Марина Капранова - Ландыши, приносящие смерть

Женщина тяжело вздохнула, но всё же поднялась со стула и вслед за Ариной вышла в сени. Махнула небрежно рукой в угол возле двери и сказала:

— Вот тут он прямо и лежал.

— Так в углу, — улыбнулась Арина.

— А я тебе про что талдычу, в угле и лежал. Так я его следователю отдала, пусть разбирается.

На улице стало слышно завывание осеннего ветра. Большие гроздья рябины стучали по крыше дома.

— Оставайся ночевать, — предложила хозяйка, заходя в дом. — А то, по-моему, непогода разыгрывается. Точно дождь будет. У меня вон колени разнылись, их не обманешь, они непогоду чувствуют.

— Спасибо вам за всё, Клавдия Захаровна, но я побегу домой. А то вдруг утром погода ещё хуже будет, да честно сказать, и вставать утром раньше не хочется, лишние полчасика в кровати поваляюсь.

Арина вышла на дорогу. Порыв ветра распахнул полы лёгкого плаща девушки и растрепал волосы. Она затянула пояс на плаще потуже, достала из сумки берет и натянула на голову. Встречавшиеся по дороге односельчане быстро в знак приветствия кивали головами и, отвернувшись от ветра, торопились поскорее спрятаться в тёплых уютных домах. Арина завернула в свой переулок и ещё издали увидела двоих, сидевших на лавочке возле своего дома.

«Надо же, кому это понадобилось в такой ветер сидеть на открытом месте? Что за необходимость?» — подумала Арина, прибавляя шаг, насколько позволяла погода. Вскоре она узнала Михаила и Нюру. Нюра, увидев подругу, придерживая руками норовивший слететь капюшон куртки, громко затараторила:

— Я ей, звоню, звоню. А она не отвечает. Что трубку не берёшь, подруга?

Арина машинально похлопала руками по карманам плаща:

— Значит, телефон дома забыла. А вы давно здесь? — старалась перекричать ветер Арина.

Михаил упорно молчал.

— Да, вот только что подошли.

Михаил встал, открыл калитку, приглашая девушек войти. Но вдруг посмотрел поверх их голов и произнёс:

— Ё моё, это что?

Девушки одновременно проследили за взглядом Михаила. Над селом поднимался столб дыма. Ветер старался пригнуть дым к земле, но стоило ветру на секунду затихнуть, как дым устремлялся ввысь. Внезапно раздался страшный взрыв. Девушки присев, охнули. Первым опомнился Миша:

— По-моему это пожар в Девятом Переулке.

Не дожидаясь девушек, он быстро побежал в сторону пожара.

Нюра стояла, раскачиваясь из стороны в сторону, словно её вогнало в ступор, и бормотала:

— О, боже. Боже, боже. Там же сегодня на доме Костик работал. Боже, боже.

Арина схватила подругу за плечи и с силой потрясла:

— Хватит причитать. Надо пойти и посмотреть, что случилось.

Нюра опомнившись, бросилась бежать, не разбирая дороги, Арина еле поспевала за ней. Когда подруги завернули в Девятый Переулок, их обогнала машина следователя. Дом Нюры с Костиком был цел и невредим. Костик, весь перепачканный сажей, из шланга поливал забор со стороны дома Танеевой. Увидев подруг, он прокричал Нюре:

— Хорошо, что я здесь был, а иначе при таком ветре пожар точно перекинулся бы на наш дом.

— А что тут рвануло? — поинтересовалась Нюра.

— Да, скорее всего газовый баллон, — ответил Константин.

Завывая, приехала пожарная машина. Дом Танеевой весь был охвачен пламенем. Шифер на крыше, охваченной бешеным огнём, стал без умолку стрелять, плюясь горячими осколками.

— Быстро в укрытие, — скомандовал Костик, продолжая поливать забор.

Девушки отошли немного подальше, но прятаться не стали.

У Арины словно вата слетела с ушей. Она вдруг ясно услышала крики зевак, гул подъезжающих автомобилей и шипение брёвен дома Танеевой.

Пожарная машина сумела справиться с пожаром, заливая огонь белой, тугой пеной, но то, что осталось от жилища Анны Андреевны, домом назвать уже было нельзя.

Арина почувствовала нестерпимую душевную боль. В груди зажгло и спазм комком от горла стал больно спускаться по пищеводу вниз. Ей ужасно жалко было дом. Нет, не жилище Танеевой, а родной и такой дорогой дом детства, дом тёти Тани. Слёзы навернулись на глаза. Арина судорожно сглотнула подступивший к горлу комок.

К недостроенному дому Константина и Нюры бесшумно подошли участковый и Антон Сергеевич.

— Здравствуйте, — поздоровались почти в голос мужчины.

Арина резко обернулась.

Следователь не ожидал увидеть девушку с полными глазами слёз. Он почувствовал неловкость, словно подсмотрел что-то запретное, поднёс кулак к губам и как-то нарочито откашлялся в него.

— Константин, — обратился Антон Сергеевич к мужчине, закручивающему уличный водопроводный кран. — Перед пожаром вы здесь никого подозрительного не заметили?

— Подозрительного? — повторил вопрос Костик распрямляясь и на минуту призадумываясь. — Подозрительного точно никого не заметил. А вот незадолго до пожара ко мне подходил Игорь Андреевич.

— Вот как, — оживился следователь. — И что ему было нужно?

— Да так, мимо проходил, увидел меня и остановился. И знаете, я его словесные излияния сильно не слушал. Во-первых, он был подшофе. А, во-вторых, если я с каждым буду лясы точить, то и через год дом не дострою.

— Но хоть что-то вы запомнили? — упорно настаивал следователь.

— М-м-м-м-м, да всякую ересь. Говорил, что Танеева ему почти каждую ночь является во сне. Что его тянет к этому дому. Ну и всё в таком роде.

— Ясно, — констатировал подошедший Павел Юрьевич. — С помощью пожара решил с призраками расправиться.

Следователь, направляясь к пепелищу, произнёс:

— Кстати, я его, по-моему, в толпе зевак видел.

Константин проводил долгим взглядом участкового и следователя и переключил своё внимание на жену и Арину:

— Давайте-ка я вас домой отвезу. Вид у вас обеих уж очень жалкий. Да к тому же дождь начинается.

Арина и правда почувствовала, как на лицо опускаются мелкие, холодные капельки дождя.

Следователь и участковый вернулись на место пожарища. Антон Сергеевич подошёл к районному криминалисту и поинтересовался:

— Что-нибудь удалось найти?

Криминалист очередную находку запечатывал в целлофановый мешочек.

— Определённо могу сказать одно, что это поджог. Ну, а все подробности после экспертизы.

На улице совсем стемнело. Ветер к вечеру практически стих. Воздух был наполнен тяжёлой гарью. Заморосил мелкий, нудный дождь. Не успевшие разъехаться машины повключали фары, так что недостатка освещённости не было.

Антон Сергеевич почувствовал неопределённое беспокойство. С ним так неоднократно случалось на месте происшествия. Словно он хотел поймать важную мысль, но стоило к ней приблизиться, мысль моментально ускользала. Это первое ощущение на месте преступления у него возникало тогда, когда он сталкивался с непоправимостью случившегося.