Мэриэл Адамс - Покушение: история первая

— Как всегда.

— Как вы себя чувствуете? — Катлер подошел к полулежащему в большом мягком кресле Джиму Стонеру.

— Спасибо, комиссар, не могу сказать, что прекрасно, но все же лучше, чем мог бы после всего, что случилось.

— Вы не заметили, какой это был автомобиль? Может, хотя бы цвет…

— Темный! Он был темный… И… мне так кажется, большой, понимаете…

— Автомобиль был темно-синего цвета. — Я поспешила вмешаться в разговор, чтобы дать немного успокоиться Стонеру. Чувствовалось, что старик очень напуган, хотя держался он превосходно. Его состояние выдавали только взгляд и дрожащие руки.

— Может, вы и номер разглядели, коллега?

— Практически автомобиль только мелькнул, скрывшись за поворотом. Но мне показалось, что это был почтовый фургон.

— Почтовый? Очень может быть…

— У вас есть какая-то информация?

— Да, пожалуй, есть. Примерно полчаса назад недалеко отсюда был угнан почтовик. Водитель остановился на минутку, чтобы купить сигарет, а машину за эти несколько минут угнали, и что-то мне подсказывает, что ее очень скоро найдут. Кто же мог так хотеть вашей смерти? — Этот вопрос был уже обращен к пострадавшему.

— Не знаю… Врагов у меня нет. Да и откуда им взяться?..

— Скажите, а у вас есть завещание? — Я понимала некоторую бестактность своего вопроса, но надеялась, что меня поймут правильно.

— Завещание мы написали еще при жизни моей жены. Джудит была образованной женщиной, она разбиралась в делах, я привык во всем на нее полагаться… Да, собственно, что мне завещать? Разве что дом…

— И кому же вы завещаете его?

Старик вдруг задумался. Он выглядел совершенно растерянным, будто только сейчас заметил какую-то странность в событиях прошлого, неожиданно извлеченных из его памяти.

— Когда мы подписывали у нотариуса бумаги, я ведь не думал, что останусь вдовцом, — наконец заговорил он. — Все свое имущество я оставлял Джудит, а она, я думаю, мне…

— Вы что же, не знаете текста ее завещания? — удивилась я. — Но вас ведь должны были с ним ознакомить, хотя бы после смерти вашей жены.

— Да, так оно и было, но… — Чувствовалось, что какая-то мысль внезапно поразила Джима Стонера так, что он стал сомневаться, стоит ли ему сообщать нам остальную информацию.

— Так что же вы хотели сказать? — не выдержал затянувшейся паузы Катлер.

— Дело в том, что… Это я сейчас вспомнил, а тогда не обратил особого внимания… Конвертов-то было два! Один господин Шефнер открыл, а второй… Он мне сказал, что по распоряжению завещательницы, так он назвал мою Джудит, второй конверт можно будет вскрыть только после моей смерти… Но зачем? Странно…

Мой клиент пролежал в больнице значительно дольше, чем предполагал доктор, осмотревший его сразу после происшествия. И дело было не в сотрясении мозга, которого, к слову, у Стонера не нашли. В таком возрасте потрясения и переживания способны надолго выбить человека из колеи.

Мы с Дэвидом навестили его. Конечно, главная цель этого визита была связана с расследованием, но он так обрадовался нам, что я не решилась сразу заговорить о делах.

— Как вы себя чувствуете? — задала я вопрос, вполне естественный в этих обстоятельствах.

— Спасибо, уже значительно лучше, — заверил Стонер, хотя его вид совсем не подтверждал его слов.

Однако он искренне улыбался, что было уже неплохо. Мы поговорили о погоде, о ценах и даже о телевизионной передаче, которую я ни разу не видела. Тут на высоте оказался Дэвид, впрочем, профессия репортера светской хроники обязывала его быть в курсе всех телевизионных проектов.

— Возможно, вы уже скоро вернетесь домой, — решила я наконец повернуть разговор в нужную сторону.

— Доктор советует мне не спешить, но вы можете и без меня осмотреть дом, — удивительно точно понял мой вопрос Стонер. — Ключи у меня с собой.

Так что первый осмотр его дома мы провели с Дэвидом в отсутствие хозяина, но, разумеется, заручившись его разрешением.

Дом был, конечно, старый. Но при этом как снаружи, так и внутри он выглядел ухоженным и очень уютным. Такие дома привораживают своих хозяев. О них с грустью вспоминают, если приходится уехать надолго или тем более насовсем.

Мы поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице. Внимательно осмотрели верхнюю ступеньку. Она была действительно разломана, впрочем, не настолько, чтобы нельзя было на нее ступать. Но пожилой человек, к тому же в спешке, вполне мог не удержать равновесия, и неизвестно, чем это грозило обернуться, ведь лестница была довольно крутая.

— Как ты думаешь, — мой вопрос отвлек Дэвида от изучения этой злополучной ступеньки, — мог кто-нибудь специально устроить так, чтобы старик упал?

— Я тоже подумал об этом. Сто процентов гарантии бы не дал, но очень может быть, хотя если кто-то действительно хотел таким образом совершить убийство, то способ ненадежный и слишком рискованный для постороннего. Насколько мне известно, Стонер жил один. Помогала ему по хозяйству девушка, но она приходила по утрам, когда хозяин был дома. Ключей он ей не давал.

— Откуда ты знаешь?

— Ты никогда не станешь первоклассным детективом, если не научишься каждое утро просматривать газеты. Эти сведения газетчики раздобыли в полиции…

— Зачем мне газеты? Разве у меня нет знакомого репортера? — усмехнулась я.

Мы прошлись по комнатам второго этажа. Две спальни, библиотека, маленькая и удивительно уютная гостиная. Мебель везде старая, с выцветшей обивкой, но все какое-то прижившееся, даже часы в библиотеке показывали раз и навсегда установившееся время, именно установившееся, а не остановившееся. Просто не верилось, что тут можно чего-то бояться. Но ведь кто-то покушался на старого и совершенно безобидного человека. Если не в доме, то уж там, на улице возле нашей конторы, совершенно точно действовал убийца. Зачем ему нужна была смерть Джима Стонера?

Мы не нашли ничего, за что можно было бы ухватиться в этом расследовании. После бесполезной экскурсии по старому дому Дэвид заторопился в свою редакцию, а я отправилась в больницу, чтобы встретиться с клиентом и взять у него записку к господину Шефнеру, у которого я намеревалась получить очень важную информацию.

— Нет, милая барышня. Конверт может быть вскрыт только при наличии условий, обозначенных завещателем, или, в исключительном случае, по решению суда. Что касается вскрытой части завещания, то с ней я могу вас познакомить, если господин Стонер выразил такое желание.

Яков Шефнер открыл один из ящиков своего огромного письменного стола и достал толстую палку, в которой не без труда отыскал нужный документ.

Собственно, сам документ меня интересовал очень мало, поскольку я догадывалась о его содержании, а раздобыть информацию, ради которой я и явилась сюда, мне, скорее всего, не удастся.