Марина Серова - Вприпрыжку за смертью

— А, вы про деньги, — пробурчал Руднев, пряча пистолет и вынимая из кармана пачку долларов. — Ну ладно, черт с вами, вот две штуки.

Он отсчитал мне двадцать сотенных бумажек и швырнул их через стол.

— Мы договаривались на две с половиной, — напомнила я, забирая купюры.

— Думаете, мне жалко? — искренне удивился Руднев. — Это просто вычет за моральный ущерб. Вы изрядно потрепали мне нервы.

Он уселся в кресло и махнул рукой, давая мне понять, чтобы я выметалась.

— Вот еще что, — остановил он меня на пороге. — Я все эти денежные дела разошью через десять дней. Если за это время документы будут обнародованы — ты труп, что бы ты там ни плела про буддизм. Если хорошо будешь себя вести и молчать — останешься в живых. А на одиннадцатый день можешь рассылать эти бумаги куда тебе заблагорассудится — они уже не будут значить ровно ничего.

— Хорошо, — покорно кивнула я головой. — Через десять дней ксерокопии полетят в мусорное ведро. Приятно было с вами познакомиться.

— А мне-то как было приятно… — Руднев скривился в издевательской улыбке.

Домой я вернулась к обеду.

Повернув ключ в замке, я открыла дверь и, быстро разувшись, прошла в спальню.

Моим глазам открылась чудовищная картина — пустой диван со скомканным покрывалом и мирно посапывающий в кресле Павел Головатов.

— Паша! — трясла я его за плечо. — Ты что, заснул, что ли?

— А? Что? — встрепенулся Головатов. — Ох, это ты. Слава богу!

Павел провел рукой по лицу, как бы сгоняя с него остатки сна.

— Знаешь, снилось, будто я по джунглям пробираюсь, — начал он рассказывать, — а тут вдруг лев на меня прыгает. И вот пока эта зверюга на меня летит, я понимаю, что он — это я. Представляешь?

— Чужие сны — это всегда очень скучно, — проговорила я торопливо. — Где Аня?

— Как где? — оглядел комнату Паша. — Только что тут была…

— Сколько ты спал?

— Ну, не знаю, минут пять, может быть, — неуверенно проговорил Павел. — Помню, что часы за стеной двенадцать пробили. Значит…

— Значит, как минимум сорок минут, — злобно проговорила я, глядя на циферблат.

— Так она сбежала? — ужаснулся Головатов. — Кошмар! И что же теперь?

— Будем искать, — спокойно сказала я. — Собирайся, поехали.

Я заглянула в комнату тетушки. Судя по количеству прочитанных ею страниц пухлого тома, тетя Мила времени даром не теряла.

— Извини, ты не видела, куда подевалась моя гостья? — поинтересовалась я.

— Только слышала, как хлопнула дверь, — подняла глаза тетушка. — Я решила, что если за ней присматривает ее родственник, то я могу не вникать в ситуацию. Он ведь такой представительный мужчина…

— Ох, тетушка, и острый же у вас язычок, — покачала я головой.

— Просто я не приветствую нынешнюю моду на короткие стрижки и зверские физиономии, — отозвалась Мила. — Но время диктует свои законы. Если раньше надежность мужчины выражалась преимущественно в опрятности его гардероба, то теперь…

— Я понимаю, — кивнула я. — Будем надеяться, что мода действительно переменится. Тетушка, я сейчас уезжаю, буду поздно. Поставьте, пожалуйста, телефон на автоответчик, мне могут позвонить.

Уже на пороге я вдруг задумалась. Но времени для серьезного анализа не оставалось.

И все же, может быть, не стоит именно сейчас ехать к Шихиным? Может быть, разумнее было бы пойти по другой траектории?

Нет, съездить надо обязательно, много времени это не займет. Тем паче что у меня есть вопрос и к Шихину-старшему, и к Маше.

— Слушай, а что за парень был у Ани? — спросила я, когда мы спускались по лестнице. — Ты вроде говорил, что Коля, да?

— Николаем звать, — подтвердил Головатов, тяжело ступая позади меня.

— Тот, что в драмтеатре работает, — уточнила я, вспомнив фразу Ани.

— Не, вроде он в фирме какой-то бланки-визитки верстает, — отозвался Паша.

— Точно?

— Ну, — уверенно буркнул Головатов. — Я сам у него, помнится, заказывал.

— Ладно, потом разберемся, — завершила я разговор. — Поехали к Шихиным.

У меня был целый вагон вопросов и к Маше, и к ее родителям. Вопрос в том, как их разговорить. Наверное, алкоголь или просто деньги на бутылку — проблем не должно возникнуть.

Несмотря на середину рабочего дня, на улице толпился народ.

Судя по нездоровому оживлению, которое царило среди населения этого микрорайона, произошло нечто из ряда вон выходящее.

Чем ближе мы подъезжали к дому Шихиных, тем тревожнее становилось у меня на душе. Хотелось ехать как можно быстрее, но я не могла увеличить скорость — народ то и дело сновал по проезжей части, бегая туда-сюда.

Наконец мы свернули за угол. Нашим глазам открылась картина пожарища — несколько поврежденных огнем домов и хозяйственных построек.

Центром пожара, откуда пламя перекинулось на соседние дома, было жилище Шихиных.

От дома, собственно, почти ничего не осталось — лишь обгорелые остовы стен да сваленные в кучу черные балки аккурат посреди того, что когда-то было их комнатой.

Копошащиеся на пожарище соседи кляли на чем свет стоит «проклятых пьяниц» — по их мнению, пожар возник именно из-за Шихиных.

Мы с Павлом вышли из машины. Я вторглась в кучку галдящих соседок и вскорости получила необходимую информацию в полном объеме.

Оказывается, пожар возник три часа назад, — Павел позже признался мне, что задремал вскоре после моего ухода, значит, Аня улизнула из квартиры примерно около десяти, как раз в то время, пока я охмуряла директора «Страда» на предмет изъятия статуэтки.

Не исключено, что Аня Головатова действительно направилась к Шихиным. Соседи утверждали, что кто-то пришел в половине одиннадцатого; потом, минут через двадцать, из комнаты послышались женские крики и шум борьбы. Все завершилось звуком отъезжающего автомобиля. А сразу после этого — полыхнуло.

Я направилась к пожарным, которые устало свертывали шланги. На земле стояли носилки с наброшенной на них серой материей.

Воспользовавшись суетой, я быстро нагнулась и осмотрела тела. Трупы сильно обгорели, но я все же узнала Шихина. Рядом с ним лежала неизвестная мне женщина — очевидно, его запойная супруга.

Даже беглого осмотра было достаточно для того, чтобы убедиться: пожар не был простым следствием неаккуратного обращения с огнем — в голове Шихина четко просматривались пулевые ранения.

Я снова вернулась к соседкам и выяснила, что Машу только что увезла бригада «Скорой помощи». Словоохотливая бабуля поведала мне, что девочка была вся в крови, «слегка обгорелая, но дышала и смотрела», как выразилась соседка.

— Шихиных убрали, — коротко сообщила я Павлу. — Похоже, кто-то здесь побывал и увез Аню силой. Подруга твоей сестры — Маша — старалась помешать похитителю, но он перестрелял все семейство и устроил поджог. Хотя он явно поторопился — Маша осталась жива и сейчас находится в больнице. Не знаю, сможет ли она рассказать что-нибудь внятно… Но в любом случае мы не можем ждать.