Татьяна Устинова - Подруга особого назначения

Димка молчал.

В том, что говорил мальчишка – Вася, названный в честь деда! – была такая потрясающая обыденность, даже слушать страшновато.

Что это за страна, думал взрослый, где врач не может купить ребенку йогурт?! Это не страна, это… Гондурас какой-то, на самом деле!

Маленький думал, как бы ему спихнуть на взрослого посуду. Мыть посуду он не любил.

– Сейчас по телевизору мультфильмы, – предложил он, надумав, – может, ты посуду помоешь, а я посмотрю пока?

К его удивлению, чужой дядька моментально согласился Посуду он мыл две минуты.

– А почему ты не в школе?

– Потому что у нас каникулы, – объяснил Вася, – весенние. А в Америке не бывает весенних каникул?

– Бывают. Они называются пасхальные. У нас.., в Америке, – поправился он, – сейчас как раз пасхальные каникулы.

– А у тебя чего? Отпуск?

– Отпуск.

– И ты в отпуске заболел?

– Ты же знаешь, меня стукнули по голове.

– Меня тоже в прошлом году стукнули, – сказал мальчишка, – на горке. Доской прямо по макушке.

– Зачем? – удивился Димка. Вася презрительно фыркнул:

– Ну как зачем?! Ты что, не понимаешь? Мы подрались!

– Это все объясняет, – согласился Димка, – мама тебя зашивала?

– Не-ет! Она мне подзатыльник дала, чтобы я не дрался.

– Логично.

– Что?

– Слушай, – попросил Димка, – проводи меня в магазин. А то я у вас живу и ничего не покупаю. Меня же кормить нужно.

Мальчишка посмотрел с любопытством.

– Пойдем, если хочешь. У нас магазин в соседнем доме. А что ты будешь покупать? – Не знаю, – признался Димка, – еду. Может, твою докторскую колбасу.

– Она дорогая.

– Ничего. Посмотрим.

Для того чтобы не демонстрировать прохожим свою наполовину лысую голову с повязкой, он нацепил лыжную шапочку. Мальчишка одевался долго, старательно сопел, хлопал себя по карманам, проверяя варежки, шнуровал ботинки и сердился на шнурки.

В подъезде было холодно, сыро и грязно. На первом этаже стояли лужи, пахло кошками, застарелыми бычками и мочой. Дверь на улицу не закрывалась, домофон – дань цивилизованному образу жизни – был выдран с мясом, провода скручены, и неизменные надписи, и гадкие пятна, и железная скобка вместо ручки, болтающаяся на двух гвоздях.

Димка давно от всего этого отвык, и теперь ему было стыдно за свою брезгливость, за “Гондурас”, вертевшийся в голове, за людей, которые отлично себя чувствовали в помойке и запахе мочи.

В его американской действительности были сонная уличка с двухэтажными домами, лужайками и розами, незапертые автомобили, роликовые коньки, кучей сваленные у входа в офис – до вечера, пока их не разберут владельцы, – длинноволосые подростки в чистых шортах, для которых верхом дерзости и геройства было проехаться на доске по краю университетской лестницы. Никому из них почему-то даже в голову не приходило отдирать ручку от подъездной двери или писать на лестнице. В прошлом году отчислили двоих – они повадились скручивать зеркала у машин на стоянке за университетом. Между прочим, папа одного из них оказался сенатором Соединенных Штатов и потом долго, тоскливо и нудно объяснялся с прессой и сенатским комитетом по поводу скверного поведения сына.

"Разве мы можем доверить нацию человеку, который ничему не научил собственного сына?!” – риторически выкрикивала “Тексис стар”, местная газета.

"Наверное, я мещанин, – думал Димка, шагая по лужам. – Для меня лужайка и чисто выметенная улица гораздо важнее, чем то, что по рождению я гражданин великой страны. Я не понимаю ее величия, когда в подъезде воняет мочой, а мешки с помойкой бросают прямо под окна, и они гниют, воняют, распадаются на части, как внутренности трупа. Я ненавижу бедность, грязь, вывернутые лампочки, нытье, алкоголиков, хамство, лужи по колено… И еще то, что врач не может купить своему ребенку йогурт”.

В магазине было просторно, по раннему времени пустынно и.., богато. Димка усмехнулся.

Он помнил этот магазин еще с “дореволюционных времен” – зеленые стены, длинные желтые ленты, усеянные трупами мух, пустые алюминиевые лотки, селедочная вонь, грязная огуречная бочка в углу. Из бочки текло на пол, а рядом с кассой стояли молочные сетки с дырявыми треугольными пакетами – дырявые пакеты предлагались дешевле. Молочные реки смешивались с рассольными, люди прыгали через них, оступались, бабка-кассирша орала, очередь за пельменями распирала отдел с шикарным названием “Кулинария”. Были еще “Бакалея” и “Гастрономия”.

– Слушай, – возбужденно сказал рядом Вася, – я отойду, можно?

– Куда? Он замялся.

– Там, знаешь, где хлеб, есть автомат с игрушками. Нужно опустить пять рублей и хватать игрушку. Там специальная хваталка. Только я еще ни разу не хватал. А Ирка из нашего класса однажды пять зверей вытащила. Я считаю, ей просто повезло. Можно?

По его бойкому тону было ясно, что развлечение это из “неодобряемых”. Мать, наверное, не разрешала просто так скармливать автомату пять рублей.

– Можно, – разрешил Димка, – а пять рублей?

– У меня есть, – Вася разжал кулак, – мне дед дал. “Ну вот, теперь понятно, почему он так легко согласился провожать меня в магазин, – подумал Димка. – Из-за автомата с игрушками”.

– Добрый день, – сказал он продавщице. Говорить ему было неловко. Он сто лет не говорил по-русски и от магазинов таких отвык. Ему бы что-нибудь попроще – взять тележку, да и катить ее вдоль километровых рядов еды, набрать гору, сунуть кассирше кредитную карточку и перегрузить в машину, чего лучше!..

– Восемь йогуртов, – начал он перечислять, – малина. Восемь йогуртов – клубника.

Он дошел как раз до докторской колбасы, когда вернулся его компаньон. Вид у него был крайне независимый.

– Ну что? – спросил Димка. Вася махнул рукой:

– Мне дед еще даст, я тогда еще сыграю.

– Еще что-нибудь? – спросила продавщица. Ее было почти не видно из-за еды, сложенной на прилавке.

– Докторскую колбасу, – сказал Димка, – ты любишь толстую или тонкую? Вася пожал плечами:

– Всякую.

– Тогда любую.

Продавщица вооружилась ножом. Вася проводил ее глазами.

– Жалко, – вдруг заявил он, – там обезьяна так хорошо лежала. Красивая обезьяна. Розовая.

Димка сверху посмотрел на него. Вид у него по-прежнему был очень независимый, только горбилась расстроенная спинка и между шапкой и курткой торчала худая шея.

– Все?

– Да, спасибо.

– Это все наше-е? – вдруг удивился Вася. – Мы же не донесем!

– Донесем, – успокоил его Димка, – у нас рюкзак.

– Зачем тебе столько еды?!

– Есть. Мы сейчас с тобой придем и станем чай пить.

– Ты думаешь, мы все это съедим? – спросил Вася с сомнением. Продавщица засмеялась. Димка улыбнулся в ответ.

– Очень на вас похож, – сказала продавщица.