Марина Серова - Сияние алчных глаз

— Буду ждать, — вздохнула я, опускаясь на стул для посетителей.

Ждать пришлось около часа. Потом мне послышалось, что с улицы донесся треск мотора, изготовленного на запорожском автозаводе. А вслед за этим в помещение деловитой и уверенной походкой вошел Борзой.

В его внешности абсолютно ничего не изменилось, если говорить об одежде. Лицо же, подозрительно красное, пылало энергией и благодушием. Масленый оттенок в его маленьких глазках подтвердил мои подозрения, что лихой журналист успел с утра заправить не только бензобак своего лимузина.

— Приветствую свою очаровательную коллегу! — вскричал он с порога и, гулко топая башмаками, с которых на пол посыпался мокрый снег, метеором промчался по кабинетам.

Всеобщее запустение вызвало у него глубочайшее негодование.

— Данилов! — заорал он, открывая дверь в кабинет корреспондентов. — Где все?!

— Никто еще не появлялся, — обиженным тоном откликнулся молодой человек, отрываясь от пишущей машинки.

— Где же они?! — возопил Борзой, хмуря брови.

— Наверное, в больнице, — злорадно ответил Данилов. — Я откуда знаю?

Борзой повернулся на каблуках. Он был в крайнем раздражении.

— Во народ! — пожаловался он мне. — За таким только глаз да глаз!

— Не понимаю, — сказала я, — что вы так дергаетесь? Вас назначили исполняющим обязанности редактора? И где, кстати, он сам? Я слышала, он попал в больницу?

— Вы сто раз правы! — самодовольно заявил Борзой. — Без моей персоны здесь не обошлось. Сейчас был на инструктаже у шефа… Я имею в виду Караваева. А редактор наш — фью-ю-ю! — он скорбно присвистнул.

— Что означает это «фью-ю-ю»? — сердито спросила я.

— Борьба обостряется, — понизив голос, сообщил Борзой. — Вчера в десять вечера Николай Евгеньевич был избит и ограблен в подъезде собственного дома. В результате лежит теперь в неврологическом отделении с сотрясением головного мозга. Милиция придерживается версии о случайном ограблении: мол, дело рук неизвестных наркоманов. Мы с Караваевым придерживаемся иного мнения. И это мнение мы изложим в завтрашнем номере!

— Судя по вашему энтузиазму, — заметила я, — вы не опасаетесь за свою голову?

— Еще как опасаюсь, милая Ольга! — заверил меня Борзой. — Но запомните мои слова: журналист в первую очередь должен думать о завтрашнем номере газеты и только во вторую — о своей бедной голове. Николай Евгеньевич — вот вам светлый пример!

— Значит, сегодня вы заняты газетой? — огорченно сказала я. — На меня у вас времени не остается?

Борзой хитро посмотрел на меня и пожевал губами.

— Не хотелось бы вас обижать, Оленька, — сказал он, — но ведь у вас не горит, а нам нужно нанести ответный удар!

— Знаете, чем это закончится? — спросила я. — Вы вместе со своим «Запорожцем» свалитесь в какой-нибудь овраг, а газету, как источник повышенной опасности, временно прикроют. В то же время я предлагаю вам применить обходной маневр…

— Что вы имеете в виду? — с любопытством спросил Борзой.

— Вы продолжаете свою виртуальную борьбу, — объяснила я, — но параллельно я буду вести расследование гибели Аникина. По-моему, его смерть — ключ ко всему происходящему. Образно говоря, там, где лежит шапка Аникина, и нужно искать его убийц. Кстати, вы что-то помалкиваете о своем вчерашнем обещании. Вы встречались со своим родственником?

Борзой оглянулся по сторонам, подмигнул и поманил меня за собой.

Мы прошли по коридору и обосновались в одной из комнат. Борзой принялся лихорадочно рыться в столах, разбрасывая по сторонам бумаги. Я терпеливо ждала, чем закончатся поиски.

— Вот! — наконец объявил Борзой, раскладывая передо мной на столе карту Приозерска и окрестностей. — Слушайте сюда, как говорят в Одессе. Во мне погиб великий сыщик! Как я и думал, Матвеев встретил мое предложение выпить с энтузиазмом. Пьянеет он быстро, и мне без труда удалось разговорить его. Слово за слово выяснилось, что в пятницу после дежурства начальник дал ему день отдыха. Но машина, на которой Матвеев ездит, выходила из гаража. Вообще он очень ревностно относится к своему «УАЗу» и после выходного дотошно проверил, кто катался на вверенном ему автомобиле. Выяснилось, что никто, кроме самого начальника — Николая Васильевича Балчугина, машину не брал. Да и тот поставил «УАЗ» в гараж уже в десять утра. Больше на нем в этот день никто не ездил. Матвеев отметил, что на спидометре прибавилось восемьдесят километров. Теперь давайте рассуждать. Вот отсюда Балчугин с Аникиным выехали… Километров десять сделали до выезда из города… Остается еще тридцать километров… Если они поехали туда, где был захвачен «КамАЗ», то тридцать — многовато… В эту сторону — только лес. Тридцать километров — ни то, ни се… Знаете, что я думаю? На карте она не обозначена, но вот в этом месте есть лесная дорога, которая ведет к брошенной военной базе. Если прикинуть расстояние, то как раз получается приблизительно тридцать километров. Что скажете? По-моему, в этом есть какой-то смысл, — он выжидательно посмотрел на меня.

— Во всяком случае, я бы не отказалась взглянуть на данное место, — заметила я. — Это любопытно.

— На меня не рассчитывайте, — покачал головой Борзой. — На своем «примусе» мне туда не доехать. И вообще загородные прогулки не для меня. Представьте себе на минуту, что наши предположения окажутся верными и мы столкнемся на лесной дороге с убийцами Аникина… Я предпочитаю рисковать головой, сидя за столом с пером в руке.

— Вряд ли вы докопаетесь до истины с пером с руке, — покачала я головой.

Борзой несколько секунд рассматривал меня с большим любопытством, а потом изрек:

— Разрази меня гром, но рассуждаете вы совсем не по-журналистски!

— Почему же? — парировала я. — Сидеть за столом может каждый олух. Нужно добывать информацию, а не собирать слухи. Признайтесь лучше, что вы просто боитесь.

— Боюсь, — не моргнув глазом, ответил Борзой. — Я же говорю, что на природе я чувствую себя беспомощным, как ребенок. Как голый, беззащитный ребенок! Моя стихия — город. Здесь, пожалуйста, я готов рисковать.

— Не уверена, — насмешливо сказала я. — По-моему, нет никакой разницы, где рисковать. Если вы не согласны, я отправлюсь туда одна.

Борзой посмотрел на меня с глубокой досадой. Мои слова все-таки задели его за живое.

— Ладно! — заявил он вдруг. — Будь по-вашему! Просто смешно — какая-то девчонка учит меня работать! Когда вы намерены произвести вылазку?

— Сегодня ночью вас устроит? — спросила я.

Борзой потер нос и решительно махнул рукой.

— Ладно, уговорили! Где и когда встречаемся?

— Подъезжайте часам к девяти к гостинице — я буду ждать вас у входа.

— Хорошо. А теперь мне надо работать!