Джеймс Ранси - Сидни Чемберс и кошмары ночи

— Я слышал, ваша подруга остановилась у сестры Кроуфорда. — И, повернувшись к директору, добавил: — Боюсь, мне придется уволить его.

— Боже! — воскликнул сэр Джайлз. — В середине процесса по замене проводки? Вы полагаете, это разумно?

— На каких основаниях? — поинтересовался Сидни.

— Доктор Кейд успел раскусить его. Этот Кроуфорд требовал какие-то немыслимые сверхурочные, а к работе относился спустя рукава. В городе существует прекрасная электрическая компания, поэтому нельзя позволить, чтобы в колледже возобладала точка зрения трейд-юнионов.

— Но Кроуфорд — член коллектива. Не достаточно ли простого предупреждения? Не жестоко ли выбросить его на улицу?

— Нам необходимо навести порядок, укрепить колледж, чтобы сосредоточиться на академических вопросах. А все остальное лишь расхолаживает людей. Вы согласны, Сидни?

— Да, — ответил священник, не вдумываясь в смысл сказанного.

Он уже размышлял над тем, почему профессор Тодд упорно стремится избавиться от Чарли Кроуфорда. И чем все-таки был вызван сердечный приступ доктора Кейда?

Позднее в тот же день Хильдегарда подтвердила, что Чарли Кроуфорд действительно уволен, и попросила походатайствовать за него.

— С ним поступили несправедливо, и он очень расстроен.

Сидни понимал, что вмешиваться в дисциплинарные решения колледжа можно только с большой осторожностью.

— Не всякий, кто расстроен, заслуживает сочувствия, — заметил он. — Может, он просто притворяется, что его мучают угрызения совести.

— Нет, — возразила Хильдегарда. — Наоборот, он сам обвиняет.

— Ну, это-то вполне объяснимо.

В комнату вошел Леонард Грэм.

— Вы считаете, что Чарли Кроуфорда уволили зря?

— Да. Он даже предположил, будто доктора Кейда — цитирую его слова — «укокошили».

Леонард Грэм удивленно изогнул бровь. Сидни пытался вникнуть в то, что сказала Хильдегарда.

— Что это ему взбрело в голову?

— Он говорил очень сумбурно. Сидни, вы должны сами с ним побеседовать.

— Нельзя допустить, чтобы он направо и налево сыпал обвинениями. Рано или поздно в колледже снова появится инспектор Китинг, и неизвестно, к чему это приведет.

— Доктор Кейд был молодым.

— Но с больным сердцем. Нет никаких свидетельств, что имел место злой умысел.

— Чарли Кроуфорда просто убрали, чтобы не мешался.

Сидни не мог поверить, что мысли Хильдегарды развиваются в таком направлении. Она пришла к заключению, которого он сам начинал опасаться.

— Вы же не предполагаете, что эти два события как-то связаны? Это чистое совпадение.

— Мы стали свидетелями ссоры.

— Которая даст любому повод заключить, что если доктора Кейда убили, то наиболее вероятный преступник сам Чарли Кроуфорд. С какой стати ему делать подобные предположения?

— Не знаю, Сидни. По-моему, он человек принципов.

— Я бы согласился с вами, но данная линия расследования ни к чему хорошему не приведет. Меньше всего нам нужно задаваться вопросом, не было ли это убийством и какова причина преступления.

— Неужели? — Леонард принялся мыть свою чашку и блюдце. — А мне казалось, именно в этом смысл Пасхи.

Хильдегарда решила, что на сей раз поужинает с Кроуфордами. Она знала, что Сидни ждут за «высоким столом» [6] Места в столовой колледжа для профессоров. и ему еще надо поработать над проповедью. Кроме того, оставшись дома, Хильдегарда имела возможность задать несколько вопросов хозяйке.

Сидни был благодарен за ее интерес и признавал, что у нее логический склад ума и ясный способ мышления, но переживал, что Хильдегарда слишком серьезно принимает подозрения Чарли Кроуфорда. Неопределенность предполагала дальнейшее расследование и вынужденную необходимость отрываться от прямых обязанностей. В подобных обстоятельствах трудно было сосредоточиться на них.

Сидни прочитал за «высоким столом» положенную перед едой молитву, надеясь, что знакомое повторение латинских слов восстановит его религиозный пыл. Опустившись за стол, принялся за говяжье консоме, но ему не давала покоя горячность Хильдегарды и мысль, с каким пренебрежением относятся научные сотрудники к рабочим колледжа. Конечно, следует признать, что его коллеги — странная компания и не каждый захотел бы проводить с ними время. Однако, несмотря на чудаковатость каждого, трудно было представить, что кто-то из них способен на убийство. Сидни смотрел, как они молча едят суп.

Вот пожилой профессор истории Клиффорд Уотт. Еще много лет назад, в расцвете сил, он очень растерялся, когда во время войны сократили обслуживающий персонал. Постоянно спрашивал, как опускаются шторы в его комнате, потому что раньше никогда этого сам не делал. Нейл Гардинер, ответственный за набор студентов и лектор юриспруденции, владел для перемещения по стране собственным самолетом. Ходили слухи, что ему нравилось одеваться пожилой дамой и просить перевести через дорогу, когда улицы переполнены велосипедистами.

А вот Марк Мортимер, светило английской словесности, приятный собеседник, но волокита и любитель спиртного. Он часто проводил занятия, лежа на полу. И был настолько неисправим, что его студенты, изучая поэтов-метафизиков, часто звали на помощь Сидни и жаловались, что их профессор считает, будто Донн и Герберт слишком христианские.

Кроме Орландо Ричардса было еще несколько человек, с кем можно было поддерживать разговор. Особенно сварливым нравом отличался профессор математики Эдвард Тодд, который постоянно делал замечания по поводу работников кухни. Утверждал, что пирог с красной смородиной нельзя подавать без малины, тушеный ревень не что иное как сорняк, непригодный для употребления в пищу, а черепаховый суп без хереса — мелочная и глупая экономия.

В тот вечер Сидни сидел рядом с ним и спросил, над чем перед смертью работал Адам Кейд.

— Думаю, теперь это уже не важно.

— Может, и не важно, профессор Тодд, но если доктор Кейд завершал работу над книгой, не стоит ли ее издать в его память?

— Вряд ли это кто-нибудь поймет.

— Но вы утверждали, что репутация Кейда росла и публикация его труда добавила бы блеска математической славе колледжа.

— Сомневаюсь. Я сам сейчас готовлю публикацию.

— Чему она посвящена?

— Теории просачивания, если вы знаете, что это такое.

Сидни покаянно улыбнулся:

— Попробую догадаться. Изучение вопроса, как вода обтекает или просачивается сквозь камень. Верно?

— Не совсем. Это математическое описание поведения связных структур в дискретной среде. Иными словами, попытка смоделировать поток жидкости в пористом теле.

— Вы пытаетесь выявить модель или повторяющиеся элементы, чтобы предсказать поток или распространение просачивания?