Галина Романова - Личное дело соблазнительницы

В этом месте Алиса, вспомнив их первый вечер в командировке, могла бы и опротестовать, но воздержалась от комментариев. Вешенков так все складно рассказывал, тогда как они с Валерой, сколько ни старались, общей картины составить не могли. Все расползалось, как убежавшее тесто меж пальцев, и истории не выходило. А вот у Артура Всеволодовича все так складно…

— Что у нас получается? — Вешенков снова скакнул на диване, заметно сокращая расстояние между собой и Надеждой. — Ингу шантажирует Ситцева, угрожая все рассказать ее мужу и показать фотографии их юношеских подвигов. Инга мечется по городу в поисках девушки, чтобы хоть чем-то похожей на нее. Находит, приводит к себе на фирму, устраивает на работу и затаивается до поры до времени, не зная, как ей поудачнее вас подставить под раздачу. То есть, когда Ситцева особенно уж распоясается, вовремя швырнуть вас в качестве жертвоприношения. Вот, мол, кто на снимках, а не я! Попробуй доказать обратное. Конечно, Калинин поверил бы собственной жене, а не девушке с улицы, с которой и без того куча проблем. Проблемы ведь начались как нельзя кстати, Алиса Михална?..

Валера изумленно заморгал, поочередно посмотрев на каждого, кто сидел сейчас в гостиной у Алисы.

— Ты хочешь сказать, что Стаселько был вовремя направлен умелой рукой?!

— Именно, коллега! — Он теперь Валеру только так и называл, с ехидцей так, беззлобно, но с ехидцей. — Инга прочувствовала интерес Юрия к девушке, поняла, что Алиса неприступна, и походя так посоветовала провести эксперимент.

— Это она сама тебе рассказала? — Валера не мог поверить, что коварство может быть таким изощренным. Додуматься ведь тоже надо до такого.

— И она, и Юрик каялся. Я, говорит, в жизни бы не догадался приручать женщину таким вот способом. Начал бы, говорит, непременно с цветов и приглашения в ресторан, а тут… Короче, когда на фирме начали происходить странные вещи с Алисой, Калинин принялся чесать в затылке. Так ли уж он правильно поступил, что взял девушку с улицы. Странная какая-то, хотя и на жену в юности очень похожа. С другой стороны, ее Инга же и привела. Как поступить, он не знал, но с Ингой по этому поводу регулярно советовался. Та довольна! Все идет по четкому, разработанному ей лично плану. Алиса под подозрением пока еще в собственной халатности, расхлябанности, а то и глупости. Как только время подобьет, она фотки муженьку и подсунет. Пускай увольняет… Может, она и питала к вам, Алиса Михална, теплые чувства. Может, и пыталась соблазнить, сами рассказывали, что она раздевалась в вашем присутствии… Но я лично в это не верю. Не верю! С мужем она решила остаться, и только с ним. Калинин — это ведь что? Это стабильное обеспеченное положение. Это дом. Это бизнес. Это вход в соответствующее общество, из которого она была изгнана еще в институте. Это она Вере Ситцевой могла сколько угодно врать про свою неразделенную любовь. Меня не обманешь…

— Почему же тогда убили Калинина? — Алиса снова совершенно запуталась в непростых отношениях Инги и ее подруги, камнем преткновения на пути которых нечаянно-негаданно оказалась она.

— Да потому, что Вера раскусила хитрость Инги. В то самое утро, когда вас уволили за эти грязные снимки… Кстати, сайт в Интернете тоже Инга организовала, а потом вовремя удалила его оттуда, это когда уже следствие начало набирать обороты. — Вешенков вдруг глянул на часы. — А мы не опоздаем за Матвеевым? Обещали же забрать его именно сегодня.

Все оживленно замотали головами, что нет, мол, не опоздают. До назначенного врачом времени выписки Антона еще больше часа. А конца истории и не предвидится, а знать уж очень хочется. Потом ведь дослушать не получится. Антона отпускают с великим скандалом. Отпускают лишь, взяв с Алисы расписку о том, что она станет ему сиделкой и родной матерью в одном лице и ежедневно будет отзваниваться в отделение и докладывать о состоянии больного.

— Артур, не томи! С Юрой мы все поняли. Что там с этими бабами?! Почему все же Ситцева убила Калинина? — Валера готов был дать старшему товарищу подзатыльник, чтобы тот не особенно выделывался и поскорее досказал.

Понятно все было, конечно же, рядом женщина. Наверное, любимая. Да не наверное, а точно. Чего же не похвастать! Ему-то, ему-то каково выглядеть желторотым идиотом, обведенным вокруг пальца?!

— Потому что поняла: Инга и не собирается уходить от мужа, хотя неоднократно и обещала ей. К Алисе Вера ревновала, но так уже, за компанию. Главным препятствием на пути к счастью двух этих голубок был, конечно же, муж.

— Кажется, я поняла. Инга нарочно убеждала Веру в том, что питает ко мне какие-то чувства. Усыпляла бдительность, а сама готовилась с мужем заводить ребенка! Ей нужно было выиграть время, чтобы Сергей Иванович успел получить фотографии, выгнал меня, утвердился в мысли, что все самое гадкое и низкое связано только со мной, и ни с кем больше. Конечно! Попробовала бы потом Ситцева убедить его в обратном, если он сам видел! А когда меня уволили, Ситцева все моментально поняла и начала действовать. Сначала она убивает Калинина, при этом подставляя меня по полной программе, словно в отместку Инге. Вот тебе, мол, не получишь любимого мужа, и девки не видать, которая помогла бы тебе скрасить одиночество. А потом… — Вот здесь Алиса снова запуталась, понять, зачем Ситцева похитила Ингу и посадила на хлеб и воду в собственный подвал, она не могла. — Чудные дела твои, господи! Вот наворотили, так наворотили!

— Бывает! — усмехнулся Вешенков с видом тертого калача, подпрыгнул на пружинах, тут же обнял Надежду за плечо и без переходов спросил у всех одновременно, а у нее в первую очередь: — Теперь-то все понятно? Убийц двое — Ситцева и Стаселько. Злодейка одна — Инга. Жертв нападений трое, для двоих это закончилось плачевно. Ну, а пострадавшая только одна — Алиса Михална! Все? Можем ехать за Матвеевым?..

Первый снег выпал совершенно неожиданно.

С вечера палило солнце, хлопали окна, открываясь и впуская последних заблудших ос и комаров. С плеч сбрасывались плащи и пиджаки, в которые, выходя из дома поутру, упаковывались и застегивались до последней пуговицы. А утром…

— Антоша! — ахнула Алиса, одергивая штору с кухонного окна в сторону. — Прямо как в стихах: а нынче посмотри в окно!

— Что там, за окном? — Матвеев сосредоточенно вылизывал хлебной коркой остатки глазуньи с тарелки и вставать с места явно не собирался.

Он вообще в связи со своей болезнью сделался капризным и надменным. Так Алисе, во всяком случае, казалось. Разбаловала его, что ли?!

То ему жестким казался ее не так давно купленный диван. Не мог же Вешенков разболтать пружины до такой степени, что спать на нем стало невозможно, так ведь? А Матвеев считал, что мог и что спать невозможно. И что он непременно должен спать в ее постели. И главное, обязательным было ее присутствие рядом с ним. Причем в постели, а не рядом на коврике!