Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

Получив повышение, Деникин подумал, что отныне и вовсе проблем с Ершовым не оберется. Но околоточный пока таился и неповиновения не выказывал.

- Кто ждет? Тут никого нет. Зачем ты меня вообще разбудил? - Деникин прилег обратно на мокрую лавку.

- Тут - нет. А там - Ершов указал рукой на запертую на засов дверь - есть. Вставайте, дело срочное.

- Еще слишком рано, - проворчал Деникин.

Волосатая рука с оголенными наручными часами, указывающими на четверть третьего, появилась снова.

- Из-за вас мы и так весь день в управу никого не пускаем. А теперь еще придется здесь прибираться.

Деникин попробовал приподняться. Оказалось, что ему стало гораздо лучше.

- Сильное средство, - довольно отметил он.

- Доктор сам его принимает. Да только лучше не следует. А уж, тем более, часто и помногу. Ученые пишут, что не лекарство это вовсе, а наркотикос. Сиречь яд, способный погубить не только тело, но и душу, - привычным поучительно-ледяным тоном известил околоточный.

- Яд для души? Ты обчитался, Ершов. Не знаю, как там душа, а вот мое тело, похоже, больше умирать не намерено. Эх... Что случилось-то?

Деникин, наконец, встал во весь рост, недоумевая, зачем именно он кому-то мог срочно понадобиться.

С рутинной мелочевкой - мошенничествами, поджогами да грабежами - справлялись и околоточные, а с чем-то серьезным теперь, после кончины Осецкого, шли сразу к полицмейстеру. Точнее, к его настоящему помощнику Цзи Шаню - «дяде Мишаю», маньчжуру, до сих пор не крещеному в православие. Формально он числился переводчиком с китайского и маньчжурского, на деле же и раньше решал многие вопросы полицмейстера, выполнял и обязанности его личного секретаря. Деникин не знал, откуда он взялся, но говорили, что дядя Мишай служит полиции чуть ли не с момента открытия управы. А это, почитай, почти тридцать лет.

Так что, если Деникин сам не проявлял инициативы, то мог долго и спокойно оставаться незамеченным и незанятым.

И что же вдруг изменилось?

Ершов вздохнул и опустил глаза - не от смущения, таким образом он собирался с мыслями.

- Господин полицмейстер пропал.

- В смысле - уехал?

- В смысле - исчез. Уже два дня как.

- И что это значит? Вы его искали?

- Искали. Нигде в городе его точно нет.

- Так, может, он все же уехал?

- Точно нет. Цзи бы знал.

- Так это, значит, дядя Мишай паникует.

- Не совсем. У его превосходительства Сергея Федоровича срочное дело к господину полицмейстеру.

- Так... И что?

- Господина полицмейстера необходимо немедленно отыскать.

- Ну так ищите... Это ваша задача, околоточный...

- Не совсем так. Она ваша. Вам надобно либо заняться поисками господина полицмейстера и найти его, либо прямо сейчас официально поставить его превосходительство в известность об исчезновении со всеми вытекающими... Я же - простой околоточный, не уполномочен-с.

Голова Деникина по-прежнему кружилась.

- И как же я должен это сделать?

Темные глаза Ершова хоть и смотрели снизу на высокого Деникина, но делали это с насмешливым превосходством.

- А почем мне знать? Это же вы у нас - помощник полицмейстера. Вам виднее.

Это прозвучало в крайней степени ехидно и фамильярно. Ершов определенно вышел за все мыслимые рамки. Кроме того - Деникин больше не сомневался - околоточный на самом деле давеча посмел обругать его, своего начальника, свиньей...

Такое поведение было абсолютно недопустимым. Его требовалось немедленно пресечь. Дуэль... хотя какая там дуэль, если Деникин не попадал в бутылку с пяти шагов. Нет, куда лучше показательное наказание по канонам полицейского устава, который Ершов так свято чтил.

- Так... Это так, Ершов. Но я хочу знать - а что бы сделал ты?

Ершов продолжал раздражать Деникина своим неприятным взглядом.

- Для начала я бы предложил вновь обращаться ко мне на «вы», как и прежде. Ну а потом я бы первым делом взял Цзи и отправился в четвертый квартал, в веселый дом Фаня, на который как раз снова принесли жалобу.

Деникин расхохотался.

- Я спрашивал не о твоих планах на вечер...

- Во-первых, я вас, кажется, только что просил воздержаться от чрезмерного панибратства... А во-вторых, вам, как помощнику полицмейстера - стало быть, и его доверенному лицу - без сомнения, известно о небольшой привычке господина полицмейстера регулярно посещать сей дом.

Деникину не было об этом известно, но и ничего особенного он здесь не усмотрел.

- И что тут такого?

- Ну как сказать... Вы же, конечно, знаете, что посещает он не просто дом, а только одну женщину, и притом уже много лет. И эта беспутная, Дмитрий Николаевич, определенным образом может называться не посторонним человеком господину полицмейстеру.

Деникин начал понимать, к чему он клонит.

- А зачем тебе дядька Мишай?

- Мне - незачем. Кто я такой, чтобы возглавить поиски господина полицмейстера? И при этом не привлечь к ним особого внимания, да избегая огласки? А вот вам, то есть тебе, да, тебе, господин помощник, Цзи совершенно необходим! Вы, то есть ты, не можешь не знать...

Ершов оборвался на полуслове и прислушался. За дверью, из-за которой все время слышался равномерный рокот, похоже, грянул гром. Началась потасовка. И конечно же, Ершов не смог оставить ее без своего внимания. Выразительно посмотрев на испачканный пол управы, он пошел к двери. Деникин отправился следом.

***

Снег по-прежнему сыпал, не переставая, постепенно превращая город в ледяную равнину. Сугробы почти наполовину закрыли окна.

Ступив за порог, Деникин чудом не впечатался в спину толстяка Епифанова, облаченную не в форменный китель, а в богатую медвежью шубу. Своими мощными руками околоточный оттаскивал друг от друга двух сцепившихся женщин. Поодаль собралась небольшая толпа. Однако ее явно объединила не драка, а стойкое желание посетить управу.

- Охолонитесь! - рычал Епифанов.

Но, увидев Деникина, женщины сами стихли.

Та, что удерживалась правой рукой Епифанова, похоже, была каторжной прислугой. Неряшливо одетая, без шапки, с грязной короткой косой и тяжелым выжидающим взглядом.

От нее нестерпимо разило чесноком. Деникина снова накрыла тошнота.

- Вагнеры, - лаконично ответила она на взгляд Деникина.

Из толпы, вырвавшись из-под чьего-то присмотра, к каторжанке подбежала и прижалась к боку чистая полнощекая девочка. Женщина машинально придвинула ее к себе.

- Ты - нянька Вагнеров?

- Да, барын.

- И что с ними?

- Оба не вертались.

- Тю-тю, - радостно дополнила девочка.

Деникин слышал, что Вагнера - не слишком великую сошку - якобы вызвал на ковер сам государь император. Про то помнил даже он, не знакомый с инженером лично - а его бестолковая прислуга в самом деле позабыла?

- Чего деретесь?

- Дак я первая, а эта лезет, - с достоинством пожала плечами нянька.