Тьерри Можене - Венеция.net

Так вот, да будет вам известно, что всякое научное изучение картины всегда начинается с изучения этих самых изменений, видимых невооруженным глазом, а затем исследуют изменения, которые могут быть выявлены только с помощью рентгенографии. Что касается меня, то я никогда не питал пристрастия к такого рода технике, всегда предпочитал анализировать полотна, основываясь на колорите, равновесии объектов, перспективе и переживаниях, — иначе говоря, на том, что я могу увидеть своими глазами. Тем не менее рентгенография в живописи позволяет обнаружить первоначальные наброски художника, его собственные исправления, словом, рассказать в подробностях историю, таящуюся в полотне.

Именно над этим, скорее всего, и работала несчастная мадемуазель Девиль. Равно как и профессор Дармингтон, который первым в 1920-х годах приблизился к картинам мастеров с необычным оборудованием, сочетающим в себе химические средства и рентгенографические приборы. А еще Марко Дзампьеро, работавший — не будем об этом забывать — директором исследовательской лаборатории, занимающейся музеями Италии.

Если в Скуоле Сан-Рокко хранится какая-то тайна, стоившая жизни тем, кто ее разгадал, то она надежно скрыта от взглядов, скрыта под красочным слоем, которому уже несколько веков, одного из полотен Тинторетто. Теперь я понимаю, каким образом моя нелюбовь к рентгенографии произведений искусства спасла мне жизнь, когда я приезжал работать в Скуолу Сан-Рокко.

До скорого,

У. Дж.

В то утро 22 августа 1569 года Скуола Сан-Рокко, как обычно, занималась благотворительной деятельностью. У входа во дворец Якопо увидел шумную взволнованную толпу. Он с трудом протиснулся сквозь людскую массу: нуждающихся, больных, малолетних сирот. Внутри с десяток членов братства вместе со священником и лекарем, поминутно призывая к спокойствию, давали каждому еду, питье и одежду.

Поднявшись в Верхний зал к своим полотнам, Якопо с наслаждением ощутил тишину и спокойствие, так необходимые художнику. Он здесь один, до его ушей долетают лишь еле слышные отголоски той сумятицы, что царит на первом этаже дворца. Не медля ни минуты, Якопо приготовил краски и с головой окунулся в работу. Подготовительный рисунок он закончил накануне, теперь предстояло вдохнуть жизнь в человеческие тела с помощью красок и света. Вверху полотна Господь на хрустальном шаре, Он торопится спасти свой народ от жажды. Под Ним, в центре композиции, Моисей бьет своим посохом по скале, добывая воду, которая напоит евреев и их скот. На переднем плане жаждущие мужчины и женщины протягивают руки с глиняными кувшинами, чашами, блюдами, чтобы набрать драгоценную, спасительную жидкость. Якопо решает поиграть здесь темными тонами, слегка подчеркнутыми светлой струей воды и гранатовыми складками одежды. В противовес этому на заднем плане мягкий свет, оттененный лишь бледными синеватыми линиями, спускается на персонажей из снов: детей, рыцарей и летающих коней. Якопо хотел было придать рельефность этой освещенной части полотна, но в последний момент передумал. Отойдя на некоторое расстояние, он долго смотрел на полотно, потом отложил кисть. Пусть лучше останется незавершенной эта полоса света, едва обозначенная тайна, будто смутное воспоминание о сне.

Тем временем шум, доносившийся с первого этажа, сделался слышнее. К гулу толпы прибавился глухой топот солдатских сапог. Вдруг Якопо услышал голос, более громкий, чем другие, сначала призвавший к тишине, а затем приказавший очистить помещение Скуолы. Якопо машинально вытер руки о передник и спустился по большой лестнице на несколько ступеней. Он увидел человек двадцать вооруженных людей, стоящих по стенам Нижнего зала, они, похоже, ждали приказов командира. Когда тот повернулся, Якопо узнал в нем Франческо Ристу.

«Дьявол, а не человек, — подумал Якопо, — чего ему здесь надо?»

Словно отвечая художнику, Франческо Риста обратился к солдатам:

— Ничего не пропускайте, обыщите каждое помещение, сдирайте обивку со стен, а если надо, снимайте картины; осмотрите лепнину стен, деревянную обшивку, обшарьте мебель, лестницы, и чтобы ничего не укрылось от ваших глаз!

— Но по какому праву, синьор, вы врываетесь в самое сердце нашей Скуолы и мешаете нам заниматься благим делом? — поинтересовался один из членов братства, даже не пытаясь скрыть свой гнев.

— По праву, которое дали мне правители Венецианской республики, — спокойно ответил Франческо Риста, по обыкновению держа руку на эфесе шпаги. — Кстати, не советую препятствовать нам; у меня есть веские основания полагать, что ваше уважаемое братство имеет в своих рядах членов Ордена миссионеров льва — тайного общества, которое стремится подорвать власть дожей и виновно во многих убийствах.

— Но что вы надеетесь у нас найти?

— Что я надеюсь найти? — Франческо Ристу, казалось, забавляло выказываемое по его поводу недовольство. — Всего-навсего хартию этого тайного ордена, которая определяет правила жизни и обязанности его членов и указывает местонахождение ценнейшего имущества, по праву принадлежащего Венецианской республике. Это имущество должно быть ей как можно скорее возвращено.

Напрасно Якопо пытался протестовать, ничто не помешало солдатам снимать со стен его картины, обследовать рамы и те места, где висели полотна. Солдаты оторвали от стен деревянную обшивку, разрушили подиумы, перевернули вверх дном сундуки, разбросав их содержимое по полу. Они тщательно просмотрели расходные книги, а письма унесли с собой. В Зале Альберго, внимательно изучив каждую деревянную панель, солдаты в конце концов обнаружили потайную дверь. Франческо Риста в сопровождении двух человек тотчас спустился по узкой лестнице и оказался в пустом помещении с голыми стенами.

— Секретная комната, — торжествующе заключил он. — Я доберусь-таки до цели, в этом нет сомнений!

Он приказал солдатам рукоятками шпаг простукивать стены и потолки, чтобы по звуку определить тайник. Но все было напрасно. Франческо Риста стал терять спокойствие, велел своим людям искать тщательнее, даже рассердился на одного из солдат и с силой толкнул его, так что тот упал. Спустя несколько часов, когда Скуола Сан-Рокко стала похожа на поле боя, он приказал солдатам уходить. Даже не взглянув на членов братства, он крикнул:

— Я вернусь!.. Я еще вернусь!

Риста не заметил среди них рослого, элегантно одетого человека, не потерявшего, по крайней мере внешне, хладнокровия. Человек сделал едва заметный знак старому смотрителю. Когда тот незаметно подошел к нему, человек, едва шевеля губами, тихо проговорил:

— Рано или поздно этот Франческо Риста должен исчезнуть. Как и все, кто приблизился к тайне ордена.