Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет

Элоиза издала странный стонущий звук; Филипп повернул голову и поглядел на нее, крепче прижавшись к Ипполиту. Я сказала тихим жестким голосом, который показался мне чужим:

– Филиппу всего девять лет. Ему пришлось многое пережить, он очень устал и, наверное, голоден. Я прошу вас разрешить мне отвести его вниз, чтобы его накормили.

Они вздрогнули, словно заговорил один из покрытых чехлами стульев. Потом Ипполит сказал:

– Конечно, его следует отвести вниз. Но мне бы хотелось, чтобы вы остались с нами. Пожалуйста, позвони, Рауль.

Рауль окинул меня взглядом, в котором я не прочла ничего, кроме безразличия, и позвонил.

Мы молча ждали, наконец дверь отворилась. Это была не мадам Вуату, которая стояла рядом, а пожилой лакей с приятным лицом.

– Гастон, – сказал Ипполит. – Не могли бы вы отвести мсье Филиппа вниз и дать ему что-нибудь поесть? Пусть мадам Вуату или Жанна приготовят для него комнату… маленькую гостиную рядом со мной, я полагаю. Филипп, пойди с Гастоном. Он приглядит за тобой.

Филипп вскочил с дивана. Он улыбался. Седовласый Гастон улыбнулся в ответ.

– Пойдем, – сказал он и протянул мальчику руку.

Филипп подбежал к нему, даже не оглянувшись. Дверь за ними закрылась.

Ипполит снова повернулся к Раулю. Я чувствовала, что он с трудом сохраняет спокойное выражение лица и старается, чтобы не дрожали руки. Голос его немного вибрировал, но был таким же мягким и приятным, как раньше:

– Хорошо, Рауль, продолжай, – сказал он. – И я предупреждаю тебя, все факты должны быть подтверждены. Ты… Не забывай, он мой брат.

– И мой отец, – резко ответил Рауль. Неожиданным движением он стряхнул пепел с сигареты в холодное жерло камина. – Что касается фактов, то у меня их не так уж много, но я вам их представлю полностью. Я узнал обо всей этой истории… – он поднял на меня глаза: они были аспидно-серыми, – только сегодня утром. – На минуту Рауль замолчал. Потом снова заговорил: – Мне не нужно рассказывать вам о том, что известно и без меня, – начал он. – Если бы Филипп не родился, мой отец унаследовал бы имение Вальми, где прожил всю жизнь и которое любил, особенно со времени несчастного случая, больше всего на свете, был прямо одержим этой любовью. Пока его старший брат не женился, он был уверен, что в один прекрасный день Вальми будет принадлежать ему, и, не колеблясь, тратил на Вальми доходы со своего собственного имения – Бельвиня. С девятнадцати лет я вел для него дела Бельвиня и знаю, что в течение всего этого времени из него выкачивалось все, что могло бы поправить там дела. Мы с отцом часто спорили относительно… в конце концов, это и мое имение тоже, и я не был так уверен, как он, что его старший брат Этьен никогда не будет иметь наследника.

– Я знаю, Леон никогда никого не слушал, – заметил Ипполит.

– Ну так вот, – продолжал Рауль. – Этьен женился, и родился Филипп. Не хочу расстраивать вас рассказом о том, как реагировал на это отец; слава богу, у него хватило ума на то, чтобы скрывать свои чувства от Этьена… может быть, поэтому тот разрешил ему жить и дальше в Вальми. Но в результате доход с Бельвиня оставался в имении, и я мог поправить то, что мой отец разрушал в течение многих лет. – На крепко сжатых губах показалось слабое подобие улыбки. – Признаюсь, мне нравилось спорить с отцом… В прошлом году Этьен погиб. – Он посмотрел на Ипполита. – И сразу же все деньги снова потекли из Бельвиня в Вальми.

Ипполит сделал едва заметное движение:

– Так скоро?

Рауль опять улыбнулся. Не могу сказать, чтобы эта улыбка была приятной.

– Очень рад, что ты так быстро все схватил. Да. Тогда же он решил, что с Филиппом надо что-то делать. До того как мальчик сможет унаследовать Вальми, остается еще шесть лет. Надо было только ждать удобного случая.

– У тебя должны быть неопровержимые факты, – резко сказал Ипполит.

– Они у меня есть. Я сберегу время и избавлю тебя от психологических тонкостей, если скажу сразу, что отец подтвердил свое намерение убить мальчика.

Короткое молчание.

– Очень хорошо, – наконец сказал Ипполит. – Я тебе верю. Перед кем он подтвердил это намерение?

Губы Рауля дернулись:

– Передо мной. Успокойтесь, дядюшка, пока что это семейное дело.

– А… понимаю. – Ипполит переменил положение. – Итак, я уехал в Грецию и передал Филиппа в его руки…

– Да. Естественно, я не сразу понял, что происходит. Почему он грабит Бельвинь, – ровным голосом продолжал Рауль. – Не так-то легко примириться с мыслью, что твой отец – убийца. Я просто был поражен и рассержен, настолько рассержен тем, что меня сбросили с вершины, на которую я так долго карабкался, что не мог успокоиться и обдумывал возможные причины. А сколько сил я потратил на наши бесконечные скандалы! В начале апреля поехав в Вальми, я заранее решил посмотреть, как там живется Филиппу. Не буду вас обманывать – я не мог и вообразить, что готовится что-то вроде этого: я уже говорил, что нелегко подозревать членов собственной семьи, которых хорошо знаешь. Но… как бы то ни было, я поехал в Вальми, чтобы узнать, как там обстоят дела. Мне показалось, что все в порядке. Я слышал, что у Филиппа новая гувернантка, и поинтересовался… – Наши глаза на минуту встретились, и Рауль замолчал. Потом он добавил: – Вальми всегда был неподходящим местом для детей, но на этот раз казалось все хорошо. А на следующий день произошел случай, который мог очень плохо кончиться.

Ровным холодным голосом он рассказал Ипполиту о том, что случилось в лесу. Ипполит издал несколько возмущенных восклицаний, Элоиза ерзала на стуле и смотрела себе под ноги. Она ничего не говорила, но я заметила, что тонкий золотистый шелк обивки, в который она вцепилась ногтями, в нескольких местах треснул. Рауль наблюдал за ней. Его лицо по-прежнему было совершенно бесстрастным.

– Даже тогда, – продолжал он, – я не подозревал, что происходит в действительности. Да и как я мог? Позже я горько упрекал себя за это, но, еще раз повторяю, я не мог подумать… – Он бросил окурок в холодный камин и повернулся, чтобы раздавить его каблуком. Потом устало сказал, словно обращаясь к самому себе: – Может быть, я и подозревал, не знаю. Думаю, я просто старался отогнать от себя все подозрения. – Он посмотрел на своего дядю. – Можешь это понять?

– Да, – тяжело сказал тот. – Могу.

– Так я и думал, – произнес Рауль. – Хорошее воспитание, верно?

Он закурил новую сигарету.

– Но все же ты не зря приехал еще раз, – заметил Ипполит.

Казалось, Рауль обращал внимание только на свою сигарету.

– Я приехал не потому, что у меня были какие-то подозрения. И у меня не было никаких фактов, которые могли бы вызвать такие подозрения, – до пасхального бала, когда я позвонил тебе. Но в ту ночь произошли два события. Мисс Мартин сказала мне, что Филипп снова едва не погиб – каменные перила на балконе западного фасада вдруг за одну ночь расшатались, – и если бы мисс Мартин не заметила этого и не проложила что-то поперек опасного места, Филипп умер бы страшной смертью, напоровшись на острые прутья ограды, которая проходит под самым балконом.