Татьяна Устинова - Хроника гнусных времен

* * *

В холле “Рэдиссона” было прохладно, и Кирилл с удовольствием подышал, выгоняя из легких раскаленный уличный жар.

Ну и лето. Такое лето в Питере случается, наверное, раз в пятьдесят лет.

– Зачем ты меня сюда приволок? – пробормотала Настя неуверенно. – Что мы тут станем делать?

– Заниматься любовью без компании твоих родственников, – ответил он и, дождавшись, когда она стыдливо покраснеет, подтолкнул к дивану, – посиди пока у фонтанчика, а я поговорю.

– Не хочу я сидеть у фонтанчика.

– Тогда постой. Там, кстати, плавают живые-рыбки. Дети в восторге.

– Я тебя убью, – прошептала она. – Ты бы меня предупредил, я бы хоть переоделась.

– Во всех ты, матушка, нарядах хороша, – провозгласил он.

Впервые в жизни ему было наплевать на то, что подумают о нем окружающие, и это странное чувство свободы было таким полным, что он готов был сам залезть в фонтан к живым рыбкам.

Влюбился ты, что ли?

Да нет. Не может быть.

– Здравствуйте, – улыбнулся ему знакомый портье, доставая ключ, – рад вас снова видеть, Кирилл Андреевич. В воскресенье утром пришел факс. Вы уже уехали.

Кирилл быстро посмотрел – факс был с работы и ничего не значил. Он смял его и бросил в корзину.

– Я заберу машину. – Ему казалось, что с тех пор, как он уехал из отеля, прошло много лет, а не один день. – И мне нужно в бизнес-центр.

– На второй этаж, пожалуйста. Сегодня привезли ваши билеты.

Кирилл открыл длинный белый конверт. Билетов было два, и он быстро сунул их в рюкзак.

Настя за его спиной улыбалась деревянной улыбкой и старалась дышать как можно тише. Она тоже увидела эти два билета, и на миг ей стало нехорошо.

Выходит, он сразу все знал. Он знал, что она полетит с ним в Дублин, еще до того, как она согласилась. Впрочем, она еще и не соглашалась, а билетов уже было два.

Не мог же он всерьез приглашать ее в Дублин?!

Но билетов-то два…

– Пошли, – он подхватил рюкзак и ее – тем же движением, что и рюкзак, – сначала зайдем в бизнес-центр. Или тебе нужно в номер?

– Не нужно, – пробормотала она, и он посмотрел на нее, услышав странное в ее голосе.

С ним кто-то поздоровался, и он поздоровался в ответ, сверкнув непривычной официальной улыбкой. Он был очень на месте среди всех ковров, зеркал и тихой музыки и казался частью этого мира, знакомого ей только по фильмам. И льняная рубаха – которая там по счету? – и светлые джинсы оказались вдруг очень стильными, и рюкзак приобрел значительность, и волосы были подстрижены именно так, как надо, и все это Настю пугало.

В своем летнем костюмчике из средненького магазина она чувствовала себя замарашкой. Да еще хвост заколола вверх, потому что было жарко шее.

Он ничего не замечал.

В лифте, похожем на салон президентского “Боинга”, который Настя однажды видела на выставке, он быстро укусил ее сзади за шею и спросил деловито:

– Когда приключилась вся эта катавасия с Сониным поклонником?

– Что?!

Лифт тренькнул, разошлись золотые двери, он шагнул и выволок ее следом.

– Когда выяснилось, что за ней ухаживал уголовник?

– Кирилл… Он вздохнул.

– Мне нужно выяснить некоторые подробности, – сказал он терпеливо, как на летучке, – для этого я хочу знать, когда все случилось. Потом мы пойдем в номер, ляжем на диван, и я отвечу на все твои вопросы. Давай вспоминай.

