Наталья Александрова - Крест княгини Ольги

– Ну да, кому же еще?

– Выходит, он тебя крышует?

– Ну да! – Ахмет зло сверкнул глазами.

– А что это был за человек, тот, из Питера, что привез вам маляву?

– Я у него документы не спрашивал! – огрызнулся Ахмет.

– Но хотя бы как он выглядел?

– Обыкновенно выглядел. Лицо такое длинное, как бы сказать…

– Лошадиное? – подсказала Лена, вспомнив человека, который караулил ее на вокзале.

– Во-во!

– Рассказывай дальше!

– Значит, приехал твой муж вот с ним, – Ахмет кивнул на Сергея. – Мы обсудили с приезжим операцию. Водилу я сразу взял на себя, послал механика, чтобы тот испортил его машину, а потом отправил ребят, чтобы как следует отделали, а потом выбросили в овраг. Машину, ясное дело, на запчасти разобрали, но он, выходит, оклемался.

– Выходит, – процедил Сергей.

– Дальше!

– А дальше тот приезжий пробрался в номер твоего мужа, дождался, когда он уснул, и сделал ему укол.

Глаза Лены сверкнули, но она промолчала.

Ахмет добавил:

– Еще я вызвал девку одну, Маринку, чтобы помаячила в той гостинице.

– Зачем?

– Как отвлекающий маневр. – Ахмет ухмыльнулся. – Чтобы, значит, если кто слишком усердно начнет копать насчет обстоятельств смерти, узнал о ней и отступился. И еще чтобы ты не больно ворошила грязное белье.

– Сволочь! – выдохнула Лена и оглянулась на Кутузова.

– Ты обещала! – заволновался Ахмет.

– Обещала, – после небольшой паузы кивнула Лена. – И я свое слово сдержу. Кутузову тебя не отдам. А какая роль досталась майору? Что он делал?

Ахмет не сразу решился договорить, но скосил глаза на Кутузова и неохотно продолжил:

– Он всех припугнул – и в гостинице, и в других местах, чтобы лишнего не болтали. Он страшный человек, его в нашем городе все боятся. Еще он доктора вызвал, который у него на крючке, и заставил оформить свидетельство о смерти, указав в нем естественную причину. Вот и взял на себя переговоры с тобой – чтобы ты приехала на опознание и не подняла лишний шум. Да только тут все пошло наперекосяк… Дальше ты все знаешь.

– Знаю, – согласилась Лена. – Знаю, что Маринку ты сам убил и в лесу закопал, так?

– Да кому она нужна-то, шалава подзаборная! Кто о ней вспомнит, кто пожалеет?

Лена молча разглядывала Ахмета, словно решала его судьбу.

– Я тебе все рассказал, – проговорил Ахмет, ловя ее взгляд. – Ты обещала…

– Я обещала, что не отдам тебя Кутузову. И я сдержу свое слово. Том, займись им!

На ее месте появился еще один человек – коренастый, лысоватый мужчина с покрытыми шрамами лицом. На левой руке у него не хватало двух пальцев.

Он внимательно оглядел Ахмета и вдруг достал из кармана плоскую металлическую фляжку.

– Выпей! – приказал он, поднеся эту фляжку к губам Ахмета. – Выпей, тебе говорят!

– Это что – яд? – подозрительно проговорил тот.

– Нет, не яд. Выпей!

– Ничего я не буду пить! – Ахмет плотно сжал зубы.

– Тебе же хуже! – Том достал складной десантный нож, открыл лезвие, разжал зубы Ахмета и влил в его рот густую, неприятно пахнущую маслянистую жидкость.

Ахмет давился, захлебывался – но ничего не мог сделать, и скоро содержимое фляжки перекочевало в его желудок.

– Какая гадость, – прохрипел он с омерзением, когда экзекуция закончилась.

– Ничего, бывает и хуже! – ответил Том, убирая фляжку в карман, и добавил: – Ну что, все готово, мы можем уходить.

Четверо бывших солдат и Елена Лотарева вышли из бытовки и направились к своей машине.

Поравнявшись с Сергеем, Лена спросила:

– А почему его зовут Том? С Кутузовым все понятно, из-за одного глаза, а с ним?

– Я уже говорил, он классный подрывник. Говорят, подрывник ошибается один раз в жизни, так вот это не совсем так. Том несколько раз подрывался, но отделался легко – потерял два пальца, да лицо все в шрамах. Вот мы и шутили, что у него девять жизней, как у кота. У кота Тома из мультфильма…

Едет по степи печенежский хан Карай, смотрит на солнце, не щурится. Глаза у Карая узкие, лицо широкое, от загара темное, усы длинные висят, как жгуты просмоленные. За Караем едут его воины на низкорослых лошадках, за воинами – кибитки с женами и детьми. Любят печенеги своего хана – потому что смел Карай и удачлив. Смел, да не глуп – знает, когда надо напасть, а когда отступить, знает, когда ударить, а когда заслониться.

Едет Карай, смотрит по сторонам. На пути его звери степные разбегаются, птицы небесные разлетаются. Все боятся хана печенежского.

Видит, нагоняет его отряд одинокий всадник. Сам черный, на черном высоком коне.

Что за невидаль?

Какой человек, печенегов увидев, не спасается бегством, а сам к ним скачет, встречи ищет?

Мигнул Карай глазом – поскакали два всадника к черному человеку, накинули на него аркан, подвели к хану. Человек в черном плаще, на голове – черный куколь. Из-под куколя – черные глаза горят. Карай – человек бывалый, много всякого повидал. Посмотрел Карай на незнакомца – сразу видно, грек, из людей царьградских. Что такой человек в степи делает? Как выжил? Как досюда добрался?

Карай смотрит на грека сурово, глаза щурит. От такого взгляда иные люди трясутся, белее кумыса становятся. Черный человек не боится, глаза не отводит.

– Ты кто таков? – спрашивает его Карай.

– Вели своим людям снять аркан! – отвечает ему черный человек. Понятно отвечает, по-печенежски.

– Ты что тут раскомандовался? – хмурится Карай. – Вот велю своим людям снять с тебя голову!

– Твоя воля, – отвечает черный человек без робости, – но тогда ты не узнаешь, с чем я к тебе приехал, зачем я тебя по всей степи искал, зачем жизнью своей рисковал.

Любит Карай смелых людей.

Усмехнулся, велел снять аркан с грека, протянул ему кожаный мех с кумысом – пей!

Взял грек мех, поднес к губам – пил жадно, видно, что жажда его замучила. Напился, отдал мех, заговорил:

– Ты – хан Карай, смелый человек, о тебе повсюду слава идет.

Подбоченился Карай, усы смоляные подкрутил – похвалу всякий любит.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю!

– Скажу! Богатый град Киев стоит на Днепре. Сидит в том граде старая княгиня. Ежели ты, Карай, сделаешь набег на тот град, ты хорошую добычу возьмешь. А ежели ты у старой княгини возьмешь один малый ларец да отдашь его мне, я тебе за тот ларец заплачу пятьсот милиарисиев золотом.

– А ежели мои воины тебя обшарят, они эти деньги и так найдут, – говорит Карай задумчиво.

– Хан, разве я похож на глупого человека? Разве я стану носить при себе такие деньги?

– Не похож… – проговорил Карай. – Ты эти деньги где-то припрятал. Но ежели подвесить тебя над костром, ты скажешь где.

– Или не скажу, – черный человек смотрит Караю прямо в глаза, и хан начинает сомневаться – а что, как и правда не скажет?