Мэриэл Адамс - Перстень с черной жемчужиной: история третья

— Как часто при этом ты выполняла для него графические работы?

— Было дело, — усмехнулась Сонечка. — Хочешь сказать, что мой милый Алекс представляет собой новый вид электронного брачного афериста?

— Ну, заметь, это сказала не я.

Мы посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались, правда, не слишком громко, чтобы не разбудить ребенка.

Несмотря на то, что спать мы легли довольно поздно, утром я чувствовала себя бодрой. Дэвид заехал за мной, как ни странно, вовремя, и я оказалась в больнице именно в то время, которое назначил лечащий врач Саймона Корби.

Я, конечно, понимала, что Саймон не позволит себе принимать женщину, не постаравшись избавиться от признаков, которые отличают пациентов больниц от здоровых людей, но ему все равно удалось меня удивить. Он был тщательно выбрит, причесан. Пижама смотрелась на нем как вечерний костюм. Корби не разрешили приветствовать меня стоя, но он скорее сидел, чем лежал, и ему даже удалось изобразить нечто, вполне напоминающее изящный поклон.

— Безумно рад вам, милая Мэриэл. Надеюсь, вы не обяжете меня называть вас госпожой Адамс? — начал Саймон, едва я перешагнула порог его палаты.

— Конечно, не заставлю, мне очень приятно, что вам небезразлично, как меня называть, — улыбнулась я.

— Надеюсь, вы просветите меня относительно причин, по которым я вынужден принимать вас в этих скромных апартаментах.

— Лишь отчасти, но, возможно, ваша память поможет нам полностью разгадать наши головоломки.

— Готов над нею серьезно поработать, но вам придется задать направление.

— Что ж, попробую. Вы помните Камилу Фортье?

— Разумеется. Она не только очаровательная женщина, но еще и прекрасный специалист. Однажды она мне здорово помогла.

— Да, я знаю. Так вот, она предложила любопытную версию мотивации действий человека, который стрелял в вас.

— И что же это за версия?

Я постаралась как можно точнее передать наш разговор с Камилой. Понятно, я не стала рассказывать Саймону историю его сына, но всю теоретическую часть изложила сполна, подкрепив ее собственными аргументами в пользу гипотезы доктора Фортье.

— Так вы думаете, что рядом со мной, в моем окружении, мог находиться человек, который ненавидел меня только потому, что считал счастливчиком, баловнем судьбы? Что он мог либо присутствовать на том юбилее, либо прочитать о нем в газете? Затем он придумал и осуществил хитроумный план похищения перстня с черной жемчужиной. Покушение на меня не было для него необходимым шагом. Он решил меня убить, потому что ему всегда этого хотелось, а поводом послужил тот факт, что я могу его вспомнить?

— Например. Видимо, его сообщница доложила ему о том, что мы вас отыскали в «Лагуне».

— А она откуда знала?

— Она работала в этом отеле. Я думаю, что он поручил ей следить за вами. Когда он узнал о нашей встрече, он поручил ей выманить вас на улицу, а сам поджидал в кустах, справа от входа в отель или слева от выхода. Хотя, возможно, она сама стреляла в вас.

— Так метко?

— Нет, это скорее не меткость, а случайность, извините за такую подробность, но опытный убийца стрелял бы в голову, и тогда у вас не было бы шанса выжить.

— Пожалуй…

— Я не тороплю вас. Я понимаю, что вокруг вас так много разных людей, да и завистников вам немало приходилось встречать. Но у нас есть некоторые приметы, нужно только мысленно по ним составить образ. Да, этого человека могли звать Сэмом. Впрочем, если он с самого начала предполагал избавиться от сообщницы, вряд ли он называл ей свое настоящее имя.

— Как вы сказали? Сэм? Но это же… Нет, извините, я действительно должен подумать. Нельзя на столь зыбкой основе обвинить человека. Я, конечно, верю в психологию…

— Никто не собирается руководствоваться чисто психологической теорией. У нас есть запись разговора этого человека с его сообщницей, возможно, есть и отпечатки пальцев, а также масса других улик. Просто пока их не на кого примерить.

— И все-таки, Мэриэл, это очень серьезное обвинение. Я не назову вам сейчас его имени. Только скажу, что он был на той вечеринке в честь моего юбилея, а Сэм — его детское прозвище. Так его прозвали за увлечение американскими фильмами. Если вы придете ко мне с доказательствами, что именно он стрелял в меня, я объясню, почему именно он подходит к тому психологическому портрету, который вы мне нарисовали. И еще одна подсказка. Он из тех, кого никогда не замечают. Поверьте мне, это очень опасная порода завистников.

— Что ж, вы сказали достаточно, чтобы я захотела еще раз внимательно просмотреть запись вашего юбилея. Что-то мне подсказывает, что теперь я его узнаю. Выздоравливайте, Саймон. Надеюсь быть приглашенной на ваш следующий юбилей.

Из машины Дэвида я позвонила Эрику Катлеру, который уже выяснил адрес отставного комиссара Генриха Гофмана. Оказалось, что он живет на окраине Мэрвика, совсем близко к Эрджину. Прежде чем мы с Дэвидом отправились по этому адресу, мы заехали к Сонечке, чтобы на ее компьютере еще раз просмотреть кадры юбилея Саймона Корби.

Мы просматривали эту запись теперь с особым, можно сказать, утроенным усердием. Наконец, лицо одного из гостей привлекло мое внимание. Я попросила Дэвида.

— Посмотри сюда, — обратилась я к Сонечке. — Ты не узнаешь этого человека?

— Это ведь господин Крауз! Мой сосед со второго этажа, — воскликнула София.

Я тут же позвонила Саймону, он, к счастью бодрствовал и мог со мной разговаривать. Я назвала ему имя.

— Да, именно о нем я и подумал. Яков мне приходится сводным братом, — спокойно произнес Саймон Корби. — И живет он в Эрджине. Я как-то забыл об этом… Но не хотите же вы сказать, что…

— Я пока ничего не хочу сказать, но получается, что ваш брат — единственный человек, кто имеет что-то общее с господином Кранцем, которого он как минимум знал, и домом, где убили Грегори Шайна, поскольку он в этом доме живет. Все остальное будут проверять. Не волнуйтесь, если это ошибка, роковое стечение обстоятельств, то вашему брату ничего не грозит.

Нашим открытием я сразу поделилась с комиссаром Франком. Ему с большим трудом, но все же удалось получить разрешение на обыск в квартире Якова Крауза. Хорошо, что для хозяина квартиры обыск явился полной неожиданностью. Он не избавился от пистолета с глушителем, из которого был убит Шайн и тяжело ранен Корби. Нашли и уникальный перстень, ставший причиной всех трагических событий. Хотя я считаю, что сам магический предмет здесь никакой роли не играл. Но это уже рассуждения из области психологии.

Скорее всего, моя версия событий и не самая точная. Возможно, что-то я поняла и неправильно, но тому, кто читает эти строки, нужно самому решить, верить мне или нет.