Святослав Логинов - Фантастика и Детективы, 2013 № 9

Секрет полишинеля. Ему кто-то помогал, или он все один? Нет, одному невозможно, сторож говорил, приезжал человек из компании, один или двое. Чаще один, одна. Давно и часто? Как с обезьянами удача пошла, с конца февраля, нет, даже раньше, как инвертирующий проход сделали. Коротков ставил эксперименты при них? Олег мялся: наверное, показывал возможности, убеждал в серьезности. Солидные люди, сторож говорил, приезжали на такой машине, он в глаза раньше не видел, фигурка интересная на капоте, девушка с глобусом.

— Теперь понял, почему нефтегазовый спонсор, — сухо сказал я.

— Ну, еще бы, при их доходах, они могут позволить…

— Доходы в прошлом. Газ дешевеет с каждым днем. Нефть… будет дешеветь с началом массовых разработок сланцев в Китае, США, Канаде и прочих странах, через год-два все наши монополии рухнут. Вы так на меня смотрите, Станислав Федорович ничего не говорил об этом?

— Говорил, но… — да молчал он как рыба. Нахватался верхушек от спонсоров, жаргона финансовых воротил. Понимал ли вообще, что говорит? Нет, понимал, конечно, ведь свою аферу он провернул. Если аферу и если провернул. Пока черт ногу сломит.

— Профессор часто бывал в незапланированных отпусках?

— А… простите, это правда так серьезно насчет нефти? Профессор ни разу не говорил. Ведь если бы… — пришлось разубеждать. Затем вернулся к вопросу: — На моей памяти ни разу не отдыхал. Как получил первый грант, начал осваивать, работал, не покладая рук. Если и выезжал, то только в деловые… да что я пересказываю, вы же все слышали вчера.

— Последние месяцы, когда только вы опыты проводили?

— Один раз, в Тюмень на десять дней. Какие-то переговоры, Святослав Федорович очень не хотел ехать, но дело касалось нашего спонсора, тут не откажешься. Его еще задержали там, потом здесь. Прибыл очень усталым, нервным, — похоже, Олег один столь внимателен к шефу. Надо будет опросить сторожа, как он. Я задал вопрос о нем. — Нет, сторож один, Евгений Александрович, вохровец, за версту людей чует.

Непонятно. Кому надо удалить сторожа, чтобы войти и выйти? Для чего? Конкуренты, кто-то из сотрудников? Рискованно и ненадежно. Андрея Семеновича потревожить придется. Но сперва сторож.

Я стал прощаться, Олег пытался удержать, он разговорился, впервые за долгое время, не хотел терять хоть какого-то собеседника. Пригласил еще, если что-то важное вспомнит, напомнил мобильный, извинился, запунцовел. Проводил до остановки, прямо в шлепках. Махнул рукой на прощание, и так и стоял, пока автобус не скрылся в конце улицы.

Закололо в груди. Знай тогда, может, сумел бы уломать свою занозу не вырываться на простор. Конечно, не сдержал бы, ее и танк не сдержит, но можно ж попробовать было. Пускай прошлась катком, пусть все порушила, но раз иначе не получается.

Я позвонил капитану. Его мирок послушать. Под конец нашей семьи мне очень хотелось иметь детей, Женька противилась. Нет ее, не может, мы слишком разные. С последним и ушла. Поставила жирную точку. Короткову, наверное, говорила то же. А, нет, у него дочь от первого брака. Едва не по годам Женьки, фрейдистские мысли лезут. А сама Женя: умна, неординарна, но какой же след за ней, ведь знал. Меня точно знал, Женя говорила, теребя рану. Что обсуждали во мне — не сказала, достаточно уже, что говорили.

— Иволгин, и в выходные копаешься? Неужто, заплатила? — удивительно тихо у него дома. За городом, может, хотя у капитана нет дачи. Вот странно, ведь должен быть лихим мздоимцем, подонком и вором, профессия обязывает. Но — нет. Брал, конечно, — закрывал глаза и дела, — но не так, не лихо, самую малость, по необходимости соблюдать статут. Не то честь, не то лень, или все вместе. Странный он, этот капитан. Наверное, потому и не продвинулся. Сорок семь, а всего четыре звездочки.

Спросил о стороже. Долгая пауза.

— История, скажу я тебе. У него пищевое отравление случилось, нет, семгой просроченной решил побаловаться. А эти… — ругань прозвучала как в отделении, мне стало холодно, — не тот укол сделали. Аллергический шок, кома и смерть. Сегодня утром сообщили, чтоб их…

Пропал свидетель. Будто нарочно. Я послушал еще капитана: эксперты следов взрывчатки, летучих реактивов, взлома не обнаружили. Посторонних почти нет, только твоя… жена Короткова, и из нефтегазовой компании три человека, больше различимых отпечатков не нашлось. Позабыв, спросил, откуда узнали? — ну как же, входная дверь с отпечатками. Это правильно, давно пора всех обязать проходить дактилоскопию, продолжил капитан, порядок будет, и нам беготни меньше. То же он говорил о взятках, каждому по способности по статусу, чтобы порядок, и чтобы через голову не лезли, и такие, как я, не мешали разбираться.

Сделав паузу, продолжил: исследовать удалось не все, в лаборатории натоптано секретарем, увидевшим сторожа. Ожидая скорую и полицию, проверял, не похищено ли чего бесценного. Секретарь приставлен спонсором, приглядывал за Коротковым и этим достал сильно. Коллеги говорили вчера, что они почти не общались. А сам профессор выбрав единственного Олега, не шел на контакт с другими. Даже праздники отмечали по-своему, пусть в общем кругу. Коротков принимал здравицы, любил их, остальные слушали ресторанных бардов.

Значит, с Женькой у Короткова не выходило. Только сейчас осознал. Она жаловалась на холодность, но начала-то первой. Убоявшись — положения, разницы в возрасте, может, привязанности вообще. Ведь и со мной второй раз вышло так же… мне захотелось позвонить, услышать голос. Набрал номер. Долго никто не отвечал, я начал бояться, что связь сейчас оборвется таймером, успела.

— Из-за тебя знаешь, откуда прибежала? Что-то случилось? Серьезное? Или… — голос замер, я слышал далекий плеск воды. Обнаженная или кутаясь в полотенце, стоит посреди комнаты. Уже не помню ее такой.

— Нет, нет, ничего. Хотел услышать тебя.

— А все-таки? Ты ведь просто так не звонишь.

— Совсем ничего. Я… я, правда, хотел, — сам на себя почему-то озлился. Разговора не получилось. Я стал вызванивать Андрея Семеновича. Но договорился о встрече только на вечер — сейчас хотелось побыть одному. Наедине с безнадежным прошлым, хранившимся в сундучке под шкафом. Патефон, когда-то купленный на барахолке: она любила Козина и шуршание иглы о пластинку. «Машенька», «Жалобно стонет», «Калитка», «Нищая» — купил все, что было им спето. Во время обысков одного из свидетелей нашлось немало пластинок, я попросил безвозмездно, разве мог быть отказ?

В моей профессии Женька любила и это. Получать незаслуженные подарки, забирать все, и не ждать возмездия. Сама система выстроена вокруг порока, им движется, подпитывается, самоутверждается. Я начинал с обходов рынка на окраине города, торгаши платили оброк, чтобы оставаться хозяевами в чужой стране. Позже владельцы палаток, магазинчиков. Карманники. Проститутки. Бухгалтеры. Бутлегеры. Братки. Список рос, ширился. Когда появилась третья звездочка, достиг апогея. За которым неизбежный провал.