Михаил Черненок - Последствия неустранимы

- Да, невероятное... - многозначительно сказал Лимакин и задал очередной вопрос: - От кого вы узнали о Наде Тумановой?

- Это уже на третий день после смерти Саши мне рассказала по телефону Огнянникова, и тут, по-моему, я стала сходить с ума...

Записав в протоколе еще около десятка уточняющих вопросов и ответов, Лимакин передал протокольные листы Головчанской. Софья Георгиевна подписала их, почти не читая. Следователь внимательно посмотрел каждую страницу, словно хотел убедиться, не вкралась ли какая ошибка, свернул листы трубочкой и хмуро пошел к прокурору, как понял Бирюков, за санкцией на арест.

В кабинете наступила гнетущая тишина, нарушаемая частыми всхлипами Софьи Георгиевны. Лимакин не возвращался долго. Видимо, прокурор, прежде чем дать санкцию, тщательно изучал протокол допроса.

- Меня арестуют? - не вытерпев длительного молчания, спросила Софья Георгиевна.

- Вероятно, - ответил Антон.

Головчанская умоляюще посмотрела на него покрасневшими от слез глазами:

- Помогите спасти Руслана. Можно что-либо сделать, чтобы мальчик не узнал этой грязи?

- Кто за ним сейчас присматривает?

- Моя сестра.

Бирюков задумался:

- Где она живет?

- В Томске. У нее прекрасный муж, порядочная семья...

- Постараюсь сегодня же уговорить ее как можно скорее забрать Руслана в Томск.

- Буду очень благодарна... - Софья Георгиевна скомканным платком вытерла глаза. - Скажите откровенно, что мне грозит?

- Лишение свободы от трех до десяти лет.

- Ужас... А точнее?..

- Точнее решит суд.

- Господи!.. Что ж я, дура, наделала...

Как и предполагал Бирюков, Лимакин вернулся от прокурора с санкционированным постановлением на арест. Чтобы не вести Головчанскую по райцентру до изолятора, ее отправили на прокурорской машине.

За приоткрытым окном кабинета догорал полыхающий разноцветьем осенних красок светлый сентябрьский день. В безоблачном синем небе, готовясь к отлету на юг, с неумолкаемым гомоном стремительно кружились черные стаи скворцов.

Лимакин невесело посмотрел на Бирюкова, подошел к столу и устало сел. Хмуро перебирая протокольные листы, тяжело вздохнул:

- Страшно подумать, сколько неустранимых последствий накрутилось вокруг одного непорядочного человека...

Бирюков промолчал.