Николай Леонов - Прививка для маньяка

Некоторые хозяева четвероногих больных похватали питомцев и гордо удалились к конкурентам. Другие вывели погулять — все лучше, чем сидеть в приемной. И только Ольга Дмитриевна со своим попугаем стойко сидела у двери смотровой.

Глеб вернулся к больному. Состояние овчарки ухудшалось, собака слабела на глазах, но рентген не показал ожидаемого. Звоницкий нахмурился. Он не любил хирургического вмешательства без точной диагностики. Есть хирурги, которым проще вскрыть пациента, а уж потом по ходу дела разобраться, в чем проблема. А Глеб Аркадьевтч, хоть и был уверен в себе, но рисковать без нужды не собирался.

— Яна, уколи физраствор, — попросил он. — И противорвотное. Готовь барий. На снимке ничего не видно, — повернулся он к хозяйке овчарки, — будем делать повторный рентген, на этот раз с контрастным веществом.

Девушка с пирсингом оказалась хорошим помощником — она крепко держала собаку, пока Яна вливала той в пасть раствор бария. Глеб сделал несколько снимков, и на этот раз картина прояснилась. Контрастное вещество позволило разглядеть препятствие — моток веревки. Как это псина умудрилась проглотить столько?

— Яна, готовьте первую операционную.

Хозяйку выпроводили в приемную, и вскоре овчарка уже лежала на столе под наркозом.

Когда Звоницкий, закончив операцию, вышел в приемную, там сидели двое — девушка с пирсингом и стойкая, как мореный выдержанный дуб, Ольга Дмитриевна с попугаем.

— Ну что? — бросилась к нему девушка.

— Все в порядке, — успокоил ее ветеринар. — Часов шесть будет отходить от наркоза. Придется надеть ограничительный ошейник, чтобы не могла дотянуться до шва. Рекомендую на ночь оставить собаку у нас в клинике. Дежурство я обеспечу.

— Спасибо вам, — с чувством проговорила она. Глебу показалось, что на глазах у нее блеснули слезы. — Эта собака… в общем, это не просто собака, это память об отце.

Время приближалось к семи. Глеб позвонил Мише Ежикову — студент «ветеринарки» иногда подрабатывал в клинике. Миша был второкурсником, и поручить ему что-то серьезное Глеб, конечно, не решился бы. Но вот подежурить с послеоперационной собакой — это пожалуйста. Миша был приезжий и не упускал случая попрактиковаться, а заодно заработать лишнюю копейку. Звоницкий сочувствовал парню, выбравшему непростую профессию ветеринара, и неплохо оплачивал его услуги.

Миша пообещал приехать в клинику к закрытию — к восьми. А Глеб отправился на поиски ассистентки. Яна убирала операционную, складывала инструменты. Он откашлялся, готовясь к разговору.

Дело в том, что с Казимировой его связывали не совсем формальные отношения. Нет-нет, никаких амуров на работе Глеб себе не позволял. К тому же Яна была самой некрасивой из известных Звоницкому девушек. Но в прошлом году Глеб Аркадьевич оказался втянут в одну криминальную историю, и тогда Яна очень ему помогла. А несколько месяцев назад девушка едва не погибла, помогая Звоницкому в самодеятельном расследовании. И хотя Глеб не собирался затевать очередное «безобразие», его терзали смутные сомнении, что он — как всегда, против воли — уже втянут в неприятности и проблемы семейки Костомаровых.

— Яна, у меня к вам просьба, — наконец заговорил ветеринар, решив, так сказать, не тянуть кота за хвост.

— Ага, догадываюсь, — кивнула девушка, — хотите слинять пораньше и слиться в экстазе с этой вашей «орхидеей». А меня попросите закончить прием и закрыть клинику.

— Яна! — укоризненно покачал головой Глеб. — Что за странная манера выражаться!

— Вы же сами посоветовали мне что-нибудь почитать, — фыркнула Казимирова. — Для общего развития. Помню, вы еще сказали, что односторонний специалист подобен флюсу и что не стоит так зацикливаться на работе.

— Вторая часть высказывания действительно принадлежит мне. А про флюс сказал, кажется, Козьма Прутков, — пробормотал Звоницкий и с интересом спросил: — Так что вы читали, Яна?

Ассистентка перестала складывать инструменты в кювету и возвела глаза к потолку:

— Во-первых, сестры Бронте. Кажется, их было три — Шарлота, Эмилия и… нет, не помню. Во-вторых, прочитала обалденную историю, «Мельмот-скиталец» называется. Готично! Потом решила, что это перебор и пора возвращаться к современной жизни. Немножко почитала Пелевина. Культовый автор, но меня не очень впечатлило. Гораздо больше понравилась история про то, как чуваки ловили белого кита — «Моби Дик» называется. Там был совершенно чокнутый капитан на деревянной ноге, у которого реально «крыша» поехала. Он решил, что этот кашалот, который ему ногу отгрыз, и есть мировое зло. И стоит его прикончить, все сразу станет чудненько… Шеф, что вы на меня так смотрите? Вы же сами выпустили джинна из бутылки!

Звоницкий благоразумно воздержался от комментариев по поводу бессистемного чтения девушки. Он и в самом деле упрекнул ассистентку, что ее кругозор крайне узок и что операционная его клиники и социальные сети — это еще не весь мир.

Сам виноват — нечего было брать на себя роль папаши, который воспитывает непослушную дочку… По возрасту Яна действительно годилась Глебу Аркадьевичу в дочери. Своих детей у Звоницкого не было, и теперь, когда ему приходила охота кого-нибудь повоспитывать, он отыгрывался на Казимировой. Девушка относилась к попыткам улучшить ее жизнь со здоровым юмором — примерно так же, как сам Глеб к поползновениям Варвары Михайловны наладить его личную жизнь.

— Ладно, Глеб Аркадьевич, идите уж! — махнула рукой Яна. — У вас на лице написано, как вам не терпится сменить обстановку. Только девушка ваша — очередная ошибка, ясно? Совершенно вам не подходит! Попомните мои слова, вы еще пожалеете, что связались с ней. — И она торжествующе ухмыльнулась. Надо сказать, что Казимирова частенько оказывалась права в том, что касалось «девушек» Глеба.

— Послушайте, Яна! — обиделся Звоницкий. — Что вы как Нострадамус — только плохое предсказываете. В вашем возрасте надо смотреть на жизнь более… э-э, позитивно. Берите пример с меня!

— Ага, щас, — ядовито протянула ассистентка. — В ваши годы розовые очочки совсем не к лицу. Мой папа это называет «победа надежды над опытом».

— Так, с меня хватит! Я ухожу, — уже всерьез рассердился Глеб. — Увидимся завтра, как обычно.

— Скатертью дорожка! — огрызнулась вслед боссу девушка.

На пороге Глеб Аркадьевич обернулся. Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним:

— Кстати, я вовсе не собираюсь… «сливаться в экстазе», как вы выразились. С этой женщиной мы едва знакомы.

— Ха! Спорим, уже сегодня ваши самые смелые мечты того… сбудутся? — оживилась Казимирова, обожавшая разнообразные пари. — На что спорим, шеф? Хотите, поставлю мою машину против вашего сломанного будильника?