Николай Леонов - Прививка для маньяка

Война попыталась лягнуть захватчика в голень, и довольно успешно — Валерий покачнулся и едва не потерял равновесия. Торопясь закрепить успех, девушка с размаху ударила по его ступне каблуком ботинка. Удар был таким сильным, что наверняка повредил кости — ветеринар знал, насколько непрочен свод стопы. Но у Арапова ни один мускул не дрогнул, он развернул девушку лицом к себе и со всей силой ударил в скулу. Война, не издав ни звука, отлетела в угол и затихла на полу. Уже в полете она была без сознания, и Глеб боялся, что, если они каким-то чудом останутся живы, ей понадобятся услуги пластического хирурга.

Арапов был почти одного роста с Глебом, уже в плечах и легче килограммов на пятнадцать. Но ветеринар понимал — даже если бы этот человек был ему ростом по плечо, и в этом случае у Звоницкого не было бы против него ни единого шанса. За каждым движением Арапова — точным и выверенным — стояли многолетняя выучка, навыки, вбитые в него на бессознательном уровне.

До этой минуты Глеб ни разу не слышал его голоса. Но сейчас Арапов заговорил. Он подошел к Вере, которая с запрокинутым лицом лежала на полу, и едва слышно произнес:

— С-сучка! Т-тренированная сучка решила, что у нее получится мне помешать. Только потому, что она выучила несколько приемов и нацепила майку с надписью… — Потом, наклонившись, резко дернул за черную футболку и продемонстрировал присутствующим белую надпись на ней: «Мой мир. Мои правила». Слова были написаны по-русски.

Не обращая внимания на съехавшего с катушек спецагента, Звоницкий подполз ближе к Вере и попытался положить ее голову к себе на колени. Со связанными руками сделать это было непросто, но он справился. Удар был такой силы, что наверняка вызвал сотрясение мозга. Это значило, что скорее всего начнется рвота, и тогда Вера может умереть. Глеб осторожно приподнял голову девушки и повернул ее набок.

— Ты что творишь, мразь?! — зло выкрикнул Валерий.

Звоницкий не ответил. Больше всего на свете ему хотелось встать и вколотить зубы в глотку этому тренированному мужику, только что на глазах у всех избившему беззащитную девчонку. Правда, Война не была такой уж беззащитной, как большинство ее ровесниц, но это дела не меняло. Глеб отдал бы десять лет жизни за одну минуту с развязанными руками и пистолетом. Но сейчас перевес сил был явно на стороне бывшего агента, и он решил вести себя с ним как с обыкновенным террористом. Правила были просты, за последние четверть века их выучил в России каждый школьник.

Не смотреть в глаза. Не вступать в ненужные разговоры. Не выкрикивать гордых и эффектных фраз. Не оскорблять. Вообще держать язык за зубами — неизвестно, какое из безобидных слов заставит террориста перейти к насилию. Не пытаться напасть на злодея, если на сто процентов не уверен в успехе… Звоницкий не был уверен даже на десять процентов, точно зная — пока он со своей покалеченной ногой поднимется с пола, Арапов из него котлету сделает. В общем, будет разумнее, как говорилось в памятке для потенциальных заложников, это предоставить действовать профессионалам, не путаться под ногами у спецслужб, а сидеть и ждать, пока тебя спасут.

Памятка излагала дельные и разумные вещи. Вот только в ситуации, в которую угодили Глеб и Вера, все эти умные вещи совершенно не годились.

Для начала совет ждать был бесполезен. Чего им ждать? Пока Арапов поодиночке прикончит каждого в этом зале? Связь заблокирована, никто не знает, куда отправились ветеринар и девушка, и никто не придет им на помощь. Значит, придется как-то справляться своими силами.

