Валерий Поволяев - Первый в списке на похищение

– А-а-а! – опять закричал Костик. Ему было страшно, очень страшно.

Рокфор дважды выстрелил в того, кто ударил его кулаком, одна пуля со сверком черкнула по рванине бронежилета – соприкоснулась с оголенным металлом, от нее задымилась, загорелась ткань, вторая вонзилась ему прямо в лицо, в центр переносицы, вдавила нос в голову, череп у спецназовца вспух, лопнул. Над головой, словно кукурузная вата, вскипел мозг.

– А-а-а! – продолжал кричать Костик. Он видел все это в кино, восхищался тем, как хорошие герои убивали плохих, аплодировал ловкой стрельбе и драке, но никак не думал, что это так страшно.

Рокфор уложил человека в пятнистой форме наповал – тот со скособоченной, лишенной черепа головой грохнулся спиной на осколки стекла, проскользил по полу, оставляя за собой длинный кровяной след, кулем сложился у стены и затих.

В это время в Рокфора выстрелили сразу с двух сторон: худой, прикрытый щитом боец, вломившийся в дверь, вооруженный короткоствольным, похожим на пистолет автоматом, и один из пятнистых, спустившихся с крыши – коротконогий плечистый боец в защитно-зеленой маске, с грохотом впрыгнувший в окно. Он не стал разбираться кто есть кто, он почти инстинктивно стрелял по человеку с оружием – он вообще бы стрелял по любому, кто не был одет в пятнистую форму, но держал в руке пистолет или нож, у него был приказ, он четко выполнял его и в плен этих люди – для суда, для следствия – не брал. Рокфор был обречен, его ожидала участь Циклопа, уйти живым с этой страшной квартиры у Рокфора не было ни одного шанса.

Единственное что – боец хватал сам себя за руку, если под дулом автомата оказывался ребенок – сегодня он пришел спасать ребенка, а не убивать его.

Над головой Костика в стену впилась пуля, обсыпала крошкой, он, перестав кричать, повалился на спину, как можно сильнее вжался в тахту, стремясь стать плоским, сохраниться, но это ему не удавалось, и он закричал снова. Комната уже была полна дыма, вони, Рокфор, до того как его буквально пополам располосовала автоматная очередь, успел еще один раз выстрелить, в следующий миг сразу несколько пуль выбили у него из руки пистолет, отшибли два пальца, и они, окровяненные, скрюченные, ударившись о потолок, свалились на верхушку шкафа. Рокфор зарычал, завыл яростно, но тут же по этому загнанному злому рычанью прошлась автоматная очередь. Пули будто бы шлепали по мокрому, растворялись в Рокфоре, тонули, как в болотной жиже, куртка, в которую он был одет, разлетелась в разные стороны сырыми окровавленными клочьями, Рокфор провернулся несколько раз вокруг самого себя, словно бы свиваясь в страшный мясной кокон, и растянулся на полу.

– Все, – произнес кто-то властно, – их было только двое.

– Странное дело, вооружены оказались слабо, у них даже автоматов не было.

– Видать, хозяин запретил… Или кто там у них – хозяйка?

– Мальчик жив?

– Жив, с ним все в порядке. А вот Родин, майор с Петровки, погиб. Не повезло мужику. Пуля попала прямо в голову.

– Дурак майор! Говорил же ему – не лезь не в свое дело! Нет, полез. И вот тебе результат, – проговорил человек с властным голосом, в голосе, кроме властности, прозвучало еще и равнодушное сожаление, – это был командир группы спецназа. – Опять начальство шею пилить будет. А за что, спрашивается? Еще потери есть?

– Нет. В Петрова первый качок, который начал стрелять, три пули вогнал – и все в бронежилет. Хоть бы хны Петрову: прокашлялся и уже готов снова в драку.

– Повезло Петрову, – спокойно и чуть завидующе произнес командир, – но в следующий раз может и не повезти. Мальчишку – в одеяло и в машину, трупы после визита следователей – в морг… В общем, сами все без меня знаете, – командир стянул с лица повязку, повернулся к Костику: – Ну что, дружок, перепугался?

Костик поднялся на тахте и заплакал – слишком многое выпало на его долю, растер слезы кулаками по щекам.

– Не плачь, – сказал ему командир. Без повязки у него оказалось очень доброе и простое, совершенно крестьянское губастое лицо. – Я все понимаю, дружок… Скоро ты будешь у папы с мамой. Все, твои мучения кончились.

– М-мне с-страшно, – захлебываясь, глотая вместе со слезами слова, буквы, давясь воздухом, пробормотал Костик, – м-мне о-очень страшно.

– Все, все, малыш, не надо лить соленую воду… Ты же ведь знаешь, слезы – это обычная соленая вода, – командир не знал, как утешить Костика, чем отвлечь его – то ли автомат дать поиграть, то ли гранату – ребристую, похожую на маленький ананас, в клетках-дольках Ф-1, то ли сказку рассказать, не выдержал и прикрикнул на Костика: – Хватит! Ну, кому говорю!

Операция по освобождению Костика Белозерцева завершилась.

21 сентября, четверг, 16 час. 35 мин.

Высторобец понимал, что сейчас ему лучше всего исчезнуть. На неделю, на две, на месяц. Завалиться в берлогу, лечь на дно, купить билет на пароход и уплыть в Астрахань, в тамошних ериках поставить себе шалаш и под видом беспечного отпускника, ловящего последнее летнее тепло, провести месяца полтора у воды, поесть дынь и рыбы, черной икры, позагорать, поохотиться на уток, потом сняться и по Каспию переместиться в Баку, поскольку для поездок туда пока не надо никаких виз, из Баку переместиться в Одессу, из Одессы в Сочи и уж потом, когда все перемелется, забудется, вернуться в Москву.

Но для того, чтобы исчезнуть, ему нужно было взять на работе деньги, спрятанные в оружейном чуланчике, дома – документы, запасной паспорт на имя Прохорова Виталия Алексеевича, проживающего в городе Рязани на Пролетарской улице, – этот паспорт и еще пару других Высторобец держал в заначке на всякий случай. Он надеялся, что случай не наступит, – успешно отводил от себя всякие беды, несколько раз уже обошелся без «крайних мер», но случай наступил гораздо раньше, чем он ожидал.

В общем, собственная жизнь на ближайшие три месяца Высторобцу была ясна, оставались только некоторые технические детали – как заполучить паспорт и каким образом забрать в помещении «Белфаста» деньги?

С офисом все понятно, тут Высторобцу придется действовать аккуратно, в одиночку – может быть, даже нарядившись в представителя власти, с приклеенными усами и бровями – только так можно обмануть бдительную охрану «Белфаста», которую Высторобец сам и ставил на ноги и теперь пожинал результаты, а вот как быть с паспортом, он пока не решил. Позвонить домой, попросить жену, чтобы принесла документы к автобусной остановке? А если братья Фомины уже сидят на его телефоне, привалились к нему своими медными ушами – подсоединились к клеммам, к проводам, в коммерческих структурах это делается очень просто, – и не только чуткими ушами, бывает, присобачиваются, припаиваются зубами, желудком, держатся мертво, никакими клещами не отодрать, такая прочная бывает «пайка».