Нельсон Демилль - Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами

– Предупреждаю, Шейркросс, я вышвырну вас отсюда.

– Вам оставалось только применить насилие. Вы запаниковали и ударили Фистера по темени книгой, которую схватили с полки и держали в руках.

– Ладно, – произнес Толливер, ухватил книготорговца за лацканы пиджака и приподнял в воздух.

– Отпустите его!

Властный голос принадлежал начальнику полиции Докерти. Он стоял в дверях, широко расставив ноги и сжимая револьвер обеими руками. Дуло было направлено в грудь журналиста.

Толливер заколебался, потом вдруг расслабился и опустил книготорговца на пол.

– Боже мой, – воскликнул Шейркросс и поправил помятый пиджак.

– Руки на затылок, Толливер!

– Не стоит, – остановил полицейского Шейркросс. – У него нет пистолета. Думаю, здесь он не солгал. Его оружие – то, ради обладания которым он совершил убийство.

Докерти покачал головой и положил на стол лист с показаниями Шейркросса.

– Никогда не слышал ни о чем подобном. Похищенный предмет послужил орудием убийства.

– Это был случайный порыв. Если бы он хорошо подумал, то не стал бы рисковать – можно было повредить книгу. Все это ужасно, конечно, но она уцелела благодаря тому, что застежки оказались прочнее черепа бедняги Ллойда.

Шейркросс указал на стол, где лежало вещественное доказательство – внушительный талмуд с поблескивающими железными вставками.

– Но как вы догадались, что Толливер солгал насчет того незнакомца?

– Можете назвать это интуицией. Он лишен воображения, как и все, кто ищет символы в книгах вроде «Гарпа», иначе не снабдил бы выдуманного преступника внешностью известного актера. А отсутствие отпечатков на лестнице навело меня на мысль о том, что вор был достаточно высоким, раз он дотянулся до полки на высоте в девять футов.

– Он мог бы запросто смыться с книгой, но решил сбить нас со следа.

– Не совсем так. Известен лишь еще один экземпляр «Обзора…», который хранится в Библиотеке Конгресса. При попытке продать книгу Фистера Толливер выдал бы себя. Как я уже говорил, никакого воображения. И к тому же высокая неуравновешенность.

– Ничего, в тюрьме все это пройдет. Кстати, что нам делать с книгой?

Шейркросс озабоченно покачал головой:

– Ее нельзя хранить в комнате для вещдоков, там ведь нет нужного микроклимата. А у нас впереди суд и неизбежные апелляции. Лично я держу самые ценные свои экземпляры в Санта-Фе – у меня там специальное хранилище. Предлагаю правосудию воспользоваться им бессрочно и бесплатно.

– Но вы гражданское лицо. Возникают сложные коллизии. Ни один судья этого не позволит.

Шейркросс разочарованно уставился в пол.

Докерти поднялся со стула.

– Встаньте и поднимите правую руку.

– Зачем?

– Я привожу вас к присяге в качестве сотрудника отделения полиции Гуд-Эдвайса и поручаю вам хранение вещественных доказательств по делу об убийстве.

Старый книготорговец встал и, улыбаясь, спросил:

– Всех?

– Всех до последнего тома.

В последний раз Трой Пеллингхэм открывал книгу, когда учился в колледже.

Он считал, что в жизни есть занятия поважнее, но ни одно из них пока не принесло ему богатства. Забавно, что его дядя Родни Хаверфорд торговал редкими книгами в дорогущей антикварной лавке на Мелроуз-авеню. Дядя Родни был ужасно чванлив и так задирал нос, что Трой в шутку интересовался, как ему удается сморкаться. Старикан был здоров как бык и дожил до восьмидесяти с лишним, ни разу не подхватив даже насморка. Это несколько расстраивало Троя.

Его дядя одевался на Сэвил-Роу и носил выписанные из Лондона плотные твидовые костюмы с жилетами и кармашками для часов даже в жаркие летние дни. И похоже, никогда не потел. Наверное, старый сноб считал это чем-то неподобающим – такое, мол, приличествует лишь фабричным рабочим и прочим представителям низших классов, занимающимся физическим трудом.

Разумеется, у дяди Родни был трастовый фонд, основанный его отцом: покойная мать Троя однажды сказала сыну, что тот тоже был чертовым снобом.

Родни был таким же надутым болваном, как его отец. Два надменных аристократа из тех, что вытирают пальцы надушенным платочком, если приходится пожать руку кому-нибудь нижестоящему.

Трой старательно льстил дяде, лизал ему зад каждый день, а по воскресеньям – дважды. Он всегда лебезил перед богатенькими, особенно перед теми, которые могли оставить ему часть своих сокровищ, окочурившись в своей мягкой постели.

Из родственников у дяди Родни остались только племянница жены и племянник Трой. Племянница Марселла была хороша собой и сорила деньгами, будто в любой момент могла напечатать еще. Роль печатного пресса выполнял добрый дядюшка. В детстве Марселла проводила каждое лето у дяди Родни вместе с матерью, и они нашли общий язык. Позже она жила у Родни в его доме в Беверли-Хиллс, когда училась в Калифорнийском университете. Они так подружились, что Марселла не съехала даже после выпуска.

Узнав, что Трой не слишком-то любит читать и постоянно терпит неудачи в делах, старик списал его со счетов, как неудачное капиталовложение. Он даже грозил вычеркнуть его из завещания, но Трой доподлинно знал, что до этого пока не дошло и вряд ли дойдет. В конце концов, семейные узы для дяди Родни были священны.

Трой также знал, что не позволит старому снобу мирно помереть в мягкой постели, в окружении льстивых врачей и медсестер, жадно тянущих руки к наследству. Слишком долго пришлось бы ждать. Но как поскорее отправить дядюшку на тот свет? Вот в чем вопрос. До сих пор все деловые планы Троя шли наперекосяк, но сейчас надо постараться. Этот план должен стать самым выверенным в его жизни. Трой слышал, что в детективных романах встречаются идеально продуманные схемы убийства, но он не любил читать. Раз он даже хотел притвориться, будто читает книгу, но не стал делать этого из опасения, что дядюшка задаст пару хитрых вопросов и выведет его на чистую воду.

Родни явно обожал Марселлу. Она была немного взбалмошной и эгоистичной, но Трой не отказался бы разделить с ней наследство дяди Родни. Возможно, они в конце концов поженятся, и тогда все богатство окажется в его руках. «Хватит мечтать», – мысленно одернул он себя. Предстоит еще долгий путь, прежде чем можно будет раскатывать в «роллс-ройсе» и швырять деньгами. Для начала нужен план без единого изъяна.

Дядя заставил его работать в своем книжном магазине. Трой заворачивал книги перед отправкой книжным червям в США и Европу, ходил с посылками на почту, следил за порядком и разбирал новые поступления. Дядя Родни превратил его в мальчика на побегушках, словно он принадлежал к презренному рабочему классу. Позже, трудясь в лавке, Трой начал обдумывать план убийства. Для начала нужно железное алиби, такое, что не прикопаешься. В шутку Трой подумал: «Вот если бы старик сам состряпал идеальный план!»