Эмили Барр - Ночной поезд

Я находилась в обществе его убийцы, соглашалась с ним во всем, и знала, что если бы я никогда не повстречала Гая, он был бы жив. Все это делало мое отвратительное притворство почти невозможным. Тем не менее я заставляла себя притворяться, потому что у меня не оставалось выбора.

Здешняя мебель сделана из тропической древесины, и повсюду расставлены вазы с экзотическими цветами. В Бангкоке я жила на жалкие гроши, зная, что каждый сэкономленный бат продлевал мою возможность скрываться. Тогда я отчаянно хотела иметь источник денег, но сейчас я бы все отдала, чтобы вернуться в безвестную нищету, в тот мир, где Айрис благополучно находится в Британии, а Леон понятия не имеет о моем местонахождении.

Я так легко могла поведать ему о своих планах на случай непредвиденных обстоятельств, об украденном паспорте и заказанном в Хендоне парике. Если бы я и собралась рассказать об этом хоть кому-то в мире, это был бы Леон. Теперь оказалось, что мое молчание меня не уберегло.

Стены здесь были обшиты деревянными панелями. Кондиционер поддерживал температуру несколько ниже комфортной. Двуспальная кровать массивна, и моя следующая задача будет состоять в том, чтобы убедить Леона позволить мне спать в другой спальне. На ее двери замок, я проверяла. Попади я туда, я по крайней мере могла бы свободно дышать.

Леон наблюдал за мной с другого конца комнаты. Он слонялся без дела и смотрел на меня с удовлетворением.

– Помнишь, – начал он, – один день, когда тебе было лет двенадцать? Я повел тебя в Мэрилебон [68]за покупками. Вспоминаешь? Только ты и я. Я думаю, именно тогда я решил, что когда-нибудь буду для тебя больше чем просто крестным. Я понял тогда, что ты вырастешь в красивую женщину. И не ошибся.

Я действительно это помнила, как бы сильно мне ни хотелось забыть.

– Ты купил мне желтое платье.

– И какие-то туфли.

– Все это было прелестно. Я носила это, пока совсем из этого не выросла.

– Ага, ты помнишь.

– Но Леон… ты женат. Вы с Салли…

– Это ничего. Между мной и Салли нет близости уже долгие годы. Не беспокойся об этом. Она рада будет от меня избавиться.

– Она знает, что?.. Я хочу сказать, где, по ее мнению, ты находишься?

– А, в отъезде. Ей на это наплевать.

– О!

Прежде я жаждала снять этот парик, но теперь, когда больше не было нужды в нем ходить, я хотела вернуть то время. В нем было жарко и чесалась голова, но он хорошо маскировал меня. Никто – ни сотрудники иммиграционной службы, ни случайные полицейские, ни сомнительные люди на Хао-Сан-роуд – не заглядывает под такие волосы. Они полностью характеризуют их владельца.

Я всегда знала, что Айрис была слабым звеном в моем побеге. Я знала, что она может рано или поздно заметить пропажу своего паспорта и связать ее со мной. Я, однако, никак не могла себе представить, что она примчится сюда, найдет меня и что она доверится Леону – человеку, с которым никогда прежде не встречалась, да и едва ли могла бы встретиться потом.

Несмотря на его обещания, я была уверена, что она заплатила за это ужасную цену. Подобно Гаю и Рэйчел, если бы Айрис не познакомилась со мной, она была бы жива и жила спокойно и счастливо и не представляя себе подобных приключений. Я могла бы легко предотвратить это, если бы напрямую предупредила ее насчет Леона. Боясь напечатать его имя, я осудила ее на… на то, что он с ней сделал. На смерть.

– Ну а сейчас, – задумчиво проговорил Леон. – Чем мы займемся сейчас?

Я потянулась и зевнула. Запасной план был связан с Фуд-стрит в Сингапуре. Нужно было попытаться уговорить Леона отвезти меня в Сингапур, на тот случай, если Айрис от него ускользнула или если она рассказала полиции или кому-то еще, куда собирается и почему.

– Давай поедем в Бангкок. – Я уселась, подвернув под себя ноги. – Мы же не можем оставаться здесь, верно?

– Конечно, нет, как бы заманчиво это ни было во многих отношениях.

Леон подошел ко мне. Я лежала на диване с притворно расслабленным видом. Когда он склонился надо мной, я постаралась не дернуться. До меня доносился запах его дыхания. Я любила этого мужчину как отца и как единственного человека на земле, который всегда был глубоко предан моим интересам. Именно к Леону я обратилась, когда отправила в тюрьму Рэйчел. И Леон помог: я помню, как он водил меня на ленчи, писал электронные письма, звонил в родительский дом, когда я проводила дни и ночи, пялясь в стену и варясь в густом бульоне ненависти к себе. Когда я прибежала в полицейский участок и потребовала своего ареста, именно Леон заставил меня отказаться от этого заявления. Когда по его совету я искала работу, он писал мне рекомендации и учил правильно держаться на собеседовании.

Сейчас я поняла, что он делал это лишь потому, что хотел мной владеть.

– Вот что, – произнес он, находясь всего в нескольких дюймах от моего лица. Я старалась не показать, как сильно не хочу его поцелуя, потому что, догадайся он об этом, непременно поцеловал бы. – Я не уверен насчет Бангкока. Ты ведь только что оттуда приехала. Ты знаешь этот город вдоль и поперек. Ты там пряталась. Боюсь, я мог бы оказаться в невыгодном положении, если бы ты попыталась там меня морочить. Я ведь никогда не был в этом городе.

Кожа на моей руке покрылась мурашками. Я видела каждый вставший дыбом волосок.

– О! – Я закусила губу. – А если я пообещаю быть хорошей?

– Лара, дорогая моя. Ты будешь хорошей, куда ты денешься? Я просто хочу предусмотреть все мелочи.

– Не заставляй меня ехать в Сингапур, – сказала я вдруг, крепко зажмурившись. – Пожалуйста, не заставляй.

– Открой глаза. Посмотри на меня.

Я посмотрела. Почему я никогда его не боялась, даже на полсекунды? Я знала, что Леон отличается от других людей. Знала, что он безжалостен к врагам, и подозревала, что его методы ведения бизнеса могут быть грязными, но меня это никогда не заботило, потому что он был добр ко мне.

– Это из-за Рэйчел? Сингапурофобия? В прошлый раз, когда ты туда прилетела, твою подругу бросили в вонючую тюрьму? – Я кивнула. – Поэтому я думаю, что тебе надо преодолеть это, дорогая девочка. Нужно посмотреть этому страху в глаза. Теперь ты со мной. Те события остались в прошлом.

– Мне даже запретили появляться в Сингапуре. Они выслали меня и сделали какую-то пометку в паспорте.

– Нет. Они запретили это Ларе Финч, вернее, Ларе Уилберфорс. А не Айрис Роубак. Ты единственная Айрис Роубак, которая предстанет перед сингапурскими иммиграционными властями в ближайшее время, поверь мне. А нашей подруге, настоящей Айрис, никуда приезжать не запрещали, потому что эта глупая курица не совершила ничего значимого за всю свою ничтожную жизнь.

– О!

– Я намерен купить билеты. Ты никогда не проводила там время. Ты не знаешь этого города. Я знаю его довольно хорошо. Именно туда мы едем.