Пит Эрли - Товарищ Жан

Эта книга могла так и остаться не написанной.

Все началось с того, что мне позвонил один адвокат и сказал, что он представляет интересы русского перебежчика, офицера разведки, который хотел бы рассказать свою историю.

— Как его зовут? — спросил я.

— По телефону я этого сказать не могу, — ответил мой собеседник.

Перебежчики из СССР обращались ко мне и раньше. Большинство бывших офицеров КГБ почему-то считало, что книга, содержащая их жизнеописание, должна представлять собой захватывающее чтиво. Должен сказать, что большинство из них, если не все, глубоко заблуждались.

— Извините, — сказал я после того, как мы обменялись парой ничего не значащих фраз, — меня это не интересует.

Два месяца спустя мне позвонил сотрудник ФБР, с которым я познакомился, когда писал книгу об Олдриче Эймсе, предателе из ЦРУ, на совести которого было, по крайней мере, десять казненных и дюжина упрятанных за решетку агентов.

— Вы должны поговорить с этим перебежчиком, — сказал мне мой знакомый. — Он прочитал Вашу книгу об Эймсе и очень хочет встретиться с Вами. Поверьте, ему есть что рассказать.

Я нехотя согласился. Фэбээровец сказал, что перезвонит в четверг и уточнит место и время нашей встречи. В указанный день раздался звонок, и он попросил меня приехать в отель Ритц-Карлтон в городке Тайсон Корнер, штат Вирджиния, неподалеку от штаб-квартиры ЦРУ. В вестибюле меня встретили два сотрудника ФБР, в сопровождении которых я проследовал в номер-люкс, где меня ждали прохладительные напитки, легкие закуски и два человека из ЦРУ, представившиеся только по именам. Через несколько секунд из соседней комнаты вышел высокий лысоватый человек в хорошо сидящем костюме и протянул мне руку. "Сергей Третьяков", — представился он. И тут я понял, почему мой новый знакомый был удостоен сопровождения, состоящего из четырех сотрудников ФБР и ЦРУ, и почему встреча назначена в Ритц-Карлтоне. Передо мной был не какой-то беглый кагебист времен холодной войны. Этот человек был участником событий, совсем недавно мелькавших на первых полосах крупнейших газет мира, событий времен правления президентов Ельцина и Путина.

До того момента, как Третьяков вместе со своей женой Еленой и их дочерью Ксенией исчез из жилого комплекса российских дипломатов в Нью-Йорке, он был полковником СВР, Службы Внешней Разведки, сменившей в свое время иностранный отдел КГБ. Несмотря на то, что исчез он в октябре 2000 года, ни американское, ни российское правительства не сообщали об этом почти четыре месяца. Лишь в январе 2001 года представитель Госдепа, имя которого не было указано, сообщил агентству Ассошиэйтед Пресс, что российскому дипломату по фамилии Третьяков было предоставлено политическое убежище в США. Это короткое сообщение вызвало бурную реакцию со стороны России. Евгений Воронин, бывший тогда замминистра иностранных дел, подверг США жесткой критике за то, что они сообщили о Третьякове в СМИ, предварительно не поставив об этом в известность Кремль. Воронин заявил, что его правительство еще с октября пыталось выяснить по дипломатическим каналам местонахождение Третьякова, но американцы отказывались даже признать, что когда-либо слышали о таком дипломате. Воронин также потребовал от США организовать личную встречу российской делегации с Третьяковым, с целью "убедиться, что ни на него, ни на его семью не оказывается никакого давления и что их здоровью и жизни ничего не угрожает". Госдеп отказал без всяких объяснений.

Неделей позже газета "Нью-Йорк Таймс" написала, что официальная должность дипломата Третьякова, Первый Пресс-Секретарь Постоянной Миссии РФ при ООН в США, была лишь прикрытием. Издание цитировало анонимный источник в официальных кругах, сообщивший, что Третьяков на самом деле был высокопоставленным офицером российской разведки. В статье также отмечался тот факт, что администрация Буша предоставила политическое убежище Третьякову, несмотря на то, что Россия и США уже формально не считались потенциальными врагами. Это говорило о чрезвычайной ценности перебежчика и крупном успехе американских спецслужб. В противном случае Белый Дом не рискнул бы так раздражать Кремль. Автор статьи добавлял, что ЦРУ стало довольно разборчивым в приеме перебежчиков по программе адаптации, учитывая расходы на обустройство и материальную поддержку, и тот факт, что Третьяков и его семья так быстро прошли все формальности, еще раз подтверждает его особую ценность для США.

Через три недели после появления статьи в "Таймс" ФБР арестовало одного из своих сотрудников, Роберта Филиппа Ханссена, проработавшего в этой организации 27 лет. Он был пойман с поличным в парке неподалеку от своего дома, когда прятал секретные материалы в тайник, откуда их впоследствии должен был изъять сотрудник СВР. "Вашингтон Пост" и другие газеты высказывали предположение, что его сдал Третьяков. Но когда на пресс-конференции директора ФБР Луиса Дж. Фри об этом спросили, он вообще отказался отвечать на любые вопросы, связанные с таинственным перебежчиком.

С тех пор Третьяков пропал из поля зрения. И ФБР, и ЦРУ перестали предоставлять какую-либо информацию о Третьякове и его местонахождении. Даже в Вашингтоне, городе печально известном своим обилием анонимных источников в госучреждениях, не нашлось доброхота вроде знаменитой уотергейтской "Глубокой Глотки", чтобы поведать журналистам о дальнейшей судьбе бывшего российского разведчика. Мотивы его побега и причины предоставления ему убежища так и оставались тайной за семью печатями.

И вот мы с ним обмениваемся рукопожатиями в шикарном гостиничном люксе. И что еще более странно, наша встреча организована ФБР и ЦРУ, серьезными организациями, ревностно скрывавшими его от посторонних глаз в течение четырех лет.

После того как мы с Третьяковым несколько часов говорили о его карьере в СВР, я понял, что значили слова "ему есть что рассказать".

С апреля 1995 года по октябрь 2000-го он был заместителем резидента СВР в Нью-Йорке, вторым человеком в резидентуре, руководившим всеми разведывательными операциями. Каждый из шестидесяти офицеров СВР, действовавших в Манхэтене, подчинялся непосредственно ему.