Татьяна Устинова - Мой личный враг

- А лифт не работает, что ли? - спросили в телефоне.

- Нет, - сказал Филипп. - Придется пешком.

-А этаж-то пятый... - с наигранным испугом проговорили в телефоне. Прибытие откладывается на неопределенный срок. Кто знает, сколько потребуется времени, чтобы поднять себя по лестнице.

Но в гулком подъезде уже звучали шаги. Филиппу показалось, что поднимается человек сорок.

Он открыл дверь. Оказалось не сорок, а всего пятеро.

- Привет, - сказал Филипп. - Хорошо, что тебе удалось приехать.

В палате у Александры было просторно и красиво. Как в санаторном люксе, подумала она, хотя никогда не была в санатории, тем более в люксе. По ту сторону - зимний подмосковный бор, засыпанный снегом, а по эту - тепло, чисто, спокойно. Телевизор, ковры, цветы, картины.

Как бы дико это ни звучало, но ей нравилось здесь лежать.

Когда она проснулась и в недоумении уставилась в лепной потолок со старинной бронзовой люстрой, ей показалось, что ее похитили и держат в заложниках. Она резко села, намереваясь бежать, но в голове зашумело, в ушах зазвенело, в глазах потемнело, и побег пришлось отменить.

За окном в тихом и чистом зимнем бору начинались сумерки, и Александра, забыв про побег, легла на подушку и стала смотреть в этот меркнущий между соснами закат и вспоминать, как на зимних каникулах баба Клава возила ее, маленькую, на дачу. Как скрипел снег под полозьями санок, как здорово было идти с электрички к дому и предвкушать его ровное тепло - соседка всегда топила печь к их приезду. И на ужин в первый вечер всегда было что-то вкусное: "Докторская" колбаса с черным хлебом - сколько хочешь! - или ветчина в импортной банке, специально прибереженная в дорогу, и чай с конфетами, тоже пока не наешься.

Конечно, и в каникулы они с бабушкой работали не покладая рук. Вернее, работала бабушка и Александру заставляла. Ни разу в жизни Александра не видела ее без дела. Она была превосходная портниха, у нее был хороший вкус и необыкновенная ухватка, как сказали бы сейчас, профессионализм. Александра, томясь, шила фартуки, а бабушка - платья, блузки, брюки и даже пальто.

Но все-таки на каникулах бабушка загружала ее меньше.

У Александры были лыжи, довольно неказистые, но вполне подходящие для деревенских горок. И санки с загнутыми полозьями, очень красивые. "На них еще твой папа катался", - говорила баба Клава с гордостью, но папу Александра не помнила.

Почему-то теперь ей стало очень жалко себя. Она лежала и тихо плакала, и слезы перестали катиться только тогда, когда толстый бинт на щеке совсем промок.

Почему-то ее абсолютно не волновало, что с ней случилось и заживут ли раны. И где она находится.

Но оказалось, этот день все-таки смог ее удивить и вывести из состояния странной апатии, в которую она впала.

Когда совсем стемнело, Александра решила выйти в коридор и посмотреть есть ли еще кто-нибудь в этом сказочно-тихом доме.

Она осторожно села, придерживаясь рукой за какие-то очень уместно прилаженные к стене поручни. Голова уже не так кружилась, и в глазах уже почти не темнело. В кресле, рядышком с кроватью, лежал длинный и толстый халат, и Александра, поколебавшись, надела его.

Она выглянула в коридор и увидела там молодого мужчину, сидевшего в кресле у противоположной стены. Как-то сразу, с первого взгляда, Александра поняла, что он - не врач.

- Проснулись? - спросил он приветливо. - Меня зовут Володя. А вы уверены, что вам уже можно ходить?

Александра не сразу сообразила, о чем он ее спрашивает. Но почему-то вдруг появилась мысль - впервые с того момента, как она пришла в себя, - что вид у нее, должно быть, ужасный. Еще бы! Щека заклеена, ухо вроде совсем оторвано - она потрогала нашлепку, но сквозь сто слоев марли ничего разобрать не смогла, лоб густо залит йодом. Позднее Александре сказали, что она падала головой вперед и сильно ударилась.

- Давайте-ка я вас обратно в комнату провожу, - озабоченно сказал Володя. - Вы зря встали. Там такая кнопочка есть, ее можно нажать и вызвать сестру.

- Мне не нужна сестра, спасибо, - ответила Александра, не узнавая собственного голоса. - Я просто хотела узнать, где я.

- В больнице, в отделении косметической хирургии, - охотно объяснил разговорчивый Володя. -- Ваш муж приедет часов в восемь. Вы довольно долго спали...

- Да уж! - проговорила Александра и тут же подумала: "Ну, что ж, если Филипп приедет, жить можно". - А вы кто? - спохватилась она. Черт бы побрал ее слоновью прямолинейность.

- Я - Володя, - как будто из этого что-то следовало, повторил молодой человек. - Я ваш охранник.

- Кто? - переспросила Александра. - Вы из милиции?

- Нет, - мягко сказал Володя. - Нет, я не из милиции.

Александра ничего не поняла, но спрашивать не стала. Она до смерти устала от тайн, недомолвок, секретов, обманов, конспирации, страха... Главное в восемь приедет Филипп, а все остальное... Какая разница!

- У вас есть сигареты? - спросила она. - Я не знаю, можно ли здесь курить, но если у вас есть сигареты...

- Конечно, есть, - ответил Володя. - У вас в комнате, - он сказал: в "комнате", а не в "палате", - на маленьком столике - пепельница.

- А здесь точно можно курить? - для верности уточнила Александра.

- Конечно, - успокоил ее Володя. - Здесь все можно.

Опустившись в кресло, Александра с удовольствием закурила Володину сигарету и тут только сообразила: "Он же сказал - "охранник". Значит, какая-то опасность угрожает ей и в этом чудесном тихом месте. Боже! Ей хотелось заплакать. Неужели и тут нельзя отдохнуть - нет, хотя бы передохнуть - от бесконечных опасностей, подстерегающих ее в последнее время?

Потом принесли ужин на легкомысленном подносе с забавными ножками. В устойчивой вазе посередине подноса стояла маленькая красная розочка.

- Давайте я вам в постель подам, - сказала принесшая поднос девушка. И вы поешьте. У нас все очень вкусно.

Александра еще жевала что-то, когда дверь распахнулась и в палату ворвался Филипп. В руках у него был пакет и огромный нелепый букет в целлофановых кружевах и лентах. Он бросил в угол свои свертки, стремительно подошел к замершей Александре и поцеловал ее в единственное доступное место под правый глаз.

- Ну что? - спросил он. - Жива?

- Жива, - ответила она не слишком уверенно. - Что случилось, Филипп?

- Какой-то хулиган ударил тебя на лестнице ножом, - сказал он, как будто об этом она и спрашивала. - Я вышел, но было уже поздно. Я его не видел.

Конечно, он его не видел!

- Зачем ты меня сюда привез? - спросила она. - У меня что, тяжелые ранения?

- Нет у тебя никаких ранений. - Филипп открыл дверь в коридор и сунул букет охраннику Володе. - Просто разрезана щека. И ухо. Через неделю все пройдет. Здесь только проследят, чтобы не осталось следов.

- А могут? - спросила Александра довольно равнодушно.