Анатолий Степанов - Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года

Посланец вернулся быстро.

— Вот все, — показал он тонкую пачку.

— Где остальные? Где золотишко? — снова наклонился над ней главарь.

— Кольца и серьги в сумочке, она снизу, в ящике. Все, все берите, только оставьте меня, — тихо и жалобно упрашивала хозяйка.

— Тише ты! — второй бандит больно ткнул ее носком в бок.

— Мало! Где остальное? — и она почувствовала, как тело снова пронзила боль.

Но вдруг всплывшая тревога заслонила происходящее: «Только бы не пришла Оленька!»

— Это милиция? — послышался в трубке взволнованный голос. По тому, как женщина тяжело дышала, было ясно, что она чем-то напугана.

— Да. Дежурный старший лейтенант Суховский слушает.

— Ой! Это из санпропускника шестой больницы. К нам поступила гражданка Васильева, — было слышно, как говорившая что-то спрашивала, потом добавила — Валентина Прокопьевна. Поступила с ножевыми ранениями. И все они… Ой, господи, что творится, — вдруг запричитала она.

Суховский ее поправил:

— Девушка, или как вас там, вы что-то не договариваете. Что вы хотели сказать?

— Да что! Так издеваться!.. Это надо только видеть! Звери какие-то!..

— Да что случилось в конце концов? — дежурный, не выдержав, повысил голос.

Опять послышалось учащенное дыхание.

— Жгли раны. Утюгом. Чтобы не запачкаться кровью. Вы поняли?

— Понял. Адрес скажите.

Но ему никто не ответил. Он хотел уже положить трубку и перезвонить, но в последнее мгновение до его слуха донеслись слова:

— Фашисты и те так не издевались! — в голосе слышались слезы.

— А вы знаете, как фашисты издевались? — с досадой заметил старший лейтенант.

— Вот вы так за всех и заступаетесь. Теперь понятно, почему у нас такое творится…

— Какое? — Суховского стал раздражать этот разговор. День выдался тяжелый, дело шло к вечеру, он уже порядком измотался, а тут еще упреки.

— У вас все? — как можно официальнее спросил он.

— Нет, не все. Это сделали… ну, как их… кто деньги вымогает…

— Рэкетиры что ли?

— Во-во. Они. Ну ладно, приезжайте, разбирайтесь.

Послышались короткие гудки. Суховский не успел спросить ни фамилии звонившей, ни адреса места происшествия. Пришлось набрать телефон санпропускника.

— Больница? Это из милиции… — он не успел больше ничего сказать, как его перебили:

— А, вы еще не уехали? — он узнал голос, говорившей с ним минуту назад женщины.

— Дежурные не выезжают. Да и куда ехать? Скажите, пожалуйста, — он на этом слове сделал ударение, — куда ехать?

— Ой, минуточку, у меня здесь написано…

Теперь Суховский ясно понял, что голос был молодым и принадлежал начинающему работнику — опытные так не передают. Девушка продиктовала адрес.

— Спасибо, — Суховский положил трубку и вызвал начальника отдела подполковника Мухамедзянова.

Михаил Омарович, вымотавшийся за день гораздо сильнее, чем дежурный, устало выслушал тягучий и немного нудноватый голос Суховского и спросил:

— Кто-нибудь в дежурке есть? А то жму кнопки, пока ты говоришь — никто не отвечает.

— Все уехали на Трубную. Там труп, — напомнил Суховский и добавил:

— Тут один майор Леонов.

Среднего роста, худощавый майор замахал было руками, показывая на дверь, что уходит, но дежурный только пожал плечами: поздно, друг, дело сделано. И тут же услышал команду:

— Пусть займется расследованием.

Дежурный передал приказ.

— Да я не могу, — возмутился было Леонов, но Суховский уже положил трубку.

Майор понял: возражать бесполезно. На его продолговатом, со впалыми щеками равнодушном лице появилась вдруг такая жалостная гримаса, что старший лейтенант не выдержал и рассмеялся.

— Что с тобой, майор? — сквозь смех спросил он.

Леонов погрозил ему кулаком.

— Да жена в больнице, — сказал он кислым голосом, — оперировать должны… Дочка, поди, не кормлена. Сын где-то бегает. Не могу, понимаешь? — и с робкой надеждой посмотрел на дежурного, словно тот мог что-то изменить. Но старший лейтенант, кончив смеяться и вытирая глаза, только снова пожал плечами.

Леонов, махнув рукой, выскочил в коридор и направился на второй этаж. Однако, взявшись за перила, остановился. Ему было ясно, что Мухамедзянов ничего не изменит. Уже поздно, вряд ли сейчас кто-то подойдет. Только потеряешь время. Он вернулся, взял у дежурного адрес и спросил, есть ли «дежурка». Тот ответил, что «дежурка» есть, но кончился бензин. Обругав старшего лейтенанта, Леонов пошел на выход. Выйдя на улицу, он первым делом посмотрел в сторону автобусной остановки, находившейся в нескольких шагах, — она была пуста.

— Недавно прошел, — подумал майор, — теперь придется долго ждать.

Он решил использовать свое служебное положение, а то, пожалуй, и к детям не попадешь. Вскоре из-за поворота показался «Москвич», старой, давно снятой с производства, модели, он неторопливо и осторожно вписывался в кривую поворота. Леонов машинально подумал, что за рулем наверняка пожилой, дисциплинированный, знающий цену ремонту водитель. Так оно и оказалось. Майор дал знак остановиться. Скребнув колесом о бордюр, «Москвич» качнулся и встал. В окно высунулась голова с густыми, мохнатыми бровями. На Леонова смотрели выцветшие, чуть виноватые глаза. Майору стало не по себе: напугался, видать… Он заговорил, стараясь, придав голосу мягкие, дружелюбные нотки:

— Извините, вы не до центра?

Лицо посветлело.

— Нет, мне в заводской…

Но голова не спешила исчезнуть, это породило надежду и подтолкнуло майора на маленькую хитрость. Он с досадой махнул рукой.

— Надо срочно расследовать одно дело, а тут… с транспортом дребедень. Ну… ладно.

Леонов озадаченно почесал затылок. Выражение лица его говорило: ты — хозяин, езжай, тебе-то что до этого, твоя хата с краю.

— Садись, майор, я тебя подброшу.

Водитель открыл переднюю дверцу.

— Вот спасибо, — поблагодарил Леонов, охотно влезая в машину.

Шофер, посмотрев в зеркало, подал сигнал движения. Медленно, словно на капоте стояла полная чаша воды, тронулся с места. Некоторое время ехали молча, видно, у каждого были свои думы. Леонов беспокоился об Аленке, которую давно уже было пора кормить и укладывать спать, и о Вовке, который, как обычно, забыв про отцовский наказ смотреть за сестрой, воспользовавшись свободой, носится где-нибудь по улицам. «Не угодил бы только куда-нибудь. Надо обязательно заехать в больницу. Как там дела у Тамары… Чертова печень. Как она не вовремя… Дел невпроворот. Скоро конец квартала, с раскрываемостью табак. А тут, на тебе, этот чертов приступ».

«Надо обязательно забежать — как она там?» — чуть ли не произнес вслух майор.

— Так что случилось? — перебил его мысли сипловатый голос хозяина машины.