Алексей Биргер - Война орхидей

— Я думаю, убийца поджидал её в квартире, — сказала Людмила. — Мне не верится, чтобы она хоть кому-то отперла дверь после твоего предупреждения.

— Если только она не знала убийцу очень близко…

— Если бы она знала его близко, убийце незачем было бы устраивать допрос и обыск, — возразила она. — Он бы знал, где что лежит, и аккуратно забрал бы то, что ему надо. Точно так же, как ему незачем было бы нападать на неё неожиданно и связывать её. И вообще, у этого человека должен быть целый запас орхидей «мертвая голова» — орхидей достаточно редких. И Корева знала бы об этом, будь у них сколько-то тесные отношения — шила в мешке не утаишь. И уж, конечно, первым делом позвонила бы Курослепову, чтобы избавиться от опасности… Я представляю дело так, — она достала пачку своих любимых «Давидофф Лайт», извлекла сигарету и принялась медленно вращать её в пальцах, пока что не закуривая. — Преступник знал, где живет Корева. Или успел выяснить это за сегодняшний — то есть, уже за вчерашний день, определив, за кем ты следишь. Его чеченский сообщник сообщает ему: Корева едет домой не одна, так что подстерегать её возле дома или на лестничной клетке не стоит. Ты правильно заметил, что преступник профессионал. Для него не составляет труда открыть замки и затаиться в квартире. Даже если бы ты зашел в квартиру вместе с Коревой, ты бы его не заметил. Если б ты решил задержаться… Что ж, я думаю, он поступил бы с тобой точно так же, как и в истории с убийством Моховых: оглоушил и связал бы, чтобы ты не мешал ему разбираться с Коревой. Этот тип явно предпочитает не совершать лишних убийств. Устраняет очень целенаправленно — вполне очевидно, своих врагов. Или врагов кого-то, кто решил воспользоваться его услугами. Хотя, мне кажется, тут чисто личные мотивы, и наш неизвестный действует сам за себя…

— А чеченец?

— В этом есть своя странность, согласна. И очень вероятно, что мы узнаем практически все, когда выясним, что это за чеченец и почему помогает нашему неизвестному.

— Насколько я знаю, одна из чеченских мафий контролирует довольно значительную часть московского рынка эротических услуг, — заметил Андрей.

— Как-то не слишком похоже на войну за передел сфер влияния на этом рынке. Но все может быть, — сказала она. — Я кое-что успела проглядеть. Во-первых, неизвестный стер все номера из памяти телефона Коревой. У неё телефон с определителем номера с памятью на девяносто девять последних звонков — и эта память очищена. Очень показательно, а?

— Это интересно, — согласился Андрей. — Преступник очень не хотел, чтобы знали, кто звонил Коревой за последние дни. Может, там был зафиксирован и его номер телефона?

— Мне кажется, тут что-то другое… — покачала она головой. — И я не могу найти её записные книжки. Похоже, убийца их забрал.

— Записные книжки Бечтаева тоже частично пропали. Во всяком случае, следствие, которое перешерстило многих и многих, не узнало о связях Бечтаева с Курослеповым, Коревой… И, надо полагать, с ещё несколькими людьми. Выходит, самая важная записная книжка была изъята убийцей.

— Что ж, узнаваемый почерк получается, а? И погляди, где именно убийца разворошил все больше всего. Тебе это ни о чем не говорит?

Андрей внимательно огляделся, потом с сомнением повернулся к Богомолу.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но я бы сказал, что убийцу больше всего интересовали видеокассеты. Они всей кучей вывалены на пол, часть вынута из футляров, как будто их просматривали, и все эти выдвинутые ящики и открытые дверцы шкафов — именно те местечки, где тоже могут держать видеокассеты…

Богомол кивнула.

— Все правильно. Убийце нужно было найти какую-то видеозапись, так выходит?

Андрей нахмурился. Ему пришла в голову другая мысль.

— Насколько я успел изучить ходы преступника, — проговорил он, — я не удивлюсь, если мы найдем тут какую-нибудь очень интересную запись, которую он якобы не смог отыскать, хотя искал, мол, отчаянно…

— Мог подбросить, по-твоему? — она нахмурилась и встряхнула своими роскошными золотыми волосами. — Тогда надо искать, — она поглядела на часы. — Желательно исчезнуть до рассвета, так что времени у нас не слишком много. На какую бы кассету ты сделал ставку?

— Во-первых, не на те, которые вынуты из футляров. Ведь это явный намек, что убийца их просмотрел — и не обнаружил в них ничего интересного. Во-вторых, не стал бы искать среди домашних записей, где и данные на наклейках записаны от руки. Я бы стал искать какую-нибудь фирменную кассету, на которой, судя по наклейке, записан знаменитый, всем известный фильм — из тех фильмов, что почти наверняка встретишь в любой домашней видеотеке. То есть, я бы искал кассету, стоящую на самом виду.

— Но когда видеокассета в упаковке популярного фильма стоит на самом виду, её любая подруга может взять без спросу — и то-то весело будет, когда она вставит этот фильм в видеомагнитофон! — заметила Богомол.

— Это в реальной жизни. А если преступнику надо внушить нам, что Корева его перехитрила, он поставит кассету на самом виду, замаскировав её хоть вот под это «Белое солнце пустыни», хоть вот под этот «Титаник», Андрей указал на полочку, на которой стояло десятка два фирменных видеокассет с самыми популярными фильмами.

— Так, да не так, — возразила она. — Если этот тип так хитер, как ты говоришь, то он должен был все разыграть потоньше. Я бы сделала ставку вот на это! — и она указала на три кассеты, которые так и покоились в дальнем углу выдвинутого ящика шкафа, небрежно отпихнутые преступником в сторонку.

Андрей поглядел на яркие фотографии на их футлярах.

— Фильмы из серии «Коллекция мировой эротики»… Не удивлюсь, если они окажутся ближе к тяжелому порно…

— Вот-вот! Какие компрометирующие сцены могла записывать Корева, учитывая, в каком бизнесе она подвизалась?

Андрей хлопнул себя по лбу.

— Конечно! Если в порнофильм вставить сцену из реальной жизни — многие могут и не заметить. И вообще, кому придет в голову, что тяжелое порно, взятое из жизни, спрятано под маркой тяжелого порно, созданного воображением режиссера и сценариста, так? И вот объяснение, почему эти кассеты были убраны подальше — такие кассеты никогда не держат на виду, это только для личного пользования, для самых близких друзей… И преступник намеренно продемонстрировал пренебрежение к ним: мол, поверил, что они спрятаны только из соображений пристойности, и брезгливо отстранил, даже не пожелав вставить в видеомагнитофон…

— Будем надеяться, мы правы, — сказала Богомол, включая видеомагнитофон, вставляя первую кассету и ставя её на просмотр на убыстренной скорости. — Ох, и наследили мы тут!.. — вздохнула она, покачав головой. — Придется тебе звонить Повару, каяться, чтобы он тебя прикрыл. Нам вовсе не надо, чтобы наши отпечатки пальцев пошли гулять путями обычного следствия… — она наконец щелкнула зажигалкой и раскурила сигарету. — А раз уж наследили, то будем и дальше следить.