Михаил Черненок - Последствия неустранимы

Бирюков, укладывая в конверт документы, посмотрел на притихшего инспектора Дубкова:

- Пойдем со мной, Владимир Евгеньевич, начнем вместе разговор с Анной Леонидовной.

Огнянникова вошла в кабинет к Бирюкову в сопровождении Голубева. Слава нес ее чемодан. Увидев участкового, она обрадовалась:

- Здравствуйте, Владимир Евгеньевич!

- Здравствуй, Аня, - невозмутимо ответил Дубков.

Антон предложил Огнянниковой сесть и спросил Голубева:

- Не забыл о парикмахерской?

- Никак нет, - Слава поставил чемодан на пол. - Сей момент бегу подстригаться.

- Результат сразу мне по телефону.

- Бу сделано!

Голубев вышел из кабинета. Бирюков посмотрел на Дубкова, затем перевел взгляд на Огнянникову:

- Насколько понял из обмена приветствиями, вы знаете друг друга?

- Это наш участковый, - подтвердила Огнянникова.

- Знаем, - сказал Дубков.

Бирюков встретился с ней взглядом и спросил:

- Анна Леонидовна, в ночь с пятницы на субботу видели в аэропорту Владимира Евгеньевича?

Огнянникова недоуменно покосилась на Дубкова:

- Не помню что-то...

- Постарайтесь вспомнить.

- По-моему, видела, а может... нет.

- Пожалуйста, поточнее.

- Кажется, видела.

- Как он был одет?

- Ну, это... - Огнянникова, словно ученица, ждущая подсказки, глянула на Дубкова. - Кажется, вот так же, как сегодня, в форме...

Дубков укоризненно качнул головой:

- Не угадала, Аня. Я в штатском костюме был и тебя в ту ночь в аэропортовском вокзале не видел.

На лице Огнянниковой появилось недоумение:

- Ну, как же?.. Вы всегда в форме ходите...

- В форме я в райцентре хожу, а в Новосибирск по-штатски нарядился.

- Владимир Евгеньевич, миленький... - ошеломленно проговорила Огнянникова. - Вы, наверное, не узнали меня из-за того, что волосы перекрасила.

Дубков обиженно насупился:

- Я, Аня, двадцать лет в милиции работаю. Привык даже в личное время внимательность проявлять.

- Спасибо, Владимир Евгеньевич, - поблагодарил участкового Антон. Можешь быть свободным.

После ухода Дубкова Огнянникову будто подменили. Заложив ногу на ногу, отчего высоко оголилось красивое загоревшее колено, она с прищуром уставилась на Антона:

- Специально подговорили Владимира Евгеньевича, чтобы взял меня на пушку? Подстроили и радуетесь?..

Бирюков выдержал взгляд:

- Запрещенных способов, Анна Леонидовна, не применяем. Конечно, это чистая случайность, что именно в ночь с пятницы на субботу Дубков оказался в аэропорту Толмачево. Но дальше в нашем разговоре подобных случайностей не будет. Станем говорить только на основе документов. Скажите, почему вы уехали в аэропорт к вечеру, если все рейсы на Ригу отправляются в семь тридцать утра по местному времени?

- Не знала расписания, потому и уехала. В прошлом году были вечерние рейсы, думала, все так и осталось.

- Продажа билетов на Ригу началась под утро, как утверждает Дубков, а вы говорили мне, что с вечера подходили к кассе...

- От бесонницы спутала.

Антон показал справку из сберкассы.

- Вот здесь черным по белому написано, что последний раз вы снимали деньги со своего счета полгода назад. Почему утром сегодня солгали?

- Не думала, что будете проверять, безответственно ляпнула, довольно быстро ответила Огнянникова и улыбнулась. - У меня дома на всякий случай триста рублей лежало...

- А какие семьсот рублей положили на сберкнижку первого сентября?

- Дачу продала.

- Кому?

