Андрей Бесквитов - Обет молчания [СИ]

— Ты говоришь, ее запугали, как, она сама тебе говорила?

Кокорина покачала головой.

— Нет, — сказала Кокорина и посмотрела мне в глаза, — утром, когда я ждала такси после работы, ко мне подъехал черный Rendg Rover. В нем был неприятный такой тип, я его пару раз видела в клубе вместе с Филиппом, он сказал мне сесть в машину. Я не хотела, но он передал привет от Светки. Было страшно, но села. Было темно, мы долго ехали молча. Приехали к набережной, он спустился на джипе к берегу, к самой воде. Черной и пугающей. От этой черноты мне жутко стало. Он спросил меня, не хочу ли я искупаться, я не то, что ответить, я шелохнуться не могла. А затем он стал говорить, наблюдая за мной, как змея за сусликом, рассказывать, что чувствует человек, оказавшись в ледяной воде.

Кокорина глотнула горячего чаю, прежде чем говорить дальше, я последовала ее примеру, ощущая, почему-то, неприятный холод внутри.

— Сначала, говорит, падает температура тела, появляется мелкая дрожь. Первыми немеют ноги и руки, дыхание становится слабым, нарушается координация и человек слабеет. Холодная вода охлаждает мышцы и нервы, пульс почти не ощущается, он напоминает труп с посиневшими конечностями, но шанс пока есть, если ему вовремя помочь, если нет, то человек теряет сознание и тонет.

Кокорина вновь выразительно посмотрела на меня.

— Я это на всю жизнь запомнила, почище любой лекции будет. Господи, да меня уже тогда в машине парализовало. Я спросила его, чего он хочет, а он без слов сдал назад и поехал обратно. Я осмелилась, спросила, куда. Он ответил, так спокойно, будто ничего и не было, отвезу, говорит, тебя домой. Он и адрес мой знал заранее. А у подъезда моего сказал:

— Ты рот свой держи на замке, забудь, что слышала. Помнишь, как в фильме «Люди в черном» прибор такой был, щелк, и память отключилась. Если, конечно, не захочешь купаться. Теперь понимаете, почему я не могла помочь Элине?

— Да уж, — сказала я, вспоминая вчерашнюю встречу, — а почему сейчас решила все рассказать?

— Устала бояться. Да и есть, кому постоять за меня.

— Почему Элина связалась с этим убийством?

— Это Эдик во всем виноват, — ответила она.

— Ты о Валишине?

— Да, мы одно время дружили, сейчас нет. Он гнет из себя крутого, а на самом деле никто, просто клубный придурок. Вечно в долгах, денег не хватает. Это он предложил Элине киллера нанять, она сначала послала его куда подальше, а потом у нее мама умерла, — Кокорина замолчала, глаза ее наполнились слезами, — думаете все было бы по-другому, скажи я ей о том, что знаю?

— Возможно. Скажи, почему Элина была так уверена, что произошло на самом деле?

— Она не верила с самого начала, что Артур мог так погибнуть, он с детства на картингах катался, на соревнованиях первые места занимал. Элина, в инете статью откопала, где писали, как на самом деле было, с журналистом встречалась, только потом статью опровергли, и журналист от слов отказался. Она в шоке была, к терпиле — водителю Subaru ездила. Думала, раз он жену потерял, так они заодно будут, так нет, тот и разговаривать не стал, говорит, не помню ничего. Она к следователю, не слазила с него, требовала провести проверку по Тагирову. Она землю рыла, но не могла ничего поделать. Артура признали единственным виновником аварии, всем так удобно — умер человек — на него все и списали.

— Получается, доказательств у нее не было, — заключила я.

— Нет, была уверенность, что Артур не виноват. Этот придурок, Валишин, еще как то за столом вместе сидели, говорит, таких валить надо, око за око, как в кино. Он вообще на кино помешан. Он говорит, что знает киллера одного, только деньги плати, делает работу чисто. Я не ожидала от Элины такого решения, да и она уже со мной ни о чем не советовалась, как зомби ходила. Она машину продала сразу после смерти мамы, и Эдику позвонила. Короче Эдик гнидой оказался, ментам ее сдал, а те подставу сделали.

— Ты не думаешь, что Валишин сначала Филиппу Тагирову все рассказал, а тот папе, папа полиции, ну, и дальше ты сама все знаешь? — спросила я.

— Возможно и так, в клубе они точно встречались. Я, думаю, Эдик денег хотел срубить, он за них кого угодно продать может. Так и случилось, — сказала она.

— Значит, она продала машину, чтобы заплатить за убийство, — заключила я.

— Да, она продала Solaris за триста тысяч и все деньги Эдику отдала, — сказала Кокорина.

— На суде фигурирует двести тысяч.

— Не знаю, было триста.

— Вот сволочь, редкая, жадная сволочь.

У Кокориной зазвонил мобильный, она обрадовано ответила. Я посмотрела в окно, темнота растворилась в белоснежном утре.

— Простите, мне пора, — сказала Кокорина, лицо ее светилось от счастья.

— Скажи, я могу использовать твою информацию? — спросила я.

— Вы обещали помочь Элине, для этого я и встретилась. Только одно условие, не упоминать мое имя. Хотя они поймут, откуда ветер дует, но мне уже все равно.

Я посмотрела на нее вопросительно.

— Мой парень, — она указала большим пальцем на окно, — он не даст меня в обиду. К вечеру я буду в Самаре, а уже весной его ждет серьезный контракт, и мы будем жить за границей. Где — не скажу.

— В любом случае, спасибо тебе, — сказала я, — береги себя.

Она махнула мне рукой и выпорхнула счастливой птицей из кофейни. Я видела, как она бежит к своему ожидающему счастью в белом Volvo.

— Что ни будь, желаете? — раздался над моим ухом голос официанта.

— Один капучино, пожалуйста, — сказала я.

До суда оставалось четыре дня, когда мне позвонил главный редактор.

— Ну, что там у тебя? — спросил он.

Я рассказала о последней встрече с Кокориной, не забыв упомянуть о наезде азиата.

— Ничего себе, пахнет жареным, — сказал он и добавил, — накатай-ка ты на этих хлопцев в полицию.

— На кого из них, на джипе даже номеров не было, или может на Тагирова сразу? — меня почему-то охватило раздражение.

— Нет, на Тагирова не надо, если это и его люди, то нужны доказательства.

— Да это и так понятно, только в полицию я пока не пойду.

Старик немного подумал и сказал, что позаботится о моей безопасности, затем переключился к материалу по судебному процессу.

— Не хватает главного доказательства, найди этого терпилу, как его? — я подсказала, — Да, Чигина, получи от него вразумительный ответ. Почему человек, который потерял жену в аварии, скрывает правду? Нет, не так, он сознательно, по какой-то причине, дал следствию ложные показания. Если этого не будет, вся твоя конструкция по Тагирову рассыплется, как песочный домик. От Кокориной проку никакого, она свое дело сделала. Нам нужен козырь, понимаешь? Кое-кому наша статья очень не понравится.

Я рисковала, могла легко повторить судьбу журналиста Кулякина, на минуту я даже представила себя безработной, бредущей по хмурому серому городу с бутылкой в руке, и про себя, рассмеялась. Ни страха, ни сожаления я не испытывала, лишь профессиональный интерес, может, поэтому я люблю свою работу, за эти острые ощущения?