Джеймс Ранси - Сидни Чемберс и кошмары ночи

Верхолазы собрались у подножия восьмиугольной башни, шестью ярусами возвышающейся над кровлей. Некоторые секции со сквозной ажурной каменной резьбой были легкодоступны — имелось за что ухватиться. Трудности представляла высота парапета. Лайал начал обходить восьмиугольник и обнаружил несколько вентиляционных отверстий в камне над первым свесом. Они были пятнадцати дюймов в глубину и в ширину, и он сумел воспользоваться ими в качестве короткой лестницы. Теперь Лайал оказался в сотне футов над землей.

Он вскарабкался на парапет, добрался до выполненной в шахматном порядке каменной резьбы у вершины восьмиугольника и крикнул:

— Ребята, осторожно, камень здесь осыпается! Следите, чтобы одновременно у вас было три опоры: рука и две ноги или две руки и нога.

У Рори Монтегю стали сдавать нервы. Приблизившись ко второму свесу, он увидел, что впереди на протяжении пяти футов ухватиться не за что.

— У меня не получится, — пробормотал он.

— Не сдавайся! — подбодрил Бартлетт. — Пользуйся коленями. Прижимайся к камню. И не отдаляйся от стены.

— Ничего не получится.

— Осталось всего двенадцать футов.

Лайал находился уже на втором свесе.

— Нужна фотография.

— Не сейчас, — возразил Бартлетт.

— Помогите, я застрял! — крикнул Монтегю.

— Не гляди вниз!

— Тут темно, как в аду.

Лайал посветил фонарем.

— Обходи справа. Здесь есть водосточная труба.

— А если она не выдержит?

— Выдержит!

— Труба не доходит до парапета.

— Всего несколько футов.

— Без веревки не сумею.

— Подожди минуту.

Лайал приблизился к последнему парапету, вытянулся и, ухватившись обеими руками, подтягивался, пользуясь отверстиями в кладке, пока нога не нашла самый верхний просвет. Бартлетт повторил его действия, и они сбросили вниз конец веревки, чтобы Монтегю воспользовался ею для последнего рывка.

Чтобы лучше видеть, Сидни прошел вдоль северной стены нефа. Снег засыпал глаза, и фигуры высоко наверху казались темными силуэтами на фоне луны и света фонарей.

— На случай падения у них нет никакой страховки, — сказал он.

— Такие не падают, — буркнул надзиратель.

— Думаю, спуск будет намного труднее подъема.

— Оказавшись на крыше, они могут пройти через внутреннее помещение. Если обзавелись дубликатом ключа.

— Полагаете, он у них есть?

— Наверняка.

— Так вы будете ждать их внизу?

— Добравшись до крыши, они могут там прятаться среди башенок, пока не решат, что мы разошлись по домам. В прошлом году парочка подобных типов сидела там несколько часов. Мы заперли лестницу снаружи и ждали, пока они не проголодались и не сдались.

— То есть скрыться невозможно?

— Пока еще никому не удалось.

Ветер стих, и было слышно, как Лайал давал указания Рори Монтегю.

— Держись за веревку и спускайся. Пользуйся клеверными листьями как опорой для ног и смещайся влево. Мы не будем тебя видеть, но будем чувствовать.

Монтегю начал спуск. Все шло хорошо, пока не закончились украшения в виде клеверных листьев. Нога потеряла опору.

— Черт!

Он оттолкнулся от стены, и веревка приняла весь его вес.

— Что ты творишь? — крикнул Лайал.

— Ноге не на что опереться.

— Хватайся руками. Мне тебя не удержать.

— Я держусь за веревку обеими руками. У меня не хватит сил висеть на одной.

— Упирайся ногами! Разгрузи веревку!

— Я слишком далеко от стены.

Левая нога Монтегю, стараясь обрести опору, шарила по боку парапета. Он раскачивался над пропастью.

— Сейчас же спускайся! — крикнул надзиратель.

Ладони Монтегю скользнули по веревке, кожу обожгло огнем. Правый локоть ударился о горгулью.

— Отпускай! — попросил он товарища.

— Что там происходит? — спросил Лайал.

Монтегю, перебирая руками по веревке, немного спустился по стене и нашел опору для ноги. Передохнул и снова натянул веревку.

