Алексей Биргер - Игра с джокером

— Ну и хрен с ним! — жестко бросила Богомол.

— Лютая смерть… — горестно вздохнул старик.

— Заходите! — Богомол распахнула дверь туалета.

Окно в помещении и правда было без решетки. Правда, оно было очень высокое и маленькое, но протиснуться должны были все, даже Грибов.

Богомол встала на скамеечку и распахнула окошко. И тут же раздался выстрел, пуля просвистела возле её руки, лежавшей на ручке запора.

— Вот гады!.. — сказал старик.

— Идиоты! — ответила Богомол. — Если бы они подождали, пока один из нас полез бы, они бы его уложили насмерть, а его тело закупорило бы окно, и тогда нам вообще некуда было бы деться.

— Подсади-ка меня, сынок, — попросил старик Андрея.

Андрей подставил старику спину, и тот, с помощью Грибова и Богомола, взобрался к окну.

— Вижу их, — сказал он. — Ну, держитесь!

Он выстрелил два раза — и удовлетворенно прищелкнул языком.

— Двоих наповал! Сейчас проверим, свободен ли путь.

Помещение стало заполняться дымом.

— Пустите воду! — крикнула Богомол Грибову и Леньке. — Подоткните под дверь половые тряпки и поливайте их из ведер… — в углу, около рукомойников, стояло два ведра. — На дверь и стены тоже лейте!..

Тем временем старик извлек из кармана пальто ношеную шапку и приподнял её над краем окна. Тут же раздались два выстрела.

— Ну, погодите… — пробормотал старик. И выстрелил несколько раз. Потом опять приподнял шапку. Ответных выстрелов не последовало. — Кажись, путь свободен.

— Мне надо выпрыгивать! — сказала Богомол. — Я буду принимать всех вас.

— Если они затаились, то как раз тебя и подстрелят! — возразил старик.

— А если мы не выберемся за пять минут, то все мы задохнемся или сгорим. Быстрее надо, пока другие не подбежали…

Без дальних слов она подтянулась к окну, высунулась, перевалилась наружу, раздался глухой шлепок, она приземлилась в сугроб.

И почти сразу раздались выстрелы — это, вместо подстреленных «дедом», подошли те, кто стерег другую сторону дома.

— Под окном Катер лежит, пристреленный! — раздался голос Богомола. Так что «профсоюз» перебит без нас, за нас взялись другие, покруче!

— Я тебя прикрою! — откликнулся старик.

— Не высовывайся, дед! — закричала Богомол снаружи. — Я их сниму!

Она выстрелила два или три раза, и наступила тишина.

— Вот теперь путь действительно свободен! — сообщила она. — Давайте! Быстро, пока другие на эту сторону не переместились!

— Грибов! Давай! — крикнул Андрей. — Первым! Потом Ленька!..

И тут он услышал жуткий треск. Повернул голову — и внутри все оборвалось от ужаса. Потолок над дверью стал осыпаться, штукатурка летела на Грибова и Леньку, смотревших, оцепенело разинув рты, как на них медленно проседает объятая пламенем и посередине почти прогоревшая потолочная балка.

Андрей заорал и кинулся к ним, забыв, что на нем стоит «дед». Старик полетел кувырком, Андрей успел отпихнуть в сторону Грибова и Леньку, и последнее, что он видел — как балка рушится прямо на него…

Андрей закрыл глаза, потом снова открыл. Дальнейшие воспоминания были совсем бессвязными. Вроде, он очнулся, когда его сильно трясло — то ли волокли его куда-то, то ли в машине везли по бездорожью. Во всяком случае, вокруг было темно. Но ведь сумерки наступили уже тогда, когда они добрались до окна туалета…

Старик бил без промаха в темноте, почти вслепую…

Не даром Богомол выбрала его в напарники.

Потом — вроде бы, над ним склонялись озабоченные лица… Полковник, старик, Ленька, тетя Таня, Богомол… Или ему это мерещилось в бреду?.. И песенка какая-то все время лезла в уши…

Нет, песенка не мерещится, она и сейчас звучит.

Богомол пела негромко, для собственного удовольствия, но Андрею, только пришедшему в себя, этот напев все равно болезненно бил по ушам.

Он повернул голову, увидел Богомола, стоявшую спиной к нему, у окна.

выводила она.

— Перестань, а? — попросил он, с трудом ворочая языком, и сам поражаясь тому, что вообще способен издавать членораздельные звуки.

Она обернулась так резко, что он испугался.

— Ожил!..

— А чего ему не ожить? — донесся стариковский голос. Андрей уже понял, что лежит в своей комнате в квартире тети Тани. Значит, старик сидел в кресле в углу. Повернуться, чтобы убедиться, так ли это, Андрею казалось свыше его сил — да и необходимости не было. — Я ж сразу говорил, что оживет.

— Да ну тебя, дед! — отмахнулась Богомол. Она подошла к кровати Андрея. — Что тебе не нравится?

— Песня, — сказал Андрей. — Где ты её подхватила?

— Подхватывают болезнь, — сказала она. — А песню я услышала в ресторане. В память запала. А вообще-то её всюду крутят. Мог бы и знать.

— Да ну ее… Как Ленька? Грибов?

— Все в полном порядке. Грибов уже улетел в Москву. Пойду тетю Таню обрадую. Сейчас бульон получишь.

Она вышла из комнаты. Андрей услышал, как скрипнуло кресло, потом хромую походку старика. Старик возник в поле его видимости.

— Она все эти дни с тобой возилась… — сообщил он. — Как мы с Грибовым тебя вынули… И все под эту песенку шалавую… Я уж ей сделал втык.

Андрей с вопросом поглядел на старика.

— Я ж вижу, чего она вокруг тебя вьется, — объяснил старик. — Не из-за одного мальчишки в пекло полезло… Я ей так и сказал, что ты смотри у меня, не все тебе принадлежит, что тебе хочется. Потому что девка с самомнением, сам, наверно, знаешь. Кончай, говорю, чужого мужа обхаживать, а то ведь сдержу слово, надеру уши за все хорошее… Песенка ей в память запала, вишь!..

Он осекся, потому что в комнату вошли Богомол вместе с тетей Таней.

— Андрюша!.. — тетя Таня всплеснула руками. — Как же ты нас всех напугал!

— Ничего… — Андрей слабо улыбнулся. — Как видите, все хорошо.

— Давай бульон кушать, — сказала Богомол. — Сесть сможешь?

— Попробую, — Андрей напрягся и, к его удивлению, присел намного легче, чем ожидал.

— Вот и хорошо. Сейчас мы ложку за папу, ложку за маму…

— Какое сегодня число? — спросил Андрей.

— Второе.

— Сегодня у Леньки первое занятие по теннису…

— Да. Я сама его отведу. Мы с тетей Таней уже обо всем договорились. Да, тетя Таня?

— Да, — тетя Таня кивнула и вышла.

— Она вообще знала о твоем существовании?

— Подозревала… Но в целом это оказалось для неё полной неожиданностью. Тем более, то, что я знала Леньку-старшего и поспешила на помощь Леньке-младшему… Вот так странно жизнь складывается. Она должна была бы меня ненавидеть, а мы оказались единственными близкими людьми во всем мире… — она насмешливо пожала плечами. — Как видишь, мой папаша тоже оказался кобель хороший, но я на него не в обиде. Ведь без него я не появилась бы на свет. И с моей матерью он всегда вел себя вполне пристойно…