Джеймс Ранси - Сидни Чемберс и кошмары ночи

— Ричард Фейнман из Калифорнийского технологического института разрабатывает графическую схему математического выражения, поведения субатомных частиц. Мне надо находиться там, иначе я вылечу из игры. Не хочу кончить, как бедный старый Мелдрам.

Профессор теоретической физики Невилл Мелдрам из колледжа Тела Господнего был близким другом Сидни, и никому бы не пришло в голову называть его ни «бедным», ни «старым».

— Я всегда говорила, что Кембридж — болото, — подхватила Аманда. — Не понимаю, почему Сидни так долго мирится с жизнью в провинции? И очень рада, что мы венчаемся в Лондоне.

Сидни налил кофе и предложил гостям тарелочку с песочным печеньем миссис Магуайер.

— Расскажите о своих родных, доктор Картрайт.

— Я единственный сын, отец давно умер, а мать живет на острове Скай. Так что сами понимаете: это прием скорее Аманды, чем мой.

Сидни попытался улыбнуться, предчувствуя, что их встреча гладко не пройдет. Он напомнил смысл церемонии: к венчанию следует относиться не легкомысленно, а благоговейно, сдержанно, обдуманно, рассудительно и со страхом Божьим.

— Мы все это знаем, — нетерпеливо произнесла Аманда. — Каждый из нас успел поприсутствовать на множестве свадеб.

— Но сами, насколько мне известно, не давали обетов перед Богом?

— Конечно, нет.

Сидни перевел взгляд на Энтони Картрайта и ждал, что ответит тот.

— Нет, — сказал математик. — Аманда — любовь всей моей жизни.

— В таком случае давайте начнем с рассуждений по поводу фразы: «Любовь всей моей жизни». У меня есть на сей счет свои взгляды, но будет полезно сначала выслушать вас. Как вы полагаете, что значит, если человек говорит: «Ты любовь всей моей жизни»?

Аманда недоуменно посмотрела на него:

— Я думала, ты даешь нам наставления перед вступлением в брак.

— Это подготовка к браку, — уточнил Сидни. — Наставления дают, если брак готов распасться. — Он снова попытался улыбнуться. — Надеюсь, до этого не дойдет.

— Я тоже надеюсь.

— Хорошо. — Сидни повернулся к Картрайту: — Вы оба должны понимать, что ваша связь на всю жизнь. Она должна продолжаться и после того, как утихнут первые восторги любви.

— Наши не утихнут, Аманда, ведь так?

— Конечно. Нас ждут долгие годы неподдельной страсти.

— Некоторым с этим везет, — кивнул священник. — Но моя обязанность предупредить вас о других возможностях: вы должны оставаться вместе не только в радости от обретения детей…

— Вряд ли у нас будут дети! — перебил математик.

— В этом мы согласны, — поддержала жениха Аманда.

— Но в болезни, горести и даже смерти.

— Сидни, ты очень мрачный, — заметила Аманда.

— Нисколько.

— Разве свадьба не радостное событие?

— Венчание — величайший момент торжества любви Христа к человечеству и вашей — друг к другу. Но мы можем наслаждаться им лишь в том случае, если соблюдена торжественность ритуала. Я недаром употребил слово «торжественность».

— В церкви на Слоун-стрит достаточно темно, — произнес Картрайт.

— Мама собирается украсить ее цветами, а день будет солнечным, я уверена.

— Не сомневаюсь, — кивнул Сидни. — Будем с нетерпением ждать этого события. Но пока счастливый день не наступил, я обязан вас спросить: вы истинно верующие христиане?

— Разумеется. Ты же знаешь, мы ходим в церковь.

— Это не всегда одно и то же. — Сидни не собирался делать молодым поблажки и снова повернулся к жениху Аманды: — Мы с вами виделись всего раз, и я хочу получить ответ: вы крещеный и прошли конфирмацию?

— Да.

— Верите в Бога Отца Вседержителя, творца неба и земли и Иисуса Христа Сына Божия?

— Я не стал бы это формулировать с такой решительностью.

— А как бы вы сформулировали?

— Сидни, ты слишком серьезен, — заволновалась Аманда. — Если и дальше будешь продолжать в том же духе, нам придется задуматься, не подыскать ли другого священника. Викарий той церкви в курсе, что церемонию проводишь ты. Он настаивает, что тоже должен сказать несколько слов. Только вот голос у него очень неприятный — интонации прыгают то вверх, то вниз.

— Если вы собираетесь венчаться в церкви, все священники отнесутся к вам одинаково. Если религиозный обряд вам не по силам, то позвольте напомнить, что существуют бюро записей актов гражданского состояния. — Сидни не собирался говорить так выспренно, но не мог позволить Аманде воспользоваться их дружбой и легко пройти свой путь.

— Бюро записей гражданского состояния? — воскликнула Аманда. — Это не для нас.

— Я только напомнил, что у вас есть выбор. А пока, Энтони, должен повторить свой вопрос. — Сидни сознательно употребил полную форму его христианского имени. — Вы верите в Святой Дух, католическую церковь, причастие, отпущение грехов, восстание из мертвых и вечную жизнь после смерти?

— Полагаю, верю.

— Полагать недостаточно.

— Ладно, верю.

В разговор снова вмешалась Аманда:

— Ты слишком суров, Сидни. Мне тоже собираешься задавать все эти вопросы?

— Конечно. И учти: когда дело дойдет до тебя, я могу показаться еще несговорчивее.

— Ты наказываешь меня за то, что я выхожу замуж за Тони, а не за тебя?

— Нет. — Сидни разозлился из-за того, что она упомянула об их дружбе. — Хочу убедиться, что ты понимаешь, что делаешь. Поверь, в итоге ты скажешь мне спасибо.

— Поживем, рассудим.

— Нет, — отозвался священник. — Судить будет Бог. — Сидни не понимал, почему так раздражен. Но не собирался поступаться верой ради того, чтобы показаться кому-то приятным.

В следующий вторник утром у Сидни были занятия в университете, и он отправился на велосипеде в колледж, чтобы помочь первокурсникам сделать первые шаги в теологии. Приближаясь к зданию, сообразил, что приехал слишком рано, и решил, что может сделать крюк и повидать своего коллегу — знаменитого астрофизика Невилла Мелдрама.

Профессор Мелдрам славился своей необычайной пунктуальностью. Он был самым элегантным мужчиной в колледже. Его изящные костюмы-тройки были сшиты на Сэвил-роу, он носил хрустящие белые рубашки с накрахмаленными воротниками и безукоризненно начищенные ботинки ручной работы. Профессор готовился к утренним занятиям — стирал с доски в аудитории формулы, которые Сидни и не надеялся понять: монохроматические коэффициенты поглощения, коэффициенты непрозрачности звездных недр.

— Сходи на несколько лекций, — посоветовал ему приятель. — Будешь в курсе космической гонки.

— Уж очень все сложно.

— Не сложнее теологии или древнегреческого. Мы можем давать друг другу уроки.

— Помнится, я остановился на периодической таблице.

— Что ж, придется начать сначала. А потом перейдем к обсуждению темной материи. Хотя… — Мелдрам сделал эффектную паузу и продолжил: — у тебя своей темной материи хватает.