Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

- А потом, получив желаемое, господин полицмейстер, очевидно, исполнил уговор и вернул бумаги, - вполголоса заметил Ершов.

Вот когда настал его час! Наконец-то внимание не только Деникина, но и всей управы, и даже самого генерал-губернатора всецело приковал к себе вечный фаворит околоточного - Вагнер.

Помощник полицмейстера не ответил. Но разве это могло остановить Ершова?

- Как вы полагаете, Деникин, на что ему требовались те деньги?

- Не ломай себе голову, околоточный. Он бы их прокутил, - откликнулся Софийский, продолжая быстро пробегать глазами ломаные строки, наклоненные влево.

Ершов смутился, однако вскоре вновь заговорил:

- Выходит, Вагнер легко уступил и отцу Георгию, но господина полицмейстера отчего-то в известность не поставил. Оттого у них и вышла неразбериха.

Он выглядел, как ребенок, сделавший важное открытие. К примеру, о том, что на ощупь снег холоден.

- Вряд ли бы что-то вышло, если бы он не сообщал о чем ни попадя своей жене.

- Хм. Недостойно поступил отец Георгий. Да еще и не раз. А госпожа Наталья наверняка догадалась, что капитан убит. Но, похоже, на полюбовника своего грешила, вот и рассказывала всем нелепицу, что Вагнер к государю отозван, - начал Ершов, но осекся и резко перевел разговор. - Вдова сообщила, что господин полицмейстер послал к нему Цзи, и с тех пор настоятеля больше никто живым не видел... Она же прямо сказала, Деникин! Она больше знает, чем говорит. Но Цзи, в его возрасте! До сей поры не могу поверить. Я полагал, будто он помогает с бумагами или еще чем-то вроде того. Может быть, с поручениями.

- И я не думал, что дядька Мишай имел в виду услуги такого рода, - искренне согласился Деникин.

- Да? Вы только сейчас узнали, господа? Наивно. Ваше упущение. О том много лет судачит весь город, - снова откликнулся Софийский, не прерывая занятия. - Полицмейстер, этот собачий сын, не особо скрывал.

- Мы полагаем, будто отца Георгия убил Цзи, - после короткой паузы тишину вновь нарушил Ершов.

Деникин полагал, что он не замолкает даже во сне.

- Однако его ранение было не таким, как у полицмейстера либо покойной госпожи Вагнер. Тело инженера мы все еще не отыскали, - уточнил околоточный для внимательно слушавшего генерала.

- Но, несомненно, легче заняться этим по весне, когда сойдет снег, ведь преступники тут едины, - дополнил Деникин, с каждой минутой становившийся все более угрюмым.

- Разумно.

Ершов встал и в нетерпении прошелся по кабинету.

Взглянув на него, Деникин едва не рассмеялся - на ум некстати пришло признание околоточного о его второй - и вновь позорной! - вылазке в веселый дом Фаня. Он предпринял ее в то утро, когда Василий Софийский готовился к казни. Ершов переоделся в гражданское платье и даже заплатил одной из девок. Но, когда они прошли в ее комнату, и Ершов стал выяснять, чем занимался полицмейстер, девица подняла крик - и визитера буквально вытолкали взашей.

Стоило видеть огорченное, смущенное лицо Ершова в тот момент, когда он вел свой рассказ. Какая жалость, что все случилось в столь редкий миг, когда они не находились рядом. До чего бы хотелось на то взглянуть!

Растревоженная управа ждала заката, чтобы всеми силами отправиться на облаву.

Все дороги вели к одному порогу.

За ним в последний раз видели, как бравировал полицмейстер.

За ним скрывался, втоптав соперника в грязь, двуличный капитан Вагнер.

За ним на атласной кровати, залитой кровью, лежало тело его супруги Натальи.

За ним учитель Чувашевский получил удар по голове, а архитектор Миллер лишился правой руки.

За него вел трижды оставленный след длинного тонкого ножа.

Обо всем этом Ершов подробно напомнил при всей управе и самом Софийском, пришедшим вместе с полицейскими от вдовы.

Впрочем, околоточный, по своему обыкновению, приписал все эти домыслы помощнику полицмейстера.

Оставалось лишь соглашаться, бросая лаконичные малозначительные фразы.

Выслушав все, Софийский одобрил Деникина в якобы его стремлении нынче же вечером провести облаву.

- Виновников беспорядка найти, а бардак немедленно же выселить к..., - матерно велел генерал.

- И господин Деникин нам то же самое приказал, - вежливо заметил Ершов, с вызовом глядя на помощника полицмейстера.

Бросив взгляд в окно, Деникин с тоской отметил - солнце садилось.

Судя по всему, о том же думал и Софийский.

Встав из-за стола, помощник полицмейстера крикнул дежурившему околоточному:

- Время! Созывай всех на двор!

Примерно через четверть часа Деникин, пересчитав свою малочисленную армию и поделив ее на группы, откашлялся и заговорил:

- Хоть один из вас кому-нибудь говорил о том, что будет нынче?

- Никак нет. Вы же не дозволили...

- Его превосходство велел выпороть говорливых, - тихо добавил со смешком стоявший поодаль Петр.

На нынешнюю ночь и сам ординарец, и еще семеро не менее отъявленных головорезов генерала тоже поступили в ведение Деникина.

- Нас всего двадцать шесть. Десять околоточных, которых я сперва отсчитал, пойдут в дом Цзи Шаня...

- Когоо?

- К дядьке Мишаю пойдете, вон туда, - Деникин, сбившись, махнул в сторону улицы. - Знаете же, куда идти?

- Да!

- Всех, кого там поймаете, тащите прямо на конюшню и под замок. Все остальные идут в дом Фаня. Его тоже знаете?

- А то!

- Делайте тоже самое. Ловить и тащить.

- А выселять? - услужливо шепнул стоявший в шаге Ершов.

Деникин вздохнул.

- После дом выселить на улицу!

В толпе неодобрительно ухнули.

- Все ясно?

- Да!

- Приступаем через час. Как точно станут сумерки.

Толпа разбрелась, переминаясь.

- Вы взяли пистолет, Деникин?

- Конечно, Ершов! Не надо обо мне так хлопотать - вы мне не маменька.

- Лишним-то не станет.

Деникин хлопнул себя по лбу, делая вид, что вдруг о чем-то вспомнил, и скоро пошел со двора.

- Куда это вы?

- Мне нужно наведаться домой. Не тревожьтесь, я нагоню вас у дома Фаня.

***

«Вам ведомы все секреты этого города... Только подумайте, сколько мы сможем взять из них пользы? Вы небогаты, и я небогата...»

Деникин знал, что за нож ранил полицмейстера. Более того, ему одному из управы давно уж стало известно - их два, одинаковых, как близнецы.

Длинные и тонкие, они хранились в верхнем ящике стола небрежно обернутыми в кусок ткани. Не в футляре.

Тут же, в шкафу, он видел смятое платье - желтое с красной вышивкой, из которого однажды вырвал кусок.

Оставалось загадкой - что была за фигура, тенью прошмыгнувшая в окно?

Впрочем, она могла принадлежать и случайному гостю.

Все находки Деникин сделал, пока владелица комнаты спала, свернувшись в комок, как кошка.

Тогда он не стал задавать вопросов, коря себя за безволие. Не смог выбрать момент и потом. А теперь стало уже слишком поздно.