Томас Рюдаль - Отшельник

Перед ним как будто двадцать кусочков головоломки, которые непонятно, как соединять. Главное, он не знает, сколько их всего, этих кусочков, – двадцать один или, может быть, тысяча.

В супермаркете он видел примерно такую коробку, как та, в которой лежал ребенок. Ну, может, не точно такую же, а просто коричневую картонную коробку, сколотую скобками на дне вдоль узкой щели между клапанами. Он выкладывал из коробки пакеты с рисом и переворачивал ее вверх дном.

Глядя на коробку, он живо представил себе крошечного мальчика – скорчившегося, истощенного, одинокого. Его тельце бьется о стенки. Крошечный мальчик с огромными глазами… А еще он видит руки, которые либо опускают ребенка в коробку, либо хотят его вытащить. Руки, которые толкают его вниз, в темноту, или в последний раз качают его. Эрхард не понимал, отчего он злится, отчего при мыслях о ребенке внутри у него все становится угольно-черным, почему он просто не может все отпустить. Возможно, на земном шаре тысячи картонных коробок с маленькими детьми внутри; несомненно, ими можно заполнить целый склад. Ничего страшнее он в жизни не видел. Он убежден, что не мать и не отец положили младенца в коробку и бросили умирать.

Он отодвинул коробку в сторону и купил консервированного тунца.

По пути домой он то и дело поглядывал на палец, приклеенный к левой кисти, которая лежит на руле. Он похож уже не на палец, а на сухую острую колбаску. Выглядит он ужасно и никого не введет в заблуждение. Даже его самого. Конечно нет. Конечно, никто не подумает, что у него десять пальцев, как у всех. Он всегда замечает пассажиров в париках. Только самые наивные из них верят, что со стороны ничего не заметно. Остальные сразу понимают, что у них не свои волосы. Их головы похожи на бесцветные метлы. И все-таки люди в париках на что-то надеются. Притворяются… Может, послать палец Берналю? Анонимно. С дружеским приветом. Или лучше похоронить его? Может, выкинуть его в окошко по пути?

Но он нашел пластиковый контейнер для продуктов с крышкой на вакуумных присосках, положил палец в маленький прозрачный пакетик, а пакетик – в контейнер. Потом он снял с полки несколько книг, поставил контейнер к стене, а затем вернул книги на место. Запомнил, где у него тайник: за «Бинарио» Алмуса Амейды и «Жертвы на третье» Фрэнка Койота. Отступил на несколько шагов: полка тесно уставлена книгами и не видно то, что за ними спрятано. Потом он достал консервы и стал есть тунца прямо из банки, сидя на краю стула и слушая козлов.

Утром в понедельник он должен был настраивать рояль у новой клиентки.

Иногда, благодаря своим постоянным клиентам, он получал новых, но чаще владельцы фортепиано узнавали о нем от кого-нибудь из коллег-таксистов. Если разговор в поездке касался этой темы, водители рекомендовали Отшельника, хотя многим казалось странным, что он не только водит такси, но и настраивает инструменты. Незадолго до Рождества Альваро, владелец оливковой рощи, который сел за баранку в прошлом году, после того как обанкротился, сказал Эрхарду, что подвозил одну пассажирку, которая просила настройщика позвонить ей. Она живет в «Парке Оландес»; у нее «Стейнвей», который много лет не настраивали.

– Почему вы так долго не звонили? – возмутилась владелица «Стейнвея», когда Эрхард вспомнил о ней в канун Рождества, полупьяный и не способный работать.

Разговор прошел ужасно, так же как и начался. Клиентка три раза просила его назначить цену, только подумать хорошенько.

– У нас очень дорогой рояль, и с ним не случилось ничего серьезного, – добавила она.

Эрхард еще не встречал клиентов, которые бы так ожесточенно торговались. Наконец они сошлись на сорока шести евро – обычно он брал вдвое больше.

– Приезжайте точно как мы договорились, – велела она напоследок. – Не тратьте напрасно мое время.

И вот он приехал, остановился перед домом клиентки и взглянул на часы. Он, конечно, опоздал. Но в машине работало «Радио Фуэртевентуры»; выпуск новостей только начался. Самая главная новость – сдвинулись с мертвой точки переговоры о зарплатах в новом казино.

– Более пятидесяти служащих сейчас…

Пока он слушал, открылась дверь дома. Какая-то женщина внимательно посмотрела на Эрхарда. Это была хорошенькая блондинка в белом костюме в стиле сафари, в туфлях на высоких каблуках. Она помахала рукой, словно подавая ему знак, что он может войти. Эрхард сделал вид, что не замечает ее. Диктор перешел к новостям ЕС: Европейский союз старается помочь экономике Испании, поддерживая государственные банки, в том числе Сан банк, крупнейший на Фуэртевентуре.

– Многие клиенты в январе испугались, потому что…

Женщина подошла к машине какой-то расслабленной походкой. Когда она подошла ближе, Эрхард заметил, что ее губы покрыты блеском телесного цвета и что кожа на скулах неестественно натянута. Вид у нее был весьма неприветливый. Эрхард опустил стекло.

И тут диктор говорит о том, что он боялся услышать.

– Двадцатисемилетняя жительница Пуэрто-дель-Росарио призналась в том, что на прошлой неделе бросила ребенка на пляже возле Котильо, где…

– Сеньор настройщик!

– …в машине. Когда машину нашли, ребенок уже умер.

– Сеньор!

– …она активно сотрудничает с полицией и раскрывает подробности своего тяжкого преступления. Сотрудники полиции убеждены, что сама мать…

Женщина наклонилась к открытому окошку.

– Я прождала вас весь день…

– Да тихо вы! – оборвал ее Эрхард, увеличивая громкость. – Я должен это услышать.

– …не взяли под стражу. Как ожидается, приговор по делу будет вынесен…

Блондинка так повысила голос, что стало не слышно диктора:

– Никогда в жизни я не сталкивалась с таким ужасным отношением к делу! Мы с вами кое о чем договорились! Я просила вас приехать вовремя.

Выпуск новостей окончился. О деле рассказали именно так, как и предсказывал Берналь. И как боялся Эрхард. Мир быстро забыл об ужасном событии.

Он покосился на женщину, которая мрачно смотрела на него, словно ожидая, что он вот-вот выскочит из машины. Вся его нервная система стремилась подчиниться ее властному взгляду, но он все же удержался.

– Я заплачу вам двадцать евро и ни центом больше! Более того, вы должны настроить мне рояль бесплатно, если дорожите своей репутацией!

Эрхард завел мотор.

– Стойте, куда вы? Вы не имеете права уезжать! Я прождала весь день! – Женщина была так возмущена, что казалось, вот-вот лопнет от гнева.

– Есть более важные вещи, чем ваш «Стейнвей», – заявил Эрхард, разворачиваясь и возвращаясь во «Дворец».

При виде его Берналь удивился.

– Отшельник! – воскликнул он.