Анна Данилова - Куклы на чердаке

Соня с опухшим от слез лицом сидела передо мной и икала. Думаю, что и слова-то у нее иссякли. Все, что хотела, она мне рассказала.

— А зачем садовника убила? — Вдруг вспомнила я пьяницу Уве.

— Он сам замерз… — произнесла, не разжимая челюстей, Соня, как если бы это не Уве, а она сама замерзла в морозильной камере. — У меня от нервов рот не разжимается…

— Знаешь, а ведь я не хочу тебя видеть… Никогда. И решения своего я не изменю.

— Да я так и думала… — вздохнула с нервным всхлипом Соня. — Так мне и надо… Но я виновата перед тобой, и позволь мне перед тем, как мы расстанемся, все же помочь тебе… Подпиши эти несчастные документы, оставь мне… Я дам тебе денег, помогу подыскать квартиру, помогу с работой… А с этим Германом не советую тебе общаться… не надо, чтобы ты виделась с человеком, который о тебе так много знает… Поверь мне, ваше общение ни к чему хорошему не приведет…

— А это уже не твое дело…

Я с трудом поднялась с дивана. Сказать, что я чувствовала внутри себя опустошение — это не сказать ничего. Мне казалось, что я легла на диван молоденькой девушкой, а поднялась старой больной старухой…

— Так ты подпишешь документы? Ну нельзя, чтобы тебя арестовали из-за такой глупости… Мы с Эрвином так старались…

— А я ведь думала, что ты с приветом… — призналась я, понимая, что и в этом признании уже нет никакого смысла.

Соня протянула мне коричневый конверт.

— Вот, возьми… Это деньги. На первое время. А завтра, если ты все же найдешь в себе силы побыть еще немного в моем обществе, мы пойдем в банк, где ты откроешь свой счет, и я лично переведу тебе туда пятьдесят тысяч евро. Может быть, после этого ты простишь меня… Не отказывайся…

Я с трудом дошла до двери, и меня стошнило горечью… Я чувствовала, как здоровье медленно покидает меня… Смерть ТОни — это одно чувство. А предательство его — другое. Я физически не могла его перенести.

— Послушай… Мне надо срочно позвонить… Это очень важно… мне кажется, что у меня что-то со здоровьем… Ты не могла бы мне дать телефон и оставить одну? Я позвоню родителям… — призналась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. — Чтобы в случае, если со мной что случится, они знали, где меня искать…

— Тебе, что, так плохо? Может, вызвать врача?

— Говорю же, мне надо позвонить…

Я достала из кармана записную книжку, которую открывала в последний раз целую жизнь назад, нашла нужный номер и позвонила. Знаками я показала Соне, чтобы она вышла из комнаты. Не хотела, чтобы мой визит в прошлое происходил на глазах свидетеля.

Резкие длинные гудки действовали мне на нервы. Я даже не знала, что скажу этому человеку… просто даже понятия не имела… Но мне хотелось убедиться в том. Что меня по-прежнему любят, и что мне всегда придут на помощь…

И вот, наконец, трубку сняли.

— Алло? — произнесла я немного осипшим от волнения голосом. — Фима, это ты?

— Он умер, — ответил мне незнакомый женский голос. — Его убили.

.. Когда я очнулась, в доме было полно людей… Я не сразу поняла, где я: в какой стране, в каком городе… Даже декорации дома, в котором я провела последние дни, не произвела на меня особого впечатления… И только Германа, сидевшего на краешке постели, я воспринимала, как близкого и родного человека. Хотя бы он не совершил по отношению ко мне подлости…

— Что случилось? Где Соня? И кто все эти люди?

— Начнем с того, что ты потеряла сознание, Соня вызвала доктора, и он сделал тебе укол, после которого ты проспала почти десять часов…

— А где был ты?

— Я никуда не уезжал и все то время, что ты разговаривала с Соней, сидел в своей машине за воротами дома… Я видел, как приехал доктор, и прошел вместе с ним сюда… Я очень боялся за тебя…

— Так кто все эти люди?

— Эксперты-криминалисты… Соню арестовали… И это хорошо, что ты не видела и не слышала этой жуткой сцены… Представляешь, она кричала на весь квартал, что у тебя с этим садовником была связь, что это ты его убила, а потом затолкала в морозильную камеру… Это просто счастье, что тебе было плохо, и все это прошло как бы мимо тебя…

Я тотчас вспомнила котлован и закрыла глаза… Да уж, мимо меня…

— Труп этого садовника нашли, представляешь? И никакой он не садовник… Уве Шолль. Безработный. Был любовником Сони… Она отравила его…

— А что будет со мной?

Герман посмотрел на меня как-то странно, потом пожал плечами.

— Думаю, у тебя все будет хорошо…

— А за что Соня его убила?

— Ведется следствие…

— Герман, ты так странно на меня смотришь… У меня что, снова неприятности? Меня высылают из страны или наоборот, посадят в тюрьму? Здесь, в Германии?

— Если ты подпишешь некоторые документы, то, думаю, тюрьма тебе не грозит… — Он снова посмотрел на меня как-то странно.

— Значит, Соня-таки успела хоть что-то сделать для меня… Господи, какая же она странная и… опасная… Ты сегодня какой-то не такой, Герман… У меня такое чувство, как будто бы ты что-то знаешь, и не хочешь мне говорить…

— Как ты себя чувствуешь, Наташа?

— Если честно, то отвратительно… Слабость, тошнота… А что?

— Может, поедем ко мне? Или в ресторан, чего-нибудь перекусим, капусту, например? — он улыбнулся, но улыбка вышла искусственной, нервной.

— И меня выпустят из этого дома?

— Думаю, что да… Конечно, с тобой еще будут говорить, задавать тебе вопросы, но пока в доме работает группа экспертов, я думаю, нам лучше посидеть где-нибудь в нейтральном месте…

— Что, Тони нашелся? — Я сказала то, что думала и чего боялась больше всего. — Они его арестовали?

— Поднимайся… Я помогу тебе собраться…

— Что, и вещи с собой брать? Герман, что происходит?

— Ты веришь мне?

— Очень хотелось бы, знаешь ли… так устала, что все вокруг меня врут…

В голове была такая каша, что действительно наверное следовало выйти из душной, протопленной спальни и оказаться на свежем воздухе.

Мы снова, как и сутки назад, шли по аллее, и мне казалось, что через пару минут послышится визг тормозов, и мы увидим мчащуюся на машине Соню…

Но за воротами скопилось и без того много машин… Я чувствовала себя как кувшин, из которого вылили всю воду…

— От кофе бы я не отказалась…

Герман помог мне сесть в машину, он был таким заботливым, нежным, но и это тоже почему-то настораживало меня… В машине я вдруг спросила:

— А где мой паспорт?

— Вот, держи… Я же вижу, ты чего-то боишься… Я не собираюсь отбирать у тебя документы и продавать в рабство…

— Извини…

Мы сели за столик того самого ресторана, где познакомились. Герман заказал себе капусту с колбасой, а мне — кофе и яблочный штрудель.

— Хочешь, я расскажу тебе, зачем Соня пригласила тебя в Германию? — Неожиданно сказал он.