Наталья Медведская - Горькая брусника

Я удивилась:

– Она дала тебе книгу?

– Сам забрал. Выследил, когда она ушла за травами, и забрался в дом. У неё в шкафу полно книг, по-моему, она до сих пор не хватилась её.

Легкий ветерок пробежался по кустам, всколыхнул траву. На верхушке дерева застрекотала сорока. Я сглотнула слюну.

– Аглая, Леший и Варвара знают?

– Нет, конечно. Они считали себя главными, не принимали меня в серьёз. Клоуны. Правда, иногда мне с ними было весело. Дергал их за ниточки. Марионетки, – сплюнул Николай. – Идею грохнуть девицу, подкинул им я. Они собирались превратиться в настоящих исчадий ада. Трусы! Убили и раскисли. – Николай засмеялся, вспомнив что-то.

От его смеха у меня по коже побежали мурашки. Сейчас он ничем не напоминал того вежливого и приятного человека, который угощал меня малиной.

– Как я понимаю четыре попытки переселить душу, оказались неудачными? Иначе, зачем ты их убивал? В мертвом теле душе делать нечего.

Я незаметно двигала ступнями, ослабляя веревки, ещё чуть-чуть и освобожу ноги.

– Слушай, – Николай оглядел меня, – а с тобой может получиться. Ты не рыдаешь и не раздражаешь меня. Не просишь отпустить. Совсем, не боишься?

Я пожала плечами. Стараясь сдержать дрожь, и не выдать себя голосом, произнесла:

– Почему же, боюсь. Но у тебя такая любовь. Вдруг получится вернуть Светлану. Кстати, а куда моя душа денется?

Николай ответил серьёзно.

– Уйдет в небытие. Жаль, что и ты с этим бабником связалась.

Ноги я сумела освободить, но веревки вполне правдоподобно ещё обвивали щиколотки.

– Ничего не связалась. Я у него просто работаю. Кстати, почему ты только квартиранток бабы Поли использовал для переселения души? И почему убивал именно пятнадцатого июля? – Я напряглась, тело превратилось в пружину. Вот сейчас он отвернется, я прыгну в сторону и побегу изо всех сил.

– Следить удобнее и доступ к телу легче. А насчет пятнадцатого июля, проще некуда – это день рождения Светы.

В кустах что-то зашуршало и метнулось к нам. Николай рухнул на покрывало среди пучков травы и замер неподвижно. Вокруг его головы стало расползаться пятно крови. Полноватый мужичок быстро вскочил на ноги и бросил взгляд в мою сторону. Незнакомец оказался среднего роста, круглые очки придавали ему вид добродушного учителя.

– Как же ты так лопухнулась? – Он толкнул носком ботинка ногу Николая. – Вот, значит, как выглядит Вереевский маньяк. Целую теорию подвел под свои убийства. – Мой спаситель нагнулся и проверил пульс убийцы.

– Чем вы его стукнули? – поинтересовалась я, присматриваясь к незнакомцу. Этого дядьку я видела несколько раз. Он допоздна читал газету на лавочке, напротив дома Полины Андреевны. Прогуливался по улице с пекинесом. Я встречала его у реки.

– Этим. – Незнакомец показал тяжелый кругляш на цепочке. – Удобная штука.

– Спасибо, что спасли. Вы случайно здесь оказались? – Я сделала вид, что собираюсь развязать ноги.

– Стоп. Не торопись, а то тоже по башке получишь, – сказал он тихим голосом, от которого у меня кровь заледенела в жилах.

– Кто вы?

– Неважно. Важен лишь твой правдивый ответ. Где твоя сестра?

Почему-то я сразу поняла: этого не проймешь разговорами. Убьёт не задумываясь.

– Похоронили два дня назад. – Я сделала вид, что спокойно смотрю ему в глаза.

– Ответ неправильный. Подумай хорошо. Зачем губить свою жизнь из-за сестры, которая сделала ошибку и обидела больших людей.

«Если я скажу правду, вряд ли спасу себе жизнь, а сестру выдам», – промелькнуло в голове. Страх снова начал овладевать мной.

– Я говорю правду. Что такого сделала Алёна, что вы преследуете её и после смерти? – как можно искреннее спросила я.

– Значит, не понимаешь, когда с тобой говорят по-хорошему, – вздохнул мужчина и вытащил из кармана коробочку. Бережно открыл её и достал скальпель. – Люблю чистоту и порядок во всем, – пояснил он. И вдруг резко вскинул руку с зажатым в неё кругляшом.

Очнулась я от жгучей боли. Рука чуть выше кисти горела огнем. В голове стоял звон. Скосив глаза, увидела повязку пропитавшуюся кровью. Осторожно пошевелила рукой. Кисть двигалась.

– Вспомнила, где сестра?

Я покачала головой.

– У меня море терпения. Буду резать тебя по кусочку. – Он показал на окровавленный кусочек кожи, лежащий прямо на открытой странице книги в чёрном переплете.

– Вы хуже этого психа. Неужели трудно проверить её могилу? – Я кусала губы от боли. И тут почувствовала: мышцы жжёт огнем, будто вся кровь вскипела во мне, тело стало наливаться силой. Словно я съела полбанки зелья Феодоры. Я поняла, оно подействовало в нужный момент, страх или боль стали спусковым крючком, и во мне сейчас бурлит большая энергия. Как долго продлится действие снадобья, я не знала, поэтому нужно срочно использовать эту силу. Я подтянула ноги к груди.

– Упорствуем? Ладно. Так даже интереснее. – Толстяк подошел ко мне.

На этот раз я уловила движение его руки, и вовремя убрала голову из-под удара. Незнакомец рухнул на одно колено рядом со мной. Я изо всех сил ударила его ногами в живот, распрямляя их, как пружину. Он отлетел метра на три, послышался звук, будто лопнул арбуз. Я вскочила на ноги. Мой мучитель лежал на спине, раскинув руки, видимо, он стукнулся обо что-то головой. Я схватила сумку Николая. Он говорил про эфир. В сумке отыскался пузырёк и сложенная в несколько слоев марля. Я обильно намочила её и прижала к открытому рту и носу садиста. Он задергался и чуть не сбросил меня. За спиной застонал Николай. Паника охватила меня, но тут незнакомец затих. Я обернулась к Николаю. Его рука дрогнула, пальцы шевельнулись. Бросилась к нему и прижала марлю к его лицу. Долгие секунды или минуты я не могла заставить себя убрать руки от его рта.

Если я его нечаянно убью, то останусь ещё и виноватой. Только эта мысль заставила меня отнять кусок жутко воняющей марли, от бледного лица сына бабы Зои. Меня затошнило, перед глазами замельтешили чёрные мушки. Только бы не потерять сознание! Я крепко связала обоих мужчин веревками. Толстяка теми, что была связана прежде сама, а для Николая, к моей огромной радости, веревка отыскалась в сумке. Для верности соединила мужчинам связанные за спиной руки и ноги вместе. Получились два живых колеса. Я поглядела на лежащих без сознания мужчин и нервно захихикала. Для верности соединила веревкой руки своих мучителей так, чтобы они лежали спиной к спине. Толстяка пришлось подкатить к Николаю. Руки у меня ходили ходуном, но я испытывала злорадное удовлетворение. Кровь с головы Николая продолжала сочиться, вероятно, толстяк пробил ему голову.

«Надеюсь, не сдохнет, пока я позову полицию», – отстраненно подумала я.

За полчаса в этом кошмаре из девушки я превратилась в кровожадного зверя. Мне показалось, что даже ушибленная голова меньше болит.