Марина Серова - Ночной стрелок

Я дошла до конца последнего забора и оказалась на сильно пересеченной местности, которая тянулась по левую сторону от дороги и под небольшим уклоном устремлялась к берегу Волги. Здесь было все: канавы, обломки плит, мотки ржавой проволоки, колючий кустарник и кучи каких-то промышленных отходов, источающие острый, щекочущий горло запах. К счастью, я не переломала себе ног и не заблудилась.

Через полчаса моих хождений впереди на фоне серебристого свечения луны вырисовались гротескные очертания искореженной металлической фермы. Я умерила шаг и пристальнее вгляделась в клубящуюся передо мной тьму. Нечего было и думать о том, чтобы обнаружить среди этих пустошей, покрытых диким кустарником и торчащими, точно скалы, остовами недостроенных корпусов, одного-единственного человека. Нужно было позаботиться о том, чтобы остаться незамеченной самой.

Я продвигалась очень медленно, держась в тени кустов или бетонных блоков, а на открытых участках предпочитала передвигаться ползком. Вскоре мое одеяние превратилось в грязные лохмотья, а энтузиазма значительно поубавилось.

Все-таки я добралась до развалин — это был первый этаж какого-то корпуса — и забралась внутрь. За каменными стенами буйно росла та же трава, что и снаружи, и сидеть там было ничуть не уютнее. Зато в щель между бетонными плитами я могла безопасно наблюдать за тем, что происходит вокруг циклопической стальной конструкции, которая в своей верхней части была смята и изуродована так, словно в нее угодила авиационная бомба.

Стальная ферма серебрилась в лунном свете и была теперь хорошо мне видна, впрочем, как и остальные постройки вокруг, запущенные, заросшие и рассыпающиеся от времени. На этом призрачном пейзаже не было заметно ни единого движения, ни единой человеческой тени — и меня охватили подозрения, что бывшие спецназовцы здесь не появлялись вовсе. Не могли же они сгинуть бесследно вместе с машиной!

Я была намерена дождаться здесь рассвета и понаблюдать за встречей Беднова с неизвестным. Если эта встреча состоится, я уж постараюсь проследить за этим типом, чего бы это ни стоило!

Вообще, стрелок рассчитал все очень четко, назначив свидание на четыре часа утра — будет достаточно светло, чтобы забраться на башню, но не настолько, чтобы найти кого-то в этих развалинах. И в то же время со стороны дороги будет крайне сложно подойти сюда незаметно.

До появления Беднова я не собиралась предпринимать никаких действий и поэтому приготовилась просто ждать. Через некоторое время, правда, стало ясно, что это будет довольно сложно — ночь, быть может, была пригодна для свиданий, но никак не для ожиданий — вскоре мне стало холодно. Хорошо еще, что бетонные стены укрывали меня от пронизывающего ветра, дующего с реки. Положение осложнялось еще и тем, что я не могла делать никаких резких движений — малейший шум мог насторожить невидимого наблюдателя.

Часа в два ночи зашла луна, и я продолжала мерзнуть в кромешной тьме. Чтобы отвлечься, я начала мечтать о всяких приятных, но недоступных вещах — об обжигающем кофе, о горячей ванне, о солнечном пляже на берегу теплого моря… Незаметно мечты мои плавно перешли в сон, и я задремала, точно провалившись в глухую черную расселину.

Разбудил меня какой-то посторонний звук — кажется, где-то в отдалении вскрикнула ночная птица. Все суставы мои застыли и едва двигались, а тело, наоборот, била крупная дрожь. Пытаясь согреться, я попробовала напрягать и расслаблять мышцы, но это плохо помогало.

Между тем небо на востоке начало едва уловимо светлеть, а камни и травы вокруг меня стали приобретать хотя и призрачные, но все-таки очертания. Я поднесла к глазам часы — было без двадцати минут четыре. Моим мучениям наступал конец.

Вскоре я различила слабый звук автомобильного мотора, доносившийся со стороны дороги. Он несомненно приближался, и это вселило в меня надежду. Я приникла к щели между бетонными плитами и принялась наблюдать.

В сером предрассветном мареве окружающий пейзаж выглядел жутковато и нереально. Покореженная ферма, вросшие в землю останки зданий — все это было похоже на картинку из фантастического фильма. Земля после ядерной войны. Черный кустарник, росший тут и там, походил на наплывы застывшей лавы.

Шум мотора сделался уже совершенно явственным, и я наконец увидела машину. Это был черный «Мерседес». Он приближался, безрассудно петляя между рытвинами и кочками. Его ослепительные фары хаотически полосовали серую мглу вокруг. Потом «Мерседес» остановился метрах в пятидесяти от моего убежища, и из него вышел человек.

По фигуре и походке я сразу узнала Беднова. Он, не таясь, хрястнул дверцей, огляделся и направился прямо к железной ферме. Его движения выдавали крайнюю степень раздражения. Когда он прошел мимо моих развалин, я убедилась, что на нем по-прежнему надеты темная водолазка и старые джинсы. Скорее всего, сегодня он так и не ложился.

Подойдя к огромной опоре, у основания которой были разбросаны крупные камни и обломки плит, Беднов внимательно посмотрел зачем-то под ноги, а потом задрал голову вверх. Небо уже заметно посветлело и приобрело какой-то лимонный оттенок, но вряд ли при таком освещении можно было рассмотреть, что находится на высоте двадцати метров. Для этого нужно было туда подняться.

И Беднов стал подниматься. Я с замиранием сердца следила, как он нащупывает ногой стальные перекрестья, как с натугой подтягивается наверх, приближаясь шаг за шагом к неведомой цели. Все-таки это было занятие не для человека его возраста, и только отчаянная необходимость могла погнать его на эту конструкцию.

Наконец он, кажется, добрался до нужного места — на какое-то время он замер и не менял положения. Мне показалось, что он разговаривает, но слов я не могла разобрать. Так продолжалось минуты полторы, не более. Потом Беднов начал спускаться.

Спускаться с такой высоты процедура более сложная, чем подниматься, — она заняла у Беднова вдвое больше времени, чем подъем. Этого вполне хватило бы неизвестному, чтобы без спешки убраться отсюда, благо что путей для отхода имелось предостаточно.

Но он поступил еще проще, выбрав самый комфортный путь. Это я поняла, когда хлопнула дверца «Мерседеса» и взревел мотор. Стрелок попросту воспользовался машиной Беднова.

Я выглянула из своего убежища — лучи фар хлестнули меня по глазам. «Мерседес» развернулся и покатил через пустошь по направлению к дороге. Вскоре его красные огоньки исчезли.

Я выскочила наружу и услышала ругательства — Беднов, не выдержав, последние метры спуска преодолел прыжком и, кажется, подвернул ногу.

Когда я подбежала ближе, он уже поднялся и продолжал сквозь зубы материться. В голосе его слышались непривычные безнадежные нотки. Увидев меня, он настороженно крикнул: «Кто здесь?» — и, достав из кармана фонарик, осветил мое лицо.