Юлия Эйч - Капкан для крысы.

Утром я вопреки традиции первым ворвался в номер Гордеева. В одних трусах-боксерах он отжимался от пола. На одной руке. Напряженные мышцы вырисовывали красивый рельеф на его влажной спине. Мне стало совестно — я совсем забросил спорт. Хотя сейчас меня несколько извиняла пострадавшая голова. Яр легко поднялся и приветственно кивнул, отправляясь в ванную:

— Я сейчас.

Я покрутился на месте, изнывая от безделья. Мне не терпелось ринуться в бой. На прикроватной тумбочке стояла открытая бутылка белого вина и бокал. Рядом валялся ворох листочков с кривыми карандашными записями. Похоже, моему другу не спалось. Дальше моим вниманием полностью завладело большое зеркало без рамы на двери номера. Пока оно не могло меня порадовать. Опухоль на пострадавшей половине лица еще не полностью спала, и я походил на запойного пьяницу. Под глазом темнел синяк. Я пригладил свои светлые вихры. В отличие от Гордеева, чуть не каждый месяц менявшего прически, которые все без исключения шли к его симпатичной мордашке, у меня всегда была одна стрижка — короткая по бокам и длиннее в центре. И все равно мне не всегда удавалось уложить волосы как надо. Но когда это удавалось, выглядели они, на мой неискушенный взгляд, отлично, так что на эксперименты я не отваживался. От самосозерцания меня отвлек Яр.

— У нас осталось два дня, — напомнил он, натягивая джинсы. Я успел заметить, что на лодыжке у него прикреплены ножны, и из них торчит узкая рукоятка клинка. Проследив за моим заинтересованным взглядом, Гордеев равнодушно пожал плечами:

— Никогда не знаешь, что ждет тебя за дверью.

В этот момент в дверь постучали. Мы переглянулись.

— Похоже, самое время узнать это, — пошутил я.

Яр бесшумно проскользнул к выходу и прислушался. Стук повторился. Я на всякий случай прижался к шкафу, чтобы не маячить в проеме. Гордеев встал ближе к стене, так, чтобы в случае опасности за ней можно было укрыться, и так резко рванул створку, что стоявший за ней курьер едва не выронил из рук букет.

— Э-э-э, для Ярополка Гордеева, вот, — протянул он десяток пурпурных роз с немыслимо длинными стеблями. Яр оглядел цветы, паренька и коридор. Все было мирно: никаких засад, террористов, репортеров…

Гордеев расписался в квитанции и втянул букет в номер. Выудил из него кусочек белого картона. Я вытянул шею и прочитал: «Мне бы очень не хотелось вас убивать. Вы — просто прелесть. Лучше уезжайте в Москву. P.S. Я не причастна к смерти Романа. Он был уже мертв, когда я пришла». Без подписи, но ее и не требовалось.

— А вот и предупреждение прямым текстом, — констатировал Гордеев. — Да еще и заявление о невиновности.

Я пожевал губами:

— Думаешь, она говорит правду? Насчет Романа?

— Сложно сказать. Но какой ей смысл лгать сейчас? Мы ведь ее еще не поймали. К тому же это объясняет, почему убийца не заметил пропажи запонки, — обыск проводили после его ухода. Думаю, Крыса искала поддельное ожерелье.

— Мы еще ее не поймали… Еще? Мне нравится твой оптимизм. Значит, ты уверен, что ее поимка — дело времени, — я хохотнул. — Может у тебя и убедительные версии есть насчет того, кто из наших героев Крыса?

Это был глупый вопрос. Когда это Яр делился версиями? Я оказался прав.

— Мы должны навестить одного человека. Он кладезь информации о преступном мире, а нам нужны дополнительные сведения.

Букет Яр прихватил с собой и, ни слова не говоря, вручил уже знакомой сероглазой администраторше, которая еще не успела смениться. Она ахнула:

— Что это?

— Для самой очаровательной девушки, которую я встретил в этом городе, — Гордеев одарил ее дурманящим взглядом своих почти черных глаз. — Вы с ним похожи — прекрасная, таинственная, утонченная…

Пока она решала, как реагировать, мы успели выйти на улицу. Приятно все-таки дарить девушкам цветы и получать в ответ восхищенные взгляды. Жаль мне редко удается это делать. И вовсе не потому, что я жадина и экономлю на букетах, просто девушки давно не было. Я вспомнил ласковый голос и нежные пальчики Лены. На душе сразу потеплело. Нужно только закончить дело, и, кто знает, возможно, я вытяну из него не только немного милицейской славы.

Обещанный кладезь информации жил на самой окраине Питера, в Шушарах, небольшом районе из невысоких жилых домов. Многие кварталы были совсем новыми и радовали глаз фасадами сочных цветов и свеженькими газонами, которые зеленели даже под легким первым снежком.

Дверь нам открыл высокий старик с пышной и совершенно седой шевелюрой. Увидев Гордеева, он охнул от удивления и бросился к нему с объятиями.

— Ярополк! Не может быть! Как я рад тебя видеть, — он радостно причитал и сжимал плечи Гордеева, никак не желая его отпускать. Будто тот мог сразу исчезнуть.

Губы Яра подрагивали в неуверенной улыбке. Он не привык к такому открытому проявлению чувств. Скрытность и сдержанность — вот его кредо.

Наконец мы смогли войти в квартиру. Совсем небольшая, но весьма прилично обставленная, она производила приятное впечатление. Так же как ее хозяин, который с первого взгляда понравился мне своей сердечностью и прямотой. Он представился Валерием Ивановичем, усадил нас за маленький стол на кухне и начал выставлять на него чайные приборы и угощенье. И все не переставал что-то радостно восклицать и благодарить, что не забыли старика.

— Ты по-прежнему любишь какао с молоком? — обратился он к Яру, когда чайник зафыркал паром на плите.

Тот усмехнулся:

— Если у тебя есть, не откажусь.

Я с любопытством посматривал на парочку. Валерий Иванович — первый человек, причастный к прошлой жизни Гордеева, которого я видел. И было очень любопытно посмотреть на моего невозмутимого друга глазами этого радушного старика.

Неожиданно я почувствовал резкую боль в ноге и едва не закричал. Опустив глаза, я обнаружил любопытную пеструю морду весьма упитанной кошки. Она поставила лапы мне на колено и слегка выпустила когти, чтобы привлечь мое внимание. Короткошерстная, черепахового окраса, она была удивительно крупной для дворовой. Я почесал зверя за ухом. Кошка благодарно заурчала и стала тереться об мою руку. Я предложил ей печенья, но он с негодованием отвернулась.

— Что, Марта, пристаешь к гостям? — Мимоходом заметил хозяин, доставая из холодильника пакет молока. — Она у меня очень общительная. Ярик, ты хоть расскажи, как живешь, чем на этот раз занимаешься?

— Частный детектив.

— О, надо же. Значит, теперь ты по другую сторону баррикад.

Я подавился печенюшкой.

— По другую? То есть преступная стезя тебе тоже знакома, Яр? — Не удержался я от вопроса. Но ответа не удостоился. Кошке я надоел, и она проворно забралась на колени к Гордееву.

— Валера, мы к тебе по делу, и у нас мало времени, — сказал он, рассеяно поглаживая цветастую кошачью морду.