Николай Леонов - Прививка для маньяка

— Дурак ты, Арапов. Он пошел на сотрудничество, и его отпустили. Он снова стал работать на нас.

— Да ни хрена он на вас не работал! — заорал бывший агент. — Вы хотели его использовать в своих целях, и мне плевать в каких, политика там была или «бабло»! Мне важно, что этот упырь, который обещал добраться до моей жены и сына, на воле! Вы провернули дело так, будто он загнулся в тюрьме во время следствия! Вы сделали ему чистые документы! Эта тварь на свободе! И заметьте, Малик не убрался обратно в Афган, Пакистан или куда-то еще, он здесь, рядом, лег на дно и ждет. Я хорошо его знаю. Он, сука, терпеливый, как крокодил. Ждет, выжидает, а потом…

Тут Валера замолчал, подошел к Звоницкому, который почти освободил руки, и заново стянул его запястья. Глеб едва не взвыл — во-первых, от боли, а во-вторых, от разочарования. Надо же, эти профи как машины — в них действительно осталось мало человеческого. Вроде бы искренне переживает, в истерике бьется, но при этом все вокруг сканирует и замечает. Держит ситуацию под контролем.

«Ничего, — решил про себя Глеб. — Будет и на нашей улице праздник. Помирать — так с музыкой…» Он уже мысленно составил план действий. Если все пойдет как надо, Валеру Арапова ждет бо-о-ольшой сюрприз. Глебу терять нечего. Надо только дождаться, когда чокнутый агент выйдет из помещения — хотя бы на пару минут.

Как назло, Арапов не собирался покидать спортзал. Он вступил в длительный диалог с полковником Хамзиным — Глеб вообще перестал понимать, о чем они говорят. В их речи то и дело мелькали названия мест, в которых Звоницкий никогда не был, имена и клички людей, о которых он никогда не слышал.

Самое странное, что остальные старики сидели совершенно неподвижно. Никто из заложников не пытался оказать сопротивление, никто не сделал попытки позвать на помощь, выбраться из захваченного санатория. Никто даже не сопротивлялся — по крайней мере, Глеб ни на ком не видел следов побоев. Интересно получается… Это потому, что ветераны ФСБ прекрасно знают, чего можно ожидать от их младшего коллеги, и считают любое сопротивление бессмысленным и опасным? Или они так хорошо усвоили памятку для заложников… Наверняка сами ее и составляли.

— Я не хотел вас трогать, — горячился между тем Валерий. — Думал так: «Он старый человек, не сегодня завтра сам загнется. Пусть его Всевышний судит». Но вы, Михал Михалыч, еще всех нас переживете. Такие, как вы, просто так не умирают. Сколько на вас крови… Сами вы рук не пачкали, грязную работу для вас делали другие. А вы сидите тут, весь такой белый и пушистый…

Звоницкий отвлекся и перестал поглядывать на Веру. А зря. Девушка пришла в себя и теперь медленно, сантиметр за сантиметром, ползла в сторону Арапова. Глеб сделал страшные глаза и беззвучно, одними губами, произнес: «Нет, не надо!» Он опасался привлечь внимание спецагента и потому не мог подать голос. Но Вера упрямо продолжала ползти. Честно говоря, выглядела она ужасно — половина лица жуткого синего цвета, левого глаза не видно, на подбородке запеклась засохшая кровь. Без майки, избитая, Вера выглядела как жертва насильника. Вот только Война не желала быть жертвой. Услышав движение за спиной, Арапов начал оборачиваться, а Вера неожиданно поднялась на ноги и прыгнула на мужчину. Сил у девушки почти не осталось — Арапов только покачнулся и сразу же восстановил равновесие. Он держал Веру в вытянутой руке, обхватив за шею сзади. Девушка старалась вырваться, но Арапов усилил захват, и она повисла беспомощной куклой.

— Как вы мне все надоели! — вдруг проговорил бывший агент, с отвращением оглядывая зал и сидящих заложников. — Особенно ты, — обратился он к Вере. В ответ та попыталась лягнуть его, но только забилась в воздухе.

— Не дергайся, — посоветовал Валерий, — я ведь тебе шею сломаю. Одно движение — и нет тебя. Ты ж еще молодая, тебе еще рожать. Что ж ты творишь, девочка?

— …убью, гад! — прохрипела Война.

— Вот! — Арапов встряхнул Веру и продемонстрировал всем, как какой-то экспонат или наглядное пособие. — Смотрите! Вот так должен был вести себя каждый из вас. Девка здесь круче всех. Что же мне с тобой делать, пацанка? Знаешь, отведу-ка я тебя к другой сучке. Вместе вам будет не так скучно. Да и ты не будешь путаться у меня под ногами. Я еще не закончил здесь.

Последняя фраза прозвучала на редкость зловеще, но Глеб его уже не слушал, внутри у него все пело — слова про «другую сучку» могли относиться только к Яне Казимировой. Девушка жива! Арапов прячет ее здесь! Крендель не обманул, не ошибся, они пришли именно туда, куда надо!

Бывший агент вышел из зала, таща девушку за собой, и Глеб рванулся к Хамзину:

— Полковник, немедленно развяжите меня! У меня есть план.

Старик усмехнулся, но все-таки принялся распутывать веревку, что стягивала руки ветеринара. Пока он возился над узлами, Звоницкий торопливо задавал вопросы:

— Скажите, он кого-нибудь убил? Я имею в виду здесь, в санатории, с момента захвата, Арапов убил кого-то?

— Вы знаете, странно, но нет, — ответил Хамзин. — Даже охрану он нейтрализовал без оружия и закрыл в бойлерной.

— А где остальные работники санатория? — продолжал допытываться Глеб. — Здесь должна быть обслуга, врачи, повара…

— Он загнал их в кухню — это через стену — и там закрыл.

— Давайте быстрее, он вот-вот вернется… А как он вообще проник на территорию?

— Он тут работал, — пожал плечами полковник. — Последние полгода работал в котельной. Все к нему привыкли, никто и не думал…

И наконец Звоницкий задал самый главный вопрос, который не давал ему покоя с самого начала:

— Слушайте, а зачем вообще это все? Ради чего он устроил захват?

— Готово! — Хамзин развязал веревки и улыбнулся Глебу: — Это как раз просто. Он пришел сюда с одной целью — ради меня. Точнее, ради того, чтобы убить меня.

Звоницкий потратил тридцать секунд на то, чтобы как следует растереть затекшие руки, а следующие тридцать — на изготовление бомбы. Когда Арапов вошел в помещение, он был уже готов — стоял, держа в руке старый будильник, а провода тянулись ему под куртку.

Валерий резко остановился. Глаза спецагента расширились. Такого поворота он явно не ожидал.

— Ты ведь обыскал меня после того, как вырубил? — торжествующе улыбаясь, проговорил Глеб. — А тебе не пришло в голову, с чего это нормальный человек будет таскать с собой будильник образца тысяча девятьсот семьдесят девятого года? В этом корпусе октоген. Этого количества хватит, чтобы обрушить несущую стену, у которой я стою. А за стеной кухня, верно? Значит, там есть газовые трубы. В общем, мало не покажется.

— Там заложники, — хрипло проговорил Валерий. — Мало того что ты сам погибнешь, ты заберешь с собой девять человек. Этих, — дернул он подбородком в сторону стариков, — я не считаю. Им есть за что отвечать. Но те — просто обслуга. Кстати, твоя девка совсем рядом, и вторая там же. Она ведь тебе тоже дорога? О них хоть подумай.