Анатолий Степанов - Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года

Леонову пришлось просить о помощи местных коллег. В ресторан он попал через какую-то заднюю дверь, около которой стояли баки с резко пахнувшими помоями.

В зале было прохладно. Приглушенный свет создавал уютную атмосферу. Негромко играла музыка. Несколько пар, застыв на месте, покачивались, как пальмы на берегу океана.

Леонов прошел в дальний темный угол, где приметил свободное место. Подскочил официант, молодой и стройный парень, услужливо протянул меню и неслышно удалился. Отложив глянцевые корочки, майор стал изучать зал. Около колонны, отделанной деревом, он заметил профиль девушки, показавшийся ему знакомым. Но девушка отвернулась. Леонов терпеливо не спускал с нее глаз.

— Я вас слушаю, — раздался над ним мягкий голос. Перед майором стоял официант.

— А, минуточку, — Леонов наскоро выбрал какое-то дешевое блюдо.

— И все? — удивленно спросил парень.

— Все.

Официант небрежно сгреб меню и, презрительно глянув на нищего посетителя, развязной походкой направился между столиками.

Вскоре пришли оркестранты. Зал наполнился грохотом, и пятачок перед эстрадой преобразился. Танцоры, выделывая немыслимые движения, задергались в такт музыке под сиплый голос солиста.

Леонов, заметив поблекшую красотку, с независимым, скучающим видом одиноко сидевшую за столом, направился к ней. Та, оценив его взглядом, поднялась, и они слились с кривляющейся, дергающейся массой. Леонов давно не танцевал, но сразу схватил ритм и уверенно повел партнершу, продираясь сквозь толпу.

— Вы кого-то ищете? — спросила она.

— Что вы! — весело крикнул он в ответ и выкинул такой крендель, что девица расплылась в улыбке, пытаясь не отстать от партнера. Леонов, видя, как она лезет из кожи вон, еле удержался от смеха. Но тут мелькнул знакомый силуэт. Да, ничего не скажешь! Видно, много знал сегодняшний посетитель. Навод его был точен. Правда, лицо мелькает в толпе. Может, ошибка? Надо подойти ближе. Нет, адрес точен. Придется возвращаться к старым листочкам.

«Кассирша» танцевала с высоким, элегантно одетым парнем. Да, такую одежонку на зарплату не купишь. Тут есть над чем задуматься.

Музыка кончилась, и Леонов стал украдкой наблюдать за этой парочкой. Они прошли за свой столик. Там их ждали еще двое. Один из них вскочил и любезно подвинул стул даме. Ростом он был ниже ее партнера.

В голове застучало. В показаниях Васильевой, когда она пришла в себя, было записано, что нападавших было трое. Один высокий, двое пониже. На головах были натянуты чулки, руки — в перчатках.

Опять загремела музыка, и опять потянулись люди. Партнерша майора не спускала с него глаз. Но он, подозвав официанта, расплатился и, воспользовавшись тем, что музыканты играли на этот раз долго, незаметно выскользнул на улицу.

«Кассирша» и ее спутники покинули ресторан одними из последних. Леонов, как тень, скользнул за ними. Неподалеку ждала новая «девятка». Как гончая, сорвавшись с места и сверкнув полировкой, она исчезла в ночной темноте. А Леонов заспешил на вокзал, чтобы успеть на последнюю электричку.

На следующий день подполковник молча выслушал доклад Леонова, забарабанил пальцами по столу.

— Интересно… — На этот раз Мухамедзянов был не один. В кабинете, находился его зам, Николай Яковлевич, тоже подполковник.

— Убийство Спартака…

— Пришли документы, — сказал зам, — несчастный случай.

— Так быстро?

— Перестройка…

Все засмеялись.

— Так-так. Значит, трое. Один высокий.

— Да.

— Ты смотри, Николай, вот расклад. Преступники в руках.

— Подожди еще. Во всем этом есть какая-то линия.

— Но какая?

— Пусть скажет майор.

Майор молчал.

— Что молчишь? — спросил начальник.

— А что ему сказать, — вместо Леонова ответил Николай Яковлевич. — Тут пока только Мегрэ может ответить.

— Мере-Мегрэ… Когда ты им станешь, Леша?

— Никогда, — ответил майор.

— Почему? — подполковник повернулся к столу.

— Михаил Омарович? Товарищ подполковник! Не мучайте меня такими вопросами. Голова идет кругом.

— Итак, значит, трое?

— Трое.

Подполковник, по своей привычке, начал прохаживаться, глядя себе под ноги. Остановился у окна, поправил штору, чтобы свет не мешал майору. Подошел к Леонову. Тот поднялся.

— Сиди. Так что?

— Думаю их повести.

Мухамедзянов посмотрел на зама. Тот кивнул.

— Смотри, как мечемся. То одно, с этим героем… Спартаком. Вроде, сам в руки пошел. И вот на тебе… А главное, похоже, не то. А теперь, как по заказу. Все трое во главе с наводчицей. Ты, Николай, что-нибудь понимаешь?

Зам пожал плечами.

— Так какого же черта поддакиваешь?

Подполковник подошел к Николаю Яковлевичу. Тот повернулся на стуле.

— Так что будем делать? Сюда идем?

— А что есть другого? — Николай Яковлевич развел руками и вопросительно посмотрел на Леонова.

— У меня другого ничего нет, — сказал майор глухо.

— Тогда, как говорится, с богом.

Мухамедзянов пожал Леонову руку.

Леонов бежал по улице, обгоняя прохожих и беспрестанно поглядывая на часы. Он опаздывал в детский сад. Когда майор, запыхавшись, влетел туда, Аленка одиноко играла в уголке.

— Не стыдно так относиться к детям, — ворчливо встретила его пожилая женщина.

— Виноват, задержался… — стал было оправдываться Леонов. Но та уже не слушала его. — Мне надо двери закрывать.

Из садика шли, не торопясь, Леонов наслаждался великолепным вечером. Дневной зной сменился приятной прохладой. Дышалось легко.

Аленка бежала впереди. Леонов не заметил, как около них очутился высокий, атлетического сложения парень, одетый в короткую голубую безрукавку. Он внезапно подхватил ребенка на руки, высоко поднял. Немного испугавшись вначале, девочка громко засмеялась. Парень бережно опустил ее на землю, достал из кармана шоколадку, протянул ее девочке.

— Аленка, верни подарок незнакомому дяде, — попробовал вмешаться Леонов.

— Она вкусная? — спросила девочка, поворачиваясь к незнакомцу.

— Очень, — сказал он.

— Вот, папа, видишь, — сказала Аленка, надрывая обертку.

— Кушай, детка, кушай, — сказал незнакомец и опять слегка подбросил девчушку в воздух. Аленка залилась смехом.

— Расти большой и скажи папе, чтобы берег дочь. А то, скажи, тут много разных отвалов, колодцев, в которых и сам Муха со своими ищейками не найдет бедное дитя. Ну, беги, девочка…

Он поставил ее на дорожку и бросил, не оглядываясь:

— Оставь Риту в покое. Не пожалеешь. На хату отвалим. Дачу заведешь. Усек? А то живешь хуже безработного и радуешься. Руби, слышь… Если не поймешь, горько пожалеешь. Чао!

И пошел широким спортивным шагом, насвистывая какой-то веселый мотивчик.

Леонов оглянулся. Улица была пуста. Да и что он сделал, если бы и были люди. Задержал бы? А дальше что? Ничего не говорил, ничего не знает. И что к нему привязалась милиция?.. «А майка-то такая одна… Так, значит, Рита. Жаль, погибнет теперь, скитаясь по лагерям. И что только ее толкает?