Аманда Стивенс - Реставратор

Попятившись в прихожую, я подняла взгляд и заметила мерцающий свет за галереей. Услышала доносящуюся оттуда музыку, нечто экзотичное и этническое. Барабанная дробь, пробуждающая первобытные инстинкты.

Я медленно поднялась по лестнице, зовя Девлина. Меня задело нечто холодное, легчайшее прикосновение шёлкового платья, и я поняла, что это она. На стене висело зеркало, и, проходя мимо, я мельком увидела своё отражение. Только в этот раз... я не увидела своего лица. На мгновение я была готова поклясться, что из зеркала на меня уставилась Мариама, но иллюзия оказалась мимолётной. В зеркале снова отражалась я: широко раскрытые глаза, кожа в веснушках, растрёпанный хвостик. Та ещё соблазнительница.

И всё же, приближаясь к вершине лестницы, я стала смелее, свободнее. Дойдя до площадки, я остановилась убратьленту из волос и тряхнула головой. Голова откинулась назад, дико покачиваясь в ритме музыки, которая, казалось, заползла мне под кожу.

Звук доносился из комнаты дальше по коридору. Дверь была открыта, и с каждым моим шагом стук барабана становился всё громче.

Комната была как в тумане и утопала в свечах. Я словно в шаге от чужого сна. Ветерок дул сквозь балконные двери, раздувая пламя и создавая волны на шёлковом пологе, который окружал кровать словно кокон. Африканские маски на стенах выступали в качестве жутких зрителей. Казалось, их пустые глазницы следили за мной, пока я шла через комнату к Девлину.

Он стоял на веранде в расстёгнутой рубашке и смотрел на сад. Ветер развевал полы его одежды. Он обернулся, и между нами мелькнуло нечто холодное. Я почувствовала её прикосновение, ледяное дыхание, и вздрогнула. Но, что странно, я не испугалась, хотя в своём доме она была сильнее всего. Я уже видела, на что она способна, и всё же… не испугалась.

Я встретилась взглядом с Девлином, и меня охватила волна жара. Он тоже это почувствовал. В его глазах горел огонь, но он не шевелился.

Момент тянулся и тянулся.

А затем он преодолел расстояние между нами, и я услышала его шёпот: «Я знал, что ты придёшь», — только я не знала, обращался ли он ко мне.

Я протянула руку и провела пальцем по серебряному медальону, символу его таинственного прошлого, хранителю всех его секретов. Металл был холодным на ощупь, но я почувствовала жар его кожи, который тянул меня к нему так же, как его тепло приводило в восторг его призраков.

Поднявшись на цыпочки, я предложила ему свои губы. Он взял их со стоном и задушил меня в объятиях, показавшихся одновременно родными и чужими, отчаянными и невероятно контролируемыми.

Он пах виски и искушением, и моими самыми порочными фантазиями. Я хотела услышать своё имя из его уст, произнесённое с соблазнительной декадентской тягучестью. Я хотела провести языком по его разгорячённой коже, прижаться губами к пульсирующей вене на его шее, заключить его в себе, чтобы ничто не смогло встать между нами. Ни время, ни расстояние, ни сама смерть.

Прижав меня к стене, он сорвал мою одежду прямо на балконе, а в это время внутренний голос предупреждал меня: «Это не ты, Амелия. Это не ты».

Но это была я. Это мои руки отшвырнули его рубашку прочь. Мои губы охотно открылись под его напором.

Моё решение отказаться от правил, которым я следовала всю свою жизнь.

Он обернул мои ноги вокруг себя, и, наполовину опьянённая желанием, я откинула голову, обнажая шею. Он пожирал меня, покусывал итянул зубами нежную кожу на горле, а его язык омывал и успокаивалместа укусов .

Сквозь полуопущенные веки я заметила неуловимое движение в саду. Взглянув снова, я увидела лишь трепетание листьев на ветру.

А потом я уже ничего не видела, так как Девлин быстро унёс меня в спальню. Заряженный воздухсловно двинулся вместе с нами, покалывая голую кожу, щекоча нервные окончания.

С места, где мы стояли, я заметила туалетное зеркало Мариамы, овальное и украшенное орнаментом. В пламени свечей я увидела, как бугрятся мышцы на спине Девлина, когда он наклонился ко мне. У меня возникло очень странное ощущение, словно я нахожусь вне своего тела, наблюдая за чем-то запретным.

Я выскользнула из его объятий. Он повернулся, и я толкнула его к стене, провела губами дорожку по груди, провозилась с пряжкой ремня и дёрнула молнию вниз. Улыбаясь, опустилась на колени, а потом сделала с ним то, на что и в мыслях не была способна. Он задрожал, когда я обхватила его. Почувствовав, что он на грани, я снова обернулась к зеркалу: улыбка стала хитрой, распутной— приглашение искусительницы.

Я поднялась и прижалась губами к его уху.

— Я никогда тебя не оставлю ,— прошептала я, понятия не имея, откуда взялись эти слова.

Глаза Девлиназагорелись, и, прежде чем я успела отойти, его рука метнулась схватить мой подбородок. Он откинул мою голову назад, изучая лицо.

— Амелия.

Скорее вопрос, чем утверждение.

От звука моего имени меня бросило в дрожь.

— Да, да, да, — выдохнула я и обвила руками его шею, привлекая для поцелуя.

Ветер с балкона взметнул пламя свечей. Шёлковый полог вздымался волной, маня возлечь на кровать.

Девлин отстранился и посмотрел в мои глаза. Он простоял так целую вечность, а затемс еле слышным проклятием подхватил меня и понёс на кровать. Ткань разлетелась на ветру, и, прежде чем я успела сделать вдох, мы провалились сквозь мерцающую ткань в другой мир, тёмный и пьянящий. Мир Девлина. Мир Мариамы.

Я больше не слышала музыки, только барабанною дробь. Примитивный звук отдавался в ушах, когда Девлин наклонился надо мной.

Сжав запястья, он завёл мои руки над головой, целуя снова и снова. Долго, жарко,бесконтрольно , что я мурлыкала от удовольствия. Он заставил меня умолять о большем. Его губы скользнули по моему животу, и я зажмурилась.

Мои руки всё еще лежали над головой, как вдруг пальцы на запястьях резко похолодели. Я попыталась пошевелиться и не смогла. Что-то удерживало меня на месте, пока Девлин проводил языком по внутренней части моего бедра.

Я дёрнулась и попыталась освободиться. Попыталась произнести его имя.

Он приподнял мои бёдра к своим губам. Меня заполнило раскалённое добела удовольствие, и я услышала её смех.

Я медленно открыла глаза.

Над кроватью витал призрак и прожигал меня глазами. Его рот перекосился в жуткой ухмылке.

Я постаралась не обращать на него внимания, но как?

Вырывая руки из хватки неизвестного , я попыталась оттолкнуть Девлина. Он поднял голову, взгляд затуманился от желания.

— В чём дело?

Они окружили нас, влекомые жаром и энергией нашей любви. Влекомые первородным актом жизни… которого им больше никогда не испытать.

Голодные и алчные, они наблюдали за нами. Подглядывали из самых тёмных углов. Согнувшись, точно горгульи на спинке кровати. Касаясь прозрачных частей тела в гротескной пародии.