Алан Брэдли - Я вещаю из гробницы

Инспектор мрачно кивнул, когда сержант окинул меня взглядом, который вряд ли можно охарактеризовать как одобрительный.

— Что ж, продолжай.

— Хорошо, — сказала я. — Мисс Танти поймала его в углу органа и прижала пропитанный эфиром платок к его носу. Для этого не требуется ни особенной силы, ни много времени. Полагаю, десяти секунд достаточно, чтобы человек потерял сознание.

Мисс Танти, будучи значительно больше мистера Колликута, легко с ним совладала. На самом деле она дала ему такую дозу, что у него случились конвульсии.

— Конвульсии? — переспросил удивленный инспектор.

— Да, вы найдете свежие царапины и полукруглые отметины на чехле одной из труб. Их легко увидеть, если опуститься на четвереньки.

Инспектор не поднял взгляд, но сделал довольно длинную запись в блокноте.

— Итак, — сказал он, — она убила его, отравив эфиром.

— Нет, — возразила я, — она его не убила.

— Что?

Он произнес это слово с одним восклицательным знаком и шестью вопросительными, которые я не пытаюсь здесь воспроизвести.

— Она усыпила его эфиром и решила, что он умер. Она собиралась его убить, но, по всей видимости, не сделала этого.

Инспектор записал мои слова и остановился в ожидании, его «биро» зависло над бумагой.

— Как только она ушла, на месте происшествия появились член магистрата Ридли-Смит и его сообщники. Вы найдете любопытные отпечатки ног внутри органа: сапоги рабочего, подошвы необычно маленьких туфель ручной работы — это член магистрата. Они, конечно, подумали, что мистер Колликут мертв и в таком случае бриллиант — если только он не в его кармане — потерян для них навеки. Потом они, должно быть, заметили признаки дыхания. Им надо было оживить его, и быстро!

Кто-то — может быть, мистер Гаскинс, — кто помнил о старом сундуке военно-воздушной защиты в колокольне, сбегал в башню и принес противогаз, U-образную трубку и кусок резинового шланга.

Но они вскоре обнаружили, что кишка, присоединяющая старую помпу, сгнила почти полностью. На самом деле я это заметила, когда увидела противогаз в первый раз.

У них не было ни одной лишней секунды. Не было времени возиться с остатками и ошметками. Кто-то натянул маску ему на лицо. Они даже не потрудились убрать носовой платок, в лучшем случае отодвинули его. Кто-то подумал о том, чтобы включить компрессор органа и соединить резиновую трубку с манометром. Конечно же, мы знаем, что в этот самый момент мистер Колликут был еще жив.

Я сделала паузу, чтобы мои слова уложились в их головах.

— Разумеется, — сказал инспектор. Иногда он умнее, чем кажется. — Сломанное стекло!

— Именно, — подтвердила я. — Он схватился за стеклянный манометр, и тот сломался в его руке. Шесть недель спустя в склепе он продолжал сжимать его в руке. Может быть, мысль им подал звук уходящего воздуха.

— Хм-м-м, — протянул инспектор Хьюитт.

— Должно быть, в этой маленькой комнатушке был сумасшедший дом, — продолжила я. — Все, о чем они могли думать, это о том, чтобы заставить его заговорить. Отдать «Сердце Люцифера» или хотя бы сказать, где он его спрятал. Но они недооценили убийственную силу воздуха. Стоило им коснуться резинового шланга — и при таком огромном давлении его внутренние органы сразу же были разорваны.

— Постой, — сказал инспектор. — Откуда ты взяла эту информацию?

— Ну, это же логично, не так ли? — возразила я. — Какое давление производит компрессор? — спросила я, повернувшись к Фели, чье лицо становилось все более пепельным с каждой минутой.

— От трех до пяти дюймов, — прошептала она, первый раз поднимая глаза от пола.

Я торжествующе посмотрела на инспектора.

— Господи Боже мой, — произнес он.

— Они, вероятно, предположили, что с помощью противогаза смогут насытить его легкие кислородом. Что-то похожее каждый день делают в больницах и в самолетах с кислородными масками. Странная идея на самом деле, но под давлением люди делают странные вещи. Адам — мистер Сауэрби — сказал мне, какое неожиданное воздействие оказывают на некоторых людей бриллианты.

Я бросила еще один взгляд на Фели, но она не смотрела на меня. Она снова тупо уставилась на ковер.

— Ты хочешь сказать, что член магистрата Ридли-Смит и компания не совершали убийство, верно?

— Да, — подтвердила я. — На самом деле наоборот: они пытались спасти ему жизнь с помощью искусственного дыхания, старались реанимировать его. Они ничего не знали о плане мисс Танти, а она ничего не знала о «Сердце Люцифера».

Я прямо видела, как инспектор все это переваривает.

— Реанимировать, — наконец промолвил он. — Довольно умное слово, не так ли?

Он не добавил «для маленькой девочки», но с тем же успехом мог.

— Нас учили методу искусственного дыхания в скаутском отряде, — сказала я, не вдаваясь в подробности о том, что меня исключили из этой организации за излишнюю рьяность.

— Нас тщательно обучали методам Сильвестра, Шефера, Хольгер-Нильсена и Барли-Плоумана.

Первые три действительно существовали, а метод Барли-Плоумана я придумала только что, просто чтобы поставить этого человека на место.

— Ясно, — сказал инспектор, и я понадеялась, что на него снизошло смирение.

— Так или иначе, — продолжила я, — проблема вот в чем: в тот момент, когда мистер Колликут схватил стеклянную трубку, он был еще жив. Когда они наконец подключили его к компрессору, он уже умер от удушья из-за противогаза.

— Это точно? — уточнил инспектор.

— Да, — ответила я. — Компрессор не насытил его кровь кислородом.

Требовалось обладать мудростью Соломона, чтобы определить точный момент смерти и, следовательно, личность убийцы или убийц. Это эфир, платок, противогаз или виндлада?

В вопросе смерти доли секунды могут решить — виселица или похлопывание по руке.

— Тем не менее надеюсь, что их попытки спасти ему жизнь им зачтутся, — добавила я. — Мне не хочется думать, что я помогла повесить невиновного.

— Я бы не беспокоился на этот счет, — сказал инспектор. — Можешь быть уверена, что если есть человек, который знает, как обвести суд вокруг пальца, так это член городского магистрата. Почему ты улыбаешься?

Это правда, я не могла сдержаться.

— Я просто подумала о том, какое у него будет выражение лица, когда вы его спросите, почему попугай мисс Танти называет его по имени.

— Прошу прощения?

— «Привет, Квентин!» — проскрипела я, копируя попугая.

Теперь наступила очередь инспектора улыбаться.

— Я понял, о чем ты, — сказал он и снова что-то записал в блокнот. — Последний вопрос, если не возражаешь, — добавил он. — Вопрос с кровоточащим святым. Он не имеет отношения к делу, разумеется, но я должен признаться, что мне любопытно. Я узнал от мистера Сауэрби, что ты взяла образец этого вещества и что он помогал тебе проводить химический анализ.