Джеймс Ранси - Сидни Чемберс и кошмары ночи

— Она в вас разочаровалась. Видно, что журнал много листали. Полагаю, он принадлежит вам?

— Конечно, мне. Я купил его для расследования.

— Думаю, миссис Магуайер не одобрит изучение порнографии, даже если оно свершается в целях расследования. Уверен, изучая уголовные дела, можно опираться на воображение.

— Конечно, Леонард, но бывают случаи, когда требуется взглянуть на голые факты.

— И вы на них очень пристально взглянули. Даже поставили галочку против фото самой откровенной новой модели. Это ваша ручка, которой сделана пометка?

— Моя.

Леонард начал читать, и его тон с каждым словом становился все суше:

— «Эта сладенькая карамелька способна подсластить чай любого мужчины. Смазливая Кэнди Свит предпочитает свежий воздух даже в холод. Но не отчаивайтесь, читатели: она жаркая штучка!»

— Согласен, текст не на уровне Достоевского, — заметил Сидни. — Вам не кажется знакомой эта модель?

Лернард еще больше помрачнел.

— Не в моих привычках пялиться на семнадцатилетних девчонок.

— И не в моих тоже. Но вам ясно, что Кэнди Свит — псевдоним?

— Конечно.

— Девушку зовут Абигайл Редмонд. Она дочь Агаты Редмонд.

— Агаты из цветочной гильдии? Заводчицы лабрадоров? А фотограф наверняка Дэниел Марден?

— Именно.

— Это означает, что если какой-нибудь мужчина увидит снимок Кэнди, то есть Абигайл, и она ему понравится, он захочет, чтобы девушка «подсластила» чай и ему?

— Вы очень догадливы и теперь понимаете, почему я должен был приобрести журнал.

Леонард помолчал.

— Но почему вы решили приобрести данный номер? Откуда узнали, что внутри помещена фотография Абигайл?

— Интуиция, Леонард. Обыкновенная интуиция.

— И сколько же номеров журнала вы готовы были купить, чтобы проверить свою интуицию?

— Уверяю вас, меня нисколько не манила перспектива разглядывать целую галерею подобных красоток.

— Рад слышать. Вы сами собираетесь рассказать о своей находке миссис Магуайер или это сделать мне?

— Расскажите вы, Леонард. Хотя…

— Думаете, было бы забавно еще сильнее подогреть ее подозрения?

Сидни колебался.

— Пожалуй, не надо, как бы того ни хотелось. У миссис Магуайер в голове и без того опасные мысли. Не нужно, чтобы она распространяла слухи по всей деревне.

— У меня сложилось впечатление, что она уже начала, — произнес кюре. — Мол, вы с Бенсоном и Марденом одним миром мазаны. Снюхались-сдружились. Кстати, о друзьях — вам звонила Аманда, просила перезвонить.

Аманда позвала Сидни на концерт Исаака Стерна, начинавшего осенний сезон концертов исполнением Прокофьева и Мендельсона. Но приглашение было предлогом, чтобы спросить его об ученом Энтони Картрайте. Он был профессором физики в Лондоне, и хотя Аманда не сомневалась, что Сидни не знает о его существовании, она просила навести справки в колледже Тела Господнего. «Обещающий» вариант, назвала она его.

— Человек с большими возможностями — не то что этот твой Марден. Я как раз на днях думала о нем. Ты продвинулся в расследовании? Я бы не удивилась, если бы за всеми событиями стоял ревнивый муж. Вот с чего я бы начала. Ищи женщин, Сидни, тебе это понравится!

— Мне кажется, Марден скорее интересуется юными девушками.

— Это не означает, что на него не могут запасть и дамы постарше из вашего прихода. Для девчонок он староват, а беднякам, как говорится, выбирать не приходится. Уж ты мне поверь.

— Удивлен, что ты собираешься встречаться с ученым, Аманда. Тебе известно, что у этих людей почти никогда не бывает денег?

— Не важно. У Энтони есть статус. Это все, что волнует моих родителей.

— Ты не должна выходить замуж лишь для того, чтобы угодить родителям.

— Я пока вообще не планирую выходить замуж, Сидни. Сказала только, что Энтони — человек с возможностями. Девушка вообще не может позволить себе расслабляться. Как сказано в одной умной книге, ей не дано знать ни дня, ни часа.

— Полагаю, это намек на Царствие Небесное?

— Из Притчи о мудрых и неразумных девах. По-моему, там появляется еще и жених, и поэтому мое поведение нельзя не признать разумным.

— Ничего иного от тебя не ожидал.

— А я была бы благодарна, если бы ты воздержался от ехидных замечаний по поводу моей девственности.

— В мыслях не было.

Сидни пообещал, что постарается попасть на лондонский концерт и наведет справки о Картрайте, хотя это добавляло еще один пункт в его и без того длинный список дел. Он заварил себе чаю и перед тем, как лечь спать, решил прочитать главу из «Англосаксонских поз» Энгуса Уилсона. Но через двадцать минут понял, что не в силах сосредоточиться, и перешел в кабинет. Там он начал составлять список. Разделил лист линией сверху вниз пополам и с левой стороны стал вписывать свои обязанности настоятеля прихода, а с правой — соображения о поджоге. Закончив же, увидел, что дел у следователя вдвое больше, чем у приходского священника. Вот пример того, как изменились его приоритеты.

Надо было отставить все мысли о поджоге и заняться предстоящей проповедью. В одиннадцатое воскресенье после Троицы полагался текст из Евангелия от Марка. Сидни положил перед собой лист бумаги, открыл Библию, но, прежде чем начать писать о том, как накормили пять тысяч страждущих, задумался.

Гранчестерский приход

4 сентября 1957 г.

Дорогая Хильдегарда!

Я с такой радостью провел с вами время в Германии, что жизнь в Гранчестере без вас кажется очень странной. Понимаю, вам тяжело приехать туда, где сохранилось немного светлых воспоминаний, но повторяю: вы здесь всегда желанный гость. Признаю, тут все необычно, а я опять ввязался в очередное запутанное расследование. Выводя эти строки, вижу, как вы улыбаетесь и качаете головой. Когда все выяснится — а я уверен, так оно и будет, — вероятно, сумею выбраться вас навестить. Может, осенью или сразу после Рождества? Славно будет посмотреть на Рейн, провести время в вашем обществе и немного подправить мой убогий немецкий. Уехав отсюда, я бы передохнул от интриг моих прихожан!

Передайте мой самый теплый привет сестре, с которой я с таким удовольствием встречался, и больше пишите о себе: сколько учеников обучаете игре на фортепьяно? Переменился ли Берлин? Завели ли вы новых друзей?

Похоже, я веду две разные жизни: одну — когда рядом с вами, другую — когда вас не вижу. Надеюсь, вы не сильно встревожитесь, прочитав, что я скучаю без вас и хочу, чтобы вы приехали ко мне. Я вспоминаю о вас, когда слушаю музыку Баха и вообще любую музыку.

С наилучшими пожеланиями,

Всегда ваш

Сидни.

Инспектор Китинг пребывал в благодушном настроении, и его даже позабавили слухи о его приятеле. Когда они встретились, чтобы, как водится, поиграть в триктрак, улыбнулся и, поставив перед ним пенящуюся кружку пива, заметил: