Марина Серова - Сияние алчных глаз

— Где же у вас кассета? — спросил он.

— Там же, где видеокамера, — ответила я.

— Давайте не будем играть в прятки. — Башкиров подошел ко мне вплотную, положил тяжелую руку на плечо и больно сжал его. — Что вы тянете кота за хвост? Хотите, чтобы вас оставили в покое? Говорите сразу — где кассета, где видеокамера. Где у вас все это, черт возьми? — Он уже всерьез начинал терять терпение.

— Все это на квартире у моего друга, — спокойно заявила я. — И вам туда не добраться.

— Ошибаешься, стерва! — с ненавистью прохрипел он, еще сильнее сжимая мое плечо. — Мы доберемся туда гораздо быстрее, чем ты думаешь! У нас есть много способов развязывать языки… Тишков, ну-ка надень на нее наручники!

Они навалились на меня оба — Тишков с Балчугиным, — отыгрываясь за унижение, которому я их подвергла. Заломив мне руки назад, они защелкнули на них наручники. И тут, придав голосу панический оттенок, я выкрикнула:

— Что вы собираетесь делать?

— Увидишь, — зловеще пообещал Башкиров. — Сейчас мы будем задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. А если не ответишь — тебе станет очень-очень больно.

— Вы не имеете права, — неуверенно промямлила я.

— Опять пошел разговор о правах, — раздраженно бросил Башкиров и распорядился: — Ведите ее в подвал!

— Подождите! — крикнула я, задыхаясь.

— В чем дело? — высокомерно покосился на меня Башкиров. — Ты передумала?

— Если я отдам кассету, — с надеждой спросила я, — вы оставите меня в покое?

Башкиров довольно долго рассматривал меня, а потом сказал равнодушным тоном:

— Какой может быть разговор? Я тебе сразу сказал, что нам нужна только кассета. Она у тебя?

— Нет. Я же объяснила, что оставила все в квартире моего друга. Неужели вы думаете, что я приехала сюда просто так? Здесь живет мой хороший знакомый — он и подал мне идею подготовить репортаж о криминальной обстановке в Приозерске…

— Вот как, — протянул Башкиров. — Хороший знакомый, говоришь… Кто он такой?

— Адвокат, — не задумываясь, ответила я. — Он живет на улице Чижевского…

Башкиров мрачно насупился, а потом махнул рукой Балчугину, и они отошли в сторону. Несколько минут они что-то вполголоса обсуждали, а потом вернулись ко мне. Башкиров взял меня бесцеремонно пальцами за подбородок и сказал, глядя прямо в глаза:

— Слушай меня внимательно, девочка. Если ты собираешься водить меня за нос, то пожалеешь об этом очень сильно, запомни!

— Не собираюсь я водить вас за нос, — заявила я. — Но и вы должны сдержать свое слово!

Башкиров усмехнулся.

— Насчет этого можешь не беспокоиться… Хотя лучше бы ты не совала нос в чужие дела… Людям это не нравится, понимаешь?

— Это моя работа, — сказала я с достоинством.

— Может быть, тебе поменять работу? — засмеялся Башкиров и, обернувшись к Балчугину, приказал: — Ведите ее в машину! И не спускайте с нее глаз, чтобы она не выкинула еще какой-нибудь номер.

— А как быть с «Нивой»? — растерянно спросил Тишков.

— Оставим ее здесь, — раздраженно бросил Башкиров. — Ничего с ней не сделается. Заприте только.

— Там моя сумочка, — «вспомнила» я, — нужно обязательно захватить ее, в ней ключи от квартиры.

— Разве твой друг не дома? — подозрительно спросил Башкиров.

— На восемь вечера у меня назначены переговоры с редактором. Я предупредила своего друга, что, если не появлюсь у него до восьми, значит, дело плохо, и пусть он предупредит об этом редактора…

Башкиров инстинктивно посмотрел на наручные часы, а потом в ярости хлестнул меня по лицу. Я успела уклониться от удара, но со скованными руками потеряла равновесие и повалилась в снег.

— Врешь, стерва! — выкрикнул Башкиров, нависая надо мной страшной черной тенью.

Неожиданно его остановил Балчугин, ухватив за рукав куртки.

— Слушай, Башкир, не зарывайся! — понизил он голос. — А если она не врет? Мы теряем время…

Башкиров с ненавистью посмотрел на меня и отошел в сторону, стиснув кулаки.

— Поехали! — бросил он, направляясь к «Волге». — Тишков, захвати ее сумку.

Балчугин поставил меня на ноги и даже отряхнул с моей одежды снег двумя-тремя грубоватыми хлопками.

— Пошли, артистка! — потянул он меня за рукав.

Они затолкали меня на заднее сиденье «Волги», а сами сели рядом — Балчугин слева, Тишков — справа. На переднем сиденье я увидела смутный силуэт дамы в шубе, но с непокрытой головой. От нее исходил тонкий аромат французских духов.

Озабоченно повернув голову, она пыталась рассмотреть меня в полутьме салона. Башкиров резко бросил машину вперед и лихо развернулся, так, что Тишков повалился на меня. «Волга» зарычала и помчалась по лесной дороге.

— Почему так долго? — взволнованно спросила дама. — Вы нашли, что искали?

Башкиров не ответил. Сумрачно глядя вперед, он гнал машину через темный лес. Кажется, я все-таки заставила его поверить в существование моего друга. Он явно спешил — до восьми часов оставалось около тридцати минут.

Старицкая попыталась продолжить разговор.

— Значит, вы ничего не нашли, — заключила она убежденно. — Куда же мы сейчас едем?

— Помолчи, пожалуйста! — коротко сказал Башкиров.

Он все увеличивал скорость, а когда мы выехали на шоссе, стрелка спидометра перевалила за сотню. Старицкая опустила голову и прижала пальцы к вискам — видимо, от быстрой езды ее укачивало.

У меня была другая проблема — от проклятых наручников у меня немилосердно болели руки. Однако речь о них я завела только тогда, когда мы въехали в пределы города.

Башкиров не мог гнать здесь с той же скоростью, что и на шоссе, но по-прежнему торопился и без раздумий проскакивал на красный свет.

— Снимите с меня наручники! — потребовала я.

Балчугин издал губами какой-то странный звук, который означал, кажется, изумление неуместностью моей просьбы. Башкиров при этом не шелохнулся.

— Снимите, иначе не выйду из машины! — пригрозила я.

— Мы тебя вынесем, — хохотнул Балчугин.

— У вас уйдет на это много времени, — пообещала я. — Слишком много.

Башкиров коротко взглянул на меня в зеркало и распорядился:

— Снимите с нее браслеты, когда подъедем к дому. Только не хлопайте ушами. Не отпускайте ее ни на шаг! А ты веди себя тихо, если хочешь, чтобы я сдержал слово…

Как ни старался Башкиров, он не успел добраться до места вовремя. Настроения это ему не прибавило. Заворачивая на улицу Чижевского, он хмурился и кусал губы. Мой блеф все-таки здорово выбил его из колеи.

— Вот эта улица! — сообщил он. — Где останавливаться?

— Остановите около семнадцатого, — сказала я.

«Волга» подкатила к дому и затормозила у тротуара. Башкиров, не глуша мотор, задумчиво посмотрел вокруг.

На улицах в этот час было еще полно прохожих. Ярко горели окна в окрестных домах. Только первый этаж дома номер семнадцать был погружен в темноту. Статистическое бюро уже закончило свою работу, а в квартире под номером один еще никого, естественно, не было.