Пит Эрли - Камень Апокалипсиса

— Спасибо, что согласились принять, — сказал Макдоналд. — Я живу в Шарлоттсвиле уже года четыре, переехав из Фэйрфакса. Это возле Вашингтона. У меня там была своя юридическая практика. С женой мы познакомились здесь, в университете, еще в пятидесятом, и с тех пор всегда мечтали вернуться после ухода на пенсию. Но вот уже год, как она умерла, и, если честно, я себе места не нахожу, как-то даже немножко спятил. Мне бы хотелось выступить вторым советником защиты на процессе Амиля.

Спенсер секунд пять молча поморгал, а затем осторожно спросил:

— Каким опытом вы обладаете?

— Судья, — ответил Макдоналд, — я не из тех дурачков, кто ищет себе газетной славы. — Из внутреннего кармашка спортивного пиджака он извлек вчетверо сложенный машинописный лист. — Вот моя автобиография и список лиц, которые могли бы дать рекомендацию. Впрочем, давайте-ка я сам изложу краткую версию. Итак, сразу после колледжа меня зачислили в штат полицейского управления округа Колумбия — еще в ту пору, когда мало кто из сотрудников имел диплом о высшем образовании. В большинстве колледжей даже не преподавали уголовное судопроизводство. Я трудился, шло повышение в должности, и в конечном итоге меня назначили следователем в отдел убийств. Там я провел десять лет, отработав в общей сложности семьсот дел. В возрасте пятидесяти пяти лет меня уволили на пенсию, как того требует закон. В связи с вредными условиями на производстве. И тогда я поступил на юридический факультет в Джорджтауне, где в качестве специализации выбрал особо тяжкие преступления, влекущие за собой высшую меру. К тому времени на дворе стоял восемьдесят второй год, Виргиния вновь ввела у себя смертную казнь, так что было из чего выбирать. Брал я только те дела, которые давали основание верить в невиновность подсудимого. Пенсия у меня неплохая, так что мы с женой вполне могли прожить даже с длительными перерывами в заказах.

— И сколько зака… смертных дел вы провели?

— Пятнадцать, — ответил Макдоналд. — Пять оправдательных и по шести срезали срок.

— А еще четыре?

— Двое пока сидят, остальные лежат. Кстати, опережая ваш вопрос: в обоих случаях я присутствовал при казни. Каждый выбрал летальную инъекцию… Да, я до сих пор уверен в их невиновности.

— Почему вас заинтересовал случай Лестера Амиля? Он тоже, по-вашему, невиновен?

— Как и всех остальных, меня поначалу поразило сходство с делом об убийстве Джонбенет Рэмзи, — ответил Макдоналд. — Однако, как ни странно, прийти к вам меня заставил газетный снимок этого парнишки. Скажите, вы верите в оккультизм? Шестое чувство, всякое такое?

— Нет, — твердо заявил Спенсер. — Я не верю в сверхъестественное!

— Знаете, — продолжал Макдоналд, — когда работаешь следователем, у тебя вырабатывается навык «читать» людей. Ты наблюдаешь, как они двигаются, что делают, как ведут себя, смотришь им в лица… Как говорят поэты, «глаза — зеркало души».

— Вы заглянули в глаза Амиля и увидели там невиновного человека?

— Вряд ли он убийца и уж тем более похититель, насильник и душитель одиннадцатилетней девочки. Этого в его лице я не вижу. Чтобы убить ребенка, надо обладать особой злостью…

Они проговорили еще минут двадцать, и Спенсер обнаружил, что Макдоналд ему симпатичен. Четко выражает свои мысли, явно умен, держит себя свободно.

— Мне еще потребуется изучить вашу биографию и перепроверить рекомендации, — сказал Спенсер, — однако, судя по вашему опыту работы, вы вполне можете проявить себя как наиболее квалифицированный специалист по делам с высшей мерой в нашем округе. Во всяком случае, на данный момент. О своем решении я сообщу.