Длинноногая красотка в умопомрачительном пиджаке приближалась к ним из-за стеклянной перегородки и улыбалась всеми зубами, а у нее за спиной мигали компьютеры, и серьезные дяденьки в офисных костюмах, не отрываясь, смотрели в экраны. Было еще несколько лысых и очкастых молодых людей в мешковатых шортах, тоже очень серьезных.

– Очнись, – попросил Кирилл, – давай. Вспомни. Ты можешь.

Она посмотрела на него.

– И вспоминать нечего, – пробормотала она, краем глаза следя за красоткой и чувствуя себя все хуже, – три года назад. Летом. В июне началось, в июле закончилось. А что ты хочешь?..

– Здравствуйте, – сердечно сказал Кирилл красотке, – мне нужно посмотреть “Милицейскую газету” за июнь – июль девяносто восьмого года. Это можно как-нибудь устроить? И еще за август, пожалуй.

Может, красотка и удивилась, но никак этого не продемонстрировала.

– Если она есть в Интернете – конечно, – сказала она дружелюбно. – Если нет, тогда не знаю, чем смогу помочь.

– Если нет, найдите библиотеку, в которой есть подшивка. Хорошо?

– Конечно.

– Номер пятьсот семь. Меня зовут Кирилл Костромин. Вы позвоните, когда найдете?

Красотка быстро черкнула что-то на бумажке, встряхивая белоснежными манжетами.

– Конечно.

– Спасибо.

Настя считала, сколько раз было произнесено слово “конечно” в двадцатисекундном разговоре, но почему-то сбилась.

– Пошли. – Он снова потянул ее, но она вырвала руку.

– Что ты все время меня тащишь!

– Я побуждаю тебя к ходьбе, – объяснил он серьезно, – сегодня у тебя с этим процессом проблемы. Хотя, как правило, ты не ходишь, а летаешь. Наша остановка. Выходи.

Номер был роскошный. Такой роскошный, что Настя, оглядевшись по сторонам, храбро спросила:

– А фонтан с живыми рыбками где? Неужели ты живешь в номере без фонтана?

– Ваша ирония неуместна, – ответил он и захохотал, – и постарайся не отравить мое гомерическое веселье своим постным видом. Не надо никаких ассоциаций с Джулией Роберте из фильма “Красотка”.

– Откуда ты знаешь? – буркнула она.

– Я очень умный. Я тебе уже об этом говорил. Сначала мы будем разговаривать, потом валяться, а потом пойдем в бассейн и ужинать.

С этой секунды все стало легко.

– Ну уж нет, – заявила Настя, прыгнула на него сзади и обняла руками и ногами. И сунула руки под льняную рубаху – неизвестно какую по счету. И уткнулась носом во влажную шею. И поцеловала за ухом.

И все разговоры пришлось отложить.

– Давай не поедем обратно, – предложил он, поглаживая атласную спину, – давай жить здесь.

– Мы не можем, – сказала она серьезно и, приподнявшись на локтях, посмотрела ему в лицо близорукими, очень зелеными глазами, – у нас дело.

Он и сам знал, что “у них дело”, и это было серьезное дело. Гораздо серьезнее, чем он предполагал сначала.

– Расскажи мне, – попросила она, – можешь? Кирилл приподнялся и, пошарив рукой, перекидал за спину подушки. Уселся и подтянул Настю к себе.

– Дать сигареты? – спросила она и улыбнулась от того, что уже знала – без сигареты он не может думать.

– Самое плохое, – начал он, прикурив, – что я пока толком не понял, что может быть мотивом. Деньги? Основная часть наследства досталась тебе, но ты вряд ли убила свою бабушку.

– Нет, Кирилл, – сказала она тихо, – я ее не убивала.

Ей отчаянно не хотелось его слушать. Что бы он ни сказал – все было плохо. В деле была замешана ее семья, близкие люди, которых она любила. Одних меньше, других больше, но любила. Она затеяла все, и ей теперь предстоит принимать решения, но джинн уже вырвался из бутылки, и загнать его обратно она не сможет, как бы ей этого ни хотелось.