— Что ты делаешь? — воскликнул Лайал. — Сообщи, когда тебе больше не будет нужна веревка, чтобы я ее отвязал и тоже начал спуск. Мне веревка не понадобится.

— Хорошо, — отозвался Монтегю. Он не мог сообразить, куда подевался его товарищ Кит Бартлетт.

— Сейчас чуть наклонюсь и стравлю тебе веревку. У нас ее достаточно. Ты в безопасности?

— Вроде бы да.

— Отлично. Сейчас… дьявол! Подожди… О!

Он сорвался с башни и, опрокинувшись навзничь, полетел сквозь ночь и снег мимо искаженных личин безмолвных горгулий. Тело набрало инерцию, и ничто не смягчило жесткого столкновения с землей, чтобы предотвратить смерть.

Не раздалось ни единого крика: падение происходило в тишине и завершилось не откликнувшимся эхом глухим ударом. Промежуток во времени заполнило лишь изумление не желающих поверить в происходящее свидетелей.

— Боже… — прошептал надзиратель.

— Это был мистер Лайал? — спросил Монтегю. — Веревка ослабла. Я не вижу Бартлетта. Не знаю, как спуститься.

— Не спешите, сэр, — посоветовал ему один из надзирателей.

— Мистер Лайал упал?

— Возвращайтесь на крышу, сэр. К вам поднимутся и помогут. Вы знаете, где внутренняя лестница?

— Где?

— На крыше есть люк. Ждите там. За вами придут.

— Ничего не знаю про этот люк. Где Кит? Что случилось с мистером Лайалом?

Надзиратель промолчал.

— Мы должны спустить вас на землю.

— Я не хочу умирать! — выкрикнул Монтегю.

— Кто с вами?

— Я же сказал: Кит Бартлетт. Только я понятия не имею, где он сейчас. Мистер Лайал упал?

— Из какого вы колледжа?

— Тела Господнего.

Монтегю с трудом спустился ниже и с высоты нескольких футов спрыгнул на крышу. А затем двинулся вдоль здания искать люк на внутреннюю лестницу. Но куда подевался его товарищ Кит? Успел спуститься или прячется где-нибудь наверху? Но как он сумел так быстро скрыться?

По Кингз-парейд к месту трагедии уже спешила «Скорая помощь».

Директор колледжа Тела Господнего сэр Джайлз Тремлетт был глубоко расстроен смертью одного из коллег и попросил Сидни прийти к нему следующим вечером.

— Полагаю, вы готовы позаботиться о похоронах?

Уже третьих у Сидни в этом году. Он достаточно насмотрелся зимой смертей, вызванных естественными причинами, и эта, такая бессмысленная, его особенно огорчила.

— Я плохо знал Лайала.

— И все же будет правильно, если сотрудник колледжа упокоится в Гранчестере.

— Как я понимаю, набожным он не был и в церковь не ходил.

— В наши дни таких редко можно встретить среди ученых. — Директор начал разливать херес, но остановился. — Прошу прощения, все время забываю, что вам не нравится этот напиток. Хотите немного виски?

— Только с водой. Еще слишком рано.

Директор находился в растерянности. Обычно напитки разливал слуга. Но на сей раз было ясно, что глава колледжа принял меры, чтобы их не потревожили во время разговора. Сэр Джайлз, высокий мужчина с длинными руками хорошей формы, был педантичен в манере себя держать и тщателен в одежде, что отметало всякие подозрения, будто он человек не от мира сего. Речь приглажена, как его накрахмаленная рубашка. Он носил темно-синий костюм с улицы Сэвил-роу и галстук гренадерского гвардейского полка, в котором во время Первой мировой войны воевал вместе с Гарольдом Макмилланом. Был в приятельских отношениях с Джоном Селвином Ллойдом, министром иностранных дел. Жена сэра Джайлза, леди Силия, одевалась только у Шанель, две их дочери вышли замуж за мелкопоместных аристократов. В пятьдесят лет став рыцарем-командором ордена Британской империи, он уже считался ключевой фигурой британского истеблишмента. До того важной, что Сидни задавался вопросом: не считает ли он кембриджский колледж застойной заводью?