- Одному покупателю из Новосибирска.

- Как фамилия его? Адрес?

- Представьте, не спросила.

- Не хотите говорить - не надо. Разыщем этого покупателя, а пока пойдем дальше... Почему сорвалась нынче ваша поездка с Головчанским в Николаевку?

Огнянникова вроде бы растерялась, но тут же, словно упрекая Бирюкова, осуждающе покачала головой:

- У вас завидное упорство... Я уже говорила, что сто лет никаких дел с Головчанским не имею, а вы по-прежнему продолжаете гнуть свою линию.

Бирюков достал письмо Головчанского к Геворгу Тиграновичу Алексаняну и показал его Огнянниковой:

- Прочитайте в конце... "Приеду опять с Лапушкой. Она низко кланяется вам с Сильвией Оганесовной..."

Огнянникова сосредоточенно прочитала написанное:

- Ну и что?.. У Головчанского, знаете, сколько "Лапушек" было.

Антон показал протокол опознания:

- Вот юридический документ, подтверждающий, что в роли "Лапушки" в прошлом году выступала Анна Леонидовна Огнянникова. Теперь мне понятно, почему вы не соглашались ехать с Хачиком к его родителям в Николаевку. Они сразу вас узнают и спросят сына, кого привез в снохи...

- Не говорите глупостей! Почему именно мою фотокарточку посылали для опознания? - с вызовом спросила Огнянникова. - Не лучше ли было фото Нади Тумановой послать?..

Бирюков поочередно показал протоколы с фотографиями Софьи Георгиевны, Тоси Стрункиной и Нади Тумановой:

- Вот сколько посылали... Но Геворк Тигранович и Сильвия Оганесовна из всех опознали вас...

Лицо Огнянниковой стало таким растерянным, словно Анна Леонидовна только что очнулась от кошмарного сна и никак не могла вернуться из забытья к реальной действительности.

Антон молчал. Пауза стала затягиваться. Наконец Огнянникова усмехнулась:

- Не можете толком расследовать преступление и решили на мне отыграться? Решили меня во всем обвинить?..

- Разве я в чем-то вас обвиняю? - спросил Бирюков.

- Ну а разве нет? Через столько дней после смерти Головчанского какие-то протоколы организовали. Сразу не могли этого сделать?

- Николаевка от Сибири слишком далеко, потому и задержка вышла, спокойно сказал Антон. - Я, Анна Леонидовна, добиваюсь от вас одного: говорите правду. Неужели еще не можете понять, что изворачиваться бессмысленно?..

Огнянникова снова надолго замолчала. Она сосредоточенно разглядывала наманикюренные ногти, поправляла на груди яркую брошь с разноцветными дорогими камнями и, казалось, вот-вот заплачет. Глядя на ее расстроенное лицо, Бирюков вдруг почувствовал жалость, что такая красивая молодая женщина впуталась в очень некрасивую историю.

- Поймите, Аня, теперь буду проверять каждое ваше слово, - поторопил Антон.

- Ну а если скажу, что я отравила Головчанского?.. - робко заикнулась Анна Леонидовна.

- Тоже стану проверять. Чтобы вынести обвинительное заключение, одного признания мало. Нужны более веские факты и доказательства.

Огнянникова вроде бы повеселела:

- Никого я, конечно, не отравляла. Мне всю жизнь Головчанский отравил...

- Давайте по порядку. С чего началось?

- С проклятой фотографии... Это он меня пьяную сфотографировал, а после шантажировать начал. Сколько могла, я держалась, но потом... - На глазах Огнянниковой навернулись слезы. - Короче, в прошлом году я действительно провела отпуск с Головчанским в Николаевке. И нынче он сбивал туда поехать. Сначала согласилась. При условии, что заедем на недельку в Москву, кое-что из одежды мне купим. Поэтому Головчанский и написал родителям Хачика письмо. Потом я категорически отказалась.