Эуджен Чировици - Книга зеркал

– Конечно приезжай. Мы тебе всегда рады. Только в тюрьму больше ни ногой.

– Договорились.

Мэтт отвез меня в аэропорт. У меня возникло странное ощущение, что видимся мы в последний раз, и я долго смотрел ему вслед – Мэтт рассекал толпу, как океанский лайнер волны.

Три часа спустя я приземлился в Ньюарке, взял такси и поехал домой. Таксист поставил диск со старыми вещами Creedence Clearwater Revival , и на меня нахлынули воспоминания о первых днях знакомства с Дианой. Мы встретились на пикнике, я потерял ее номер телефона, потом столкнулся с ней в кинотеатре… а первую нашу ночь мы провели в каком-то мотеле на побережье Нью-Джерси. Как ни странно, воспоминания эти были четче и ярче, чем впечатления, оставшиеся после визита в тюрьму Потоси.

Когда расследуешь запутанное и сложное дело, какая-то часть рассудка продолжает об этом думать, даже если мысли заняты другим. Я расплатился с таксистом, открыл входную дверь и на пороге решил, что признание Спэла – чистая правда, лгать ему было незачем. А вот Дерек Симмонс тридцать лет назад соврал следствию. И теперь я собирался выяснить почему.

Два дня спустя я позвонил Симмонсу и тут же отправился к нему, обнаружив адрес в заметках Джона Келлера. Симмонс жил по соседству с полицейским управлением Принстона. Я приехал к нему часа в три пополудни. Тяжелые тучи наконец пролились дождем на черепичные крыши.

Внешности Симмонса я не помнил – когда я расследовал дело, Дереку Симмонсу было слегка за сорок, так что сейчас я ожидал встречи с дряхлым стариком. Однако, несмотря на глубокие морщины и седину, он выглядел гораздо моложе.

Я представился, и он сказал, что смутно помнит следователя, больше похожего на священника, а не на копа. Вспомнив, что Келлер упоминал сожительницу Симмонса, Леонору Филлис, я спросил, где она. Симмонс сказал, что Леонора уехала в Луизиану ухаживать за матерью после операции.

Он провел меня в гостиную, усадил на диван и угостил кофе, приправленным корицей, объяснив, что научился этому у Леоноры, уроженки Луизианы. Потом он наполнил свою кружку и закурил, придвинув пепельницу, утыканную окурками.

– Вот я бы вас не признал, если б случайно где увидел, – сказал Симмонс. – Если честно, мне вообще хочется об этом деле забыть. Тут пару месяцев назад какой-то журналист приезжал, все вынюхивал.

– Да, мы с ним беседовали.

Сверяясь с записями в блокноте, я рассказал Симмонсу о признании Фрэнка Спэла. Симмонс слушал меня внимательно, не прерывая; он изредка отхлебывал кофе и курил одну сигарету за другой. Когда я завершил рассказ, Симмонс предложил мне еще кофе. Гора окурков в пепельнице грозила просыпаться на столешницу красного дерева.

– Надеюсь, теперь понятно, почему я счел нужным с вами встретиться, – сказал я.

– Нет, – ответил он. – Ничего мне не понятно. Почти тридцать лет никто меня об этом деле не спрашивал, а теперь всех любопытство разобрало. С чего бы это вдруг? Мне об этом говорить неприятно. Профессор был моим единственным другом.

– Дерек, вы помните свои показания тридцать лет назад? Вы их не так давно журналисту повторили?

– Помню, конечно.

– Так вот, не стыкуются они с рассказом Спэла. Он утверждает, что в тот вечер прятался в саду, за домом. Вы говорили, что в то же время, то есть в девять часов вечера, прятались в том же месте. Неужели вы друг друга не заметили? Вы сказали, что в гости к профессору пришла Лора Бейнс, а потом явился Ричард Флинн и устроил скандал, после чего Лора уехала. А позже вы якобы видели ее машину у дома. Спэл о Лоре даже не упоминал. Он утверждает, что профессор был с Ричардом Флинном и что они не ссорились.

Все расхождения в показаниях Симмонса и Спэла я аккуратно, по пунктам записал в своем блокноте.

– Ну и что? – равнодушно осведомился Симмонс. – Может, этот тип чего напутал или соврать решил. Почему ему вы верите, а мне – нет? И вообще, чего вам от меня надо?

– Все очень просто, – ответил я. – Один из вас лжет. И по-моему, это вы. Интересно, зачем вам лгать?

Он натянуто улыбнулся:

– Может, я и не вру. Может, я теперь ту ночь плохо помню. Старый стал. С возрастом многое забывается.

– Дело в том, что ваш недавний рассказ Келлеру почти дословно совпадает с вашими тогдашними показаниями, наутро после убийства. А еще вы Келлеру сказали, что Лора и Видер были любовниками.

– Может, и были. Вы же точно не знаете, были или не были.

– Об их связи, кроме вас, больше никто не упоминал. А Флинн был в Лору влюблен, так что следствие должно было ухватиться за версию убийства из ревности.

– Ну, я тогда думал, что они были любовниками. Я ж не виноват, что вы не тех людей об этом расспрашивали. Вот я и сейчас считаю, что Ричард сначала ушел, а потом вернулся и профессора убил. А то, что вам этого доказать не удалось, так это не моя забота.

– Дерек, признайтесь, вы в тот вечер в саду не прятались, верно? Почему вы Флинна подставляете?

Внезапно Симмонс озлобился:

– Никого я не подставляю! Говорю же, я своими глазами видел, как они втроем в гостиной сидели.

– Значит, вы больше часа на морозе в снегу простояли? А как вы были одеты?

– Да не помню я!

– И как вы со Спэлом друг друга не заметили?

– Может, он все выдумал! Не было его там. Или был, но не в тот вечер, откуда мне знать!

– А почему вы утверждаете, что Лора Бейнс у профессора в гостях была?

– Потому что я ее видел! И ее, и машину ее. Все, надоело мне одно и то же повторять! Я не попугай! – Он резко поднялся. – Ну, время вышло. Я обещал заказчику сегодня к вечеру автомобиль починить. И вообще, при всем уважении, мне ваш тон не нравится. А теперь пора начать матч. Благодарю за понимание.

– Простите, что вы сказали?

– То, что комментатор объявил – ну, во время бейсбольного матча «Нью-Йорк янкиз» с «Балтимор ориолс», на следующий день после гибели Турмана Ли Мансона [14] Турман Ли Мансон (1949–1979) – кетчер и капитан бейсбольной команды «Нью-Йорк янкиз», погиб в авиакатастрофе 2 августа 1979 г. . Я тогда на стадионе был, сам слышал. Все, больше о Видере я говорить не желаю – и без ордера не буду. А теперь позвольте, я вас провожу.

Ситуация была до смешного нелепой: подозреваемый выставил меня из дома как мальчишку, заигравшегося в детектива. Давно минуло то время, когда я был настоящим копом, с пистолетом в кобуре и жетоном на груди. Теперь я, старый дурак, совал нос не в свое дело.

Я сел за руль, швырнул блокнот в бардачок и выехал на Вэлли-роуд. Ливень хлестал в лобовое стекло, дворники не справлялись с потоками воды, а я пытался понять, что делать с полученной информацией. Ясно было, что Дерек лгал – и сейчас, и тридцать лет назад. Мэтт упоминал, что адвокат Спэла требовал повторного рассмотрения дела, но безуспешно. Вряд ли кого-то заинтересует, что какой-то придурочный пенсионер, хоть и бывший коп, уличил Симмонса во лжи.