Линн Хайтауэр - Точка возгорания

— Итак, вы знакомы с Марком уже несколько лет? — продолжила Сонора.

Уинтроп сделал над собой заметное глазу усилие.

— Как соседи по квартире — три года. А как друзья — лет десять. И даже дольше, — промямлил он.

Первый раз в своей жизни Сонора затосковала по нагловатым уличным панкам, которые порой вызывали у нее раздражение и выводили ее из себя, но которые по крайней мере умели говорить, пусть даже и на языке рифмованного, временами непристойного, рэпа.

— Значит, вы были соседом Марка последние три года?

Уинтроп энергично закивал головой.

Для Соноры этот парень не представлял загадки. За взглядом интеллигента угадывалась непрерывная работа мысли, а капельки пота, выступившие на его лбу, говорили о том, что он пребывает в состоянии легкой паники. Это волнение, конечно, могло быть связано и с убийством Марка. Но Сонора думала иначе. Интуиция подсказывала ей, что паника Уинтропа объясняется обычной нервозностью, а также ситуацией, в которую он невольно оказался замешан. Сонора подумала, что если бы ей пришлось оказаться на месте Уинтропа, то скорее всего она бы тоже нервничала.

Она вспомнила вдруг своего шепелявящего брата — каким жалким тот возвращался каждый день из школы, где над ним смеялись и подтрунивали.

Уинтроп громко прокашлялся. Нельзя было не заметить его героических попыток связно выразить свои мысли. Сонора чувствовала, что это и впрямь является для него сущей пыткой. Это был своего рода психологический ступор.

Уинтроп скривился, попытавшись изобразить на лице улыбку.

— Марк часто встречался с девушками? — спросила Сонора. — Он имел у них успех?

— Да нет, как бы вам это сказать… ведь вы знаете, у него была Сандра. Но если бы ее не было, то, наверное…

— Сандра была его подружкой, так?

Уинтроп кивнул.

— У него был еще кто-нибудь?

— Ну я не знаю… По-моему, нет. Но не могу же я все знать! Насколько мне известно, не было.

— Не было, насколько вам известно?

Сонору уже порядком утомила беседа с этим парнем — говорить с ним было все равно что говорить с двухлетним ребенком. Ей надоело вытягивать из него информацию, а затем еще и добиваться ее подтверждения. Впору было упасть на колени и умолять Уинтропа сказать хоть что-нибудь дельное.

Однако Сонора продолжала терпеливо расспрашивать его и в конце концов выяснила названия нескольких баров и ресторанов, которые посещал Марк, — «Мексиканский уголок», «Каса-Гальван» и «У Хозо»; узнала, что он изучал — социальные явления; и что его беспокоило — трудоустройство, СПИД, выпускные экзамены… Эта информация не содержала в себе ничего особенного — обычный студент с обычными проблемами.

Марк любил Сандру, принимал участие в вечеринках, проводившихся по пятницам и субботам, в воскресенье после обеда играл в мини-баскетбол, а по вечерам после работы занимался. Впрочем, с работы он недавно был уволен. Ничего особенного — небольшой личный конфликт с новым начальником. Уинтроп предположил, что Марк потому ушел с работы, что ему не хотели платить зарплату, превышающую минимальный уровень. Управление конторы тогда многих сотрудников выставило за дверь и набрало новых. И Марк оказался не единственным, кто потерял работу.

Сонора все время соскальзывала с неудобного полуразвалившегося кресла, испытывая острое желание потеснить Сэма на кушетке.

— Хорошо, Брайан, теперь я хочу, чтобы ты мне вот о чем рассказал. Получал ли Марк какие-нибудь странные телефонные звонки? Не было, например, такого, чтобы кто-то звонил и тут же бросал трубку?

— Звонки… сейчас, дайте подумать… не могу сказать с уверенностью. Потому что никогда не поймешь наверняка… хотя, конечно, могли и звонить. Наверное, могли.

На его толстых, потрескавшихся и пересохших губах выступила слюна. Раздосадованная Сонора покосилась на Сэма, а затем вновь вперилась недовольным взглядом в лицо Уинтропа.

— Вы вообще хоть в чем-нибудь уверены, Брайан? Какие-нибудь звонки, которые вы помните или о которых вам рассказывал Марк?

— Не знаю. Нет. Обычно Марк сам подходил…

— К телефону Марк подходил сам?

Уинтроп кивнул. Сонора покачала головой — что и говорить, идиотская ситуация.

— В последнее время он был расстроен чем-нибудь? Может быть, рассказывал, что кто-то следит за ним?

В ответ Сонора получила лишь очередной бессмысленный взгляд Уинтропа.

От досады у нее даже заныла спина, а бесконечная компьютерная мелодия заставила ее покрепче стиснуть зубы. Сонору мучил вопрос: за какие грехи Бог послал ей этого свидетеля?

— Послушайте, Брайан, инспектору Делароса и мне необходимо осмотреть комнату Марка, порыться в его вещах. Нет возражений? О’кей! Пока мы будем производить осмотр, вы напишете нам все, что вспомните о последнем дне, когда вы видели Марка. Нам важна любая мелочь и, разумеется, все то, что кажется на ваш взгляд необычным.

Уинтроп вновь кивнул.

Сонора встала. Она готова была задать еще несколько вопросов, но только не в этом кресле с обнаженными пружинами и подальше от безумного гейм-боя с его монотонной песенкой-пищалкой.

Окинув взглядом спальню Марка Дэниелса, Сонора подумала, что даже при огромном желании ее трудно было бы назвать опрятной. Создавалось впечатление, будто хозяин ее в спешном порядке отбыл из города, хотя скорее всего это было обычное состояние апартаментов Марка — похоже, он вечно куда-нибудь спешил. Одежда была свалена в кучу на полу, а постель, как определила Сонора, практически никогда не убиралась. Видимо, заправляли ее только в исключительных случаях. На краешке дешевого письменного стола сидел игрушечный гейм-бой, знаменитый герой комиксов и компьютерных игр. Сэм хотел было взять его в руки, но Сонора остановила его.

— Черт попутал, мэм, — понимающе извинился Сэм.

У каждого из них имелись свои участки для осмотра — правило, которого они вот уже много лет придерживались во время подобных операций. Сонора просмотрела стопку компакт-дисков.

— Всякое дерьмо и «рэп» новой волны, — пробормотала она, вернув диски на их прежнее место в пыльном углу. Ящики письменного стола были забиты, что называется, «под завязку», и, чтобы их открыть, пришлось изрядно попотеть.

— Мне всегда казалось, что дневники ведут только редкие чудаки. Наподобие тех, о которых снимают телефильмы. После них всегда находят аккуратно подшитые счета и личный журнал с…

— Ты что, нашла дневник? — удивленно уставился на нее Сэм.

— Да нет, я лишь рассказываю тебе, как это бывает в кино.

— По крайней мере, — кашлянул Сэм, — они там, на телевидении, не забывают менять страницы в своих дневниках.

— Надеюсь, что меня не убьют никогда. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы с Грубером рылись в моем письменном столе.