Глеб обвел зал тоскливым взглядом. Да-а, на помощь других заложников рассчитывать не приходится. Проклятый Крендель! Шустрый хакер забыл упомянуть об одном обстоятельстве, видимо, посчитав его несущественным. «Строение один» по улице маршала Зеленухина вовсе не было санаторием ФСБ, это был санаторий ветеранов ФСБ. Жаль, что Глебу вряд ли представится возможность высказать юному Кренделю все, что он о нем думает…

— Ты что о себе возомнил, тварь? — Тихий, едва слышный голос Арапова был словно заряжен электричеством, и заложники, кажется, даже перестали дышать.

Звоницкий, даже не поднимая головы, видел, как приблизились длинные ноги в берцах и остановились над ним, когда он пытался стереть кровь, стекающую изо рта Веры. Неужели внутреннее кровотечение? Этот сумасшедший агент бил ее наверху. Девушка, видимо, влезла в корпус через мансардное окно, а Арапов ее подстерег. Старичок же сказал — тут всюду камеры… Если это так, то очень скоро Вера умрет. Умрет прямо у Глеба на руках. Зачем, зачем он втравил девочку в свои опасные игры? Она же просто девушка, возомнившая себя крутой…

— Я тебя сейчас потрошить стану, — между тем говорил муж Киры. — Сначала достану кишки, а потом тебя на них подвешу.

— Ты меня уже пытался однажды убить. — Звоницкий поднял голову и взглянул в глаза Арапову.

— Тебя? — усмехнулся спецагент. — Если бы я хотел тебя устранить, ты бы здесь не сидел. Взрывное устройство у тебя на двери было хлопушкой.

— Ты следил за моей клиникой? — удивился Глеб.

— Вот еще! Ты же сам нацепил значок с адресом этому дебилу, Сереже…

— Он не дебил, у него синдром Дауна. Это совсем другое, — зачем-то поправил его Глеб. — А в сквере ты тоже… шутки шутил?

— А в сквере я просто убрал тебя с дороги, на время. Зачем ты таскался за моей семьей?

— Думал, им грозит опасность. Хотел помочь.

— Ты хотел защитить мою жену и моего сына от меня ? — Голос Арапова сделался едва слышным. Старичок, сидевший рядом с Глебом, втянул голову в плечи, точно черепаха.

— Сам ты им не очень-то помог, — ухмыльнулся Звоницкий. — Кира мне жаловалась, что не может нормально спать вот уже полгода. Всю жизнь в бегах, в постоянном страхе. И непонятно, кого она больше боится — Малика или тебя.

Валерий обвел взглядом сидящих на полу заложников и облизнул губы. Впервые в его поведении почувствовалась неуверенность.

— Она рассказала тебе про Малика?

— Конечно, и знаешь что? Если бы ты действительно хотел устранить этого урода, ты бы этим и занимался. Я бы на твоем месте ночей не спал, лишь бы защитить жену и сына, а ты какие-то санатории терроризируешь…

Тут Глеб вступал на опасную почву — кто его знает, этого параноика, по какой причине он захватил это богоугодное заведение?

— Вот уже полгода я только этим и занимаюсь, — произнес бывший агент. — Но у него сообщники, в его распоряжении деньги, оружие, спецснаряжение — что угодно. А я… короче, я больше не часть системы.

«Ага, и диагноз у тебя — «паранойя», — едва не проговорил вслух ветеринар, но вместо этого сказал:

— Если бы ты хотел защитить Киру и Алешу, ты бы давно отправил их куда-нибудь на Барбадос. А раз ты держишь их в Москве, это означает только одно… — Старичок в синем спортивном костюме вытянул шею, да и остальные напряженно прислушивались. — Это значит, что ты используешь свою семью как приманку, — жестко продолжал Глеб. Терять ему было нечего. Он не собирался дожидаться, пока бывший агент возьмется за нож и выполнит свое жуткое обещание. — Ты хочешь выманить Малика из его укрытия и подставляешь под удар женщину и ребенка. Кстати, пацан у тебя отличный.