Елена Гордина - Слишком сильная женщина

Я догнала ее уже около выхода:

— Да что случилось-то?

— Я чувствую себя портовой шлюхой! — внезапно разревелась Ритка, а я лишь пожала плечами. «Еще бы, с двумя незнакомыми мужиками — это явный перебор!» — подумала я, но вслух ничего не сказала.

— Как можно прожить на три тысячи баксов в месяц?!! — орала возмущенная до глубины души Аленка, мечась по своей квартире, словно тигрица. — Этот урод оставил мне всего лишь жалкие крохи. Три тысячи баксов в месяц, в течение трех лет!!!

Аленка была вне себя от ярости. Час назад нотариус, собрав всех родственников, огласил завещание. Олесе достался особняк, Аленке — «пенсия» на три года, а Светке — облизать пень. Видимо, старик действительно, как и говорила его сестра, недолюбливал свою теперь уже предпоследнюю жену и ее детей.

— Придется начинать все сначала. — Аленка находилась в глубоком шоке. — Все снова!

— Что ты имеешь в виду? — уточнила я. «Неужели она собирается отравить еще одного старика?»

— Снова искать богатого мужика… — Аленка махнула рукой. — Ну почему я такая невезучая?

Раздался звонок, к Аленке кто-то пришел. Она упорхнула открывать дверь, а я нажала на пульт и уставилась в огромный жидкокристаллический экран телевизора. В коридоре послышалась возня, игривый смех подруги и чье-то утробное урчание.

— Привет! — В комнату вошел Анатолий, на этот раз в приличном синем свитере и в отличных джинсах.

Аленка, на ходу поправляя юбку, крутилась рядом.

— Ну я пошла. — Я старалась не встречаться с ним взглядом.

— Да, да. — Аленка усадила Толю на диван и сама уселась к нему на колени.

— Тебе пора? — то ли на самом деле расстроившись, что я так быстро ухожу, то ли просто подыгрывая Алене, произнес мужчина. — Может, останешься хотя бы на минутку?

— А давайте выпьем! — Аленка легко соскользнула с его колен и вылетела из комнаты.

— Как твои дела? — Толя пододвинулся к креслу и взял мою руку. Нас тотчас словно пронзило электрическим разрядом. Я даже чуть вскрикнула, а Толя ухмыльнулся. Он взял меня за шею, словно котенка, и притянул к себе.

— Уже иду!!! — прокричала Аленка, позвякивая бокалами.

Я дернулась и вскочила на ноги. Он не успел меня поцеловать, но я была словно под гипнозом его серых глаз…

— Мне пора! — Я скомканно попрощалась и вылетела за дверь.

Не дойдя до своей калитки нескольких метров, я заметила скрюченную фигурку, сидящую на лавочке возле моего дома.

Поравнявшись с женщиной, я с трудом узнала в ней Ритку. Подруга была без косметики, с распухшим носом и красными глазами.

— Снова Марек? — Я присела рядом.

— Хуже. — Ритка протянула мне местную газету «Фортель». Газетка славилась громкими непроверенными слухами, сплетнями и прочей «желтой» чепухой.

— Что там? — Я удивленно повертела ее в руках.

— Третья страница, — всхлипнула Ритка.

Уже предчувствуя дурное, я развернула газетку. На третьей странице были цветные фотографии плохого качества, но при желании детали рассмотреть было можно. Ритка и два парня из «Милашки» занимались… сексом… Ритка выглядела ужасно — пьяная, вульгарная и… толстая!

— Как это? — Я отшвырнула газету. — Откуда?

— Журналистское расследование. — Ритка тихо плакала. — Они решили выяснить, что же творится в приват-кабинках «Милашки», и в одну из них повесили скрытую камеру.

— Именно в твою? — Я была поражена невезучестью Ритки и… удачливостью Аленки.

Ритка в ответ лишь кивнула головой.

— Откуда у тебя газета?

— Мне ее принес Марек, — Ритка опустила голову и тяжело вздохнула, — он говорит, что я… — Она снова залилась слезами. — Он говорит, что поступил правильно, когда вернулся к жене. Потому что я…

Я сидела рядом и гладила ее по склоненной голове. Настроение у меня самой было хуже некуда. Всю дорогу от Аленки я думала об Анатолии.

— И что теперь? — задала я вопрос, скорее спрашивая саму себя.

— Уеду домой. — Ритка вытерла рукавом нос. — На работу больше не появлюсь, стыдно в глаза людям смотреть. Да и уволят меня, наверное, за такое…

— Пошли ко мне? — Я открыла калитку и позвала Ритку в дом.

— Не, не пойду. — Ритка мотнула головой. — Я вещи пойду собирать, отсижусь у матери пару месяцев, пока шумиха стихнет…

— А потом? — Я знала, что Ритка родом из небольшой деревеньки в Свердловской области. Она никогда не рассказывала про жизнь «там», а я не спрашивала, потому что чувствовала, что Ритка не хочет вспоминать. Я даже не знала, где это находится — где-то очень далеко…

— Ты мне позвонишь? — Я поцеловала ее в щеку.

— Конечно. — Ритка слабо улыбнулась. — Как приеду назад, позвоню. Передавай Аленке привет… — Все-таки она вспомнила об этой вертихвостке.

— Конечно. — Я вздохнула. — Не переживай, просто у тебя сейчас черная полоса…

— Я так и думаю. — Ритка поднялась со скамьи. — Удачи тебе…

Я корпела над «Макроэкономикой», когда кто-то осторожно поскребся в мою дверь.

Я прислушалась — тишина. «Показалось», — решила я и снова углубилась в изучение мировой экономики. Оказалось, это местами даже интересно. Только я не понимала больше половины слов.

В дверь снова постучали, теперь уже отчетливо и громко. Я накинула на плечи халат и выскочила в коридор.

— Кто? — Шел февраль, мокрый снег, слякоть и ветер. Кому охота шататься в такую погоду?

— Пусти, хозяйка!

Я вздрогнула и открыла дверь. Так и есть — Толя собственной персоной. После той последней встречи у Аленки прошло около месяца, и я уже успела прийти в себя. Алена укатила на очередной курорт — приводить в порядок расшатавшиеся после смерти мужа нервы. Где был все это время Толя, я не знала.

— Привет, черная жемчужина! — Он подхватил меня на руки, халат распахнулся — я была в одной длинной майке и трусиках. — Ты меня ждала?

Я не успела ничего ответить, как обнаружила себя на собственном диване, отчаянно борющейся с курткой Толи. Когда его мокрая одежда наконец-то оказалась на полу, мы занялись любовью. Словно два сумасшедших…

Из постели мы выбрались только под утро, спустя почти сутки. Меня качало от голода и бессонной ночи.

— Ну я пошел? — Толя напоследок поцеловал мои распухшие губы и улыбнулся именно той улыбкой, от которой у меня стыла кровь в жилах.

— Как? — Я опешила. Я ожидала чего-то другого — ну не знаю… Приглашения в ресторан, на худой конец.

— Тебе надо выспаться, да и я должен отдохнуть! — Толя поднял с пола куртку и, помахав мне на прощание, исчез за дверью.

Я опустила голову на подушку — в ушах шумело, глаза слипались. Я провалилась в глубокий сон, а когда очнулась, беспокойно вскочила на ноги.

«Что? Что?» Ах да… Толя.

За эти сутки мы почти не разговаривали. Пару раз пили вместе кофе на кухне, потом принимали вместе душ. Мы ничего не успели обсудить, и теперь я чувствовала недосказанность.