Из суда Чарлз Макдоналд поехал сразу к Патти Делани, точнее, в ее офис, который он обнаружил на крошечной торговой улочке, по соседству с химчисткой, китайским рестораном (торговавшим навынос), аптекой с витаминным уклоном и булочной, где продавали рогалики. Представившись, он сообщил Делани, что полчаса назад предложил свои услуги в качестве ее коллеги.

— Я хочу помочь. Даже если Спенсер меня не назначит, вы все равно можете рассчитывать на мой следственный опыт. Как я уже говорил судье, я нюхом чую, что мальчишка невиновен.

Макдоналд завоевал расположение Делани точно так же, как и в кабинете Спенсера. Ей понравился его спокойный, неторопливый стиль. Понравилась его уверенность. По ходу разговора он поинтересовался:

— Вы из ирландцев?

— Рыжие волосы никуда не спрячешь, верно? — улыбнулась она. — А вы?

— Из-за моей фамилии все думают, что да, хотя наши предки из Шотландии. Вот жена моя — тут, конечно, вопросов нет. Зеленоглазая красавица с Изумрудного острова. И волосы у нее были рыжие, прямо как у вас. Я сделал ей предложение еще при первой встрече, но она предпочла поиграть в кошки-мышки и не давала согласия аж… до второго свидания!

Делани рассмеялась.

— Сорок четыре года вместе, до самого ее последнего дня. Я не мог бы пожелать себе лучшего друга и лучшей любви, даже если бы захотел. Дня не проходит, чтобы я не вспомнил о ней минимум тысячу раз.

— А дети?

— Дочь. Была. Уже много лет прошло. Автомобильная катастрофа. Так что теперь я один сижу в своем большом и пустом доме… Хотя нет, постойте. Еще есть приблудный кот, именуемый Ромео. Появился как-то днем и, знаете, решил остаться.

Пока они беседовали, позвонила мисс Алиса: судья Спенсер утвердил Макдоналда в качестве второго советника защиты.

— Теперь мы всамделишная команда! — весело объявила Делани, положив трубку.

Партнеры обменялись крепким рукопожатием.

— Итак, приступим, — сказал он. — Что у нас есть из материалов прокуратуры?

— Почти ничего. Нашего клиента дважды допросили в управлении шерифа, и оба раза он отрицал свое участие в убийстве.

— Хорошо, — кивнул Макдоналд. — А как насчет обвинения в детской порнографии, которое нам предъявили? Неожиданно, правда?

— Не то слово. Уж не дело ли это рук Тейлора Колдуэлла как повод вмешаться? Здесь нам придется поговорить с клиентом.

В тюрьму они отправились вместе, причем на «акуре» Макдоналда. Поездка прошла в обсуждении стратегии и тактики.

— Судя по моему опыту, — сказал Макдоналд, — на «убийственных» процессах есть только пять теоретически возможных путей защиты. Во-первых, полное отрицание самого убийства. Например, можно заявить, что жертва покончила с собой. Понятное дело, здесь это не подходит. Далее, вечно популярное алиби: дескать, да, я убил, но он сам меня так просил, так умолял, в ногах валялся… Опять-таки не годится. Постепенно получает распространение и третья защита, особенно в последнее время. Эту тактику я именую «сил-моих-нету-изверг-проклятый». Применяется многострадальными женами, иногда отпрысками в неблагополучных семьях. Четвертая стратегия — так называемый тормоз. Подается так много петиций, прошений, ходатайств и протестов, что основной судебный процесс постоянно затягивается, откладывается, и прокуратура в конечном итоге выбрасывает на ринг полотенце и договаривается о сделке. Что же касается последнего, пятого вида, то именно он и используется наиболее часто: полиция-де ошиблась, не того взяли. Полагаю, наш парнишка намерен держаться именно этой линии. Пусть даже на убитой девочке нашли его сперму.