Марина Серова - День святого Валентина

Из толпы полетели выкрики:

— Пошла ты!..

— Убьем, стерва!..

И так далее.

Полный беспредел. Я была наивной, полагая, что с ними можно договориться по-хорошему. Но, оказывается, здесь дураков больше, чем нормальных людей.

Ко мне двинулся белобровый парень. Он снял шапку, и выяснилось, что его волосы такие же белобрысые, как и брови. Свою цепь он передал стоявшему рядом товарищу по оружию и приготовился к драке.

Я усмехнулась.

— Цепочку мог бы и не отдавать, вдруг бы пригодилась?

Тот уставился на меня, словно бычок.

— Чья бы корова мычала…

— Пошел к черту!..

Придурок… С таким даже связываться не хочется. Не мой это профиль.

Мои размышления по поводу ущербности человеческого существа были прерваны громким воплем: белобрысый кинулся на меня.

Толпа взревела, словно стадо коров, пытающееся убежать от пожара, следующего за ним по пятам. Белобрысый хотел нанести мне мощный удар, однако я была настороже, подсекла парня и повалила его на землю. Толпа снова заорала, на этот раз гневно. В мой адрес полетели обидные выкрики.

Теперь белобрысый был осторожнее. Он не стал так сразу налетать на меня, а попытался прощупать мою оборону, пару раз взмахнув кулаками, но не достиг цели.

Подонки вокруг нас озверели еще больше.

— Замочи ее, Диман! Сделай ей секир-башку!

Я усмехнулась про себя. Не так просто замочить меня, если, конечно, где-то на крыше дома не затаится снайпер, как о том намекал Ефимов-старший. Интересно, что он поделывает сейчас и не его ли инициатива напустить на нас обкуренную молодежь? Хотелось бы надеяться, что это не так, должна же в людях остаться хоть капля порядочности.

Белобрысый отскочил и вновь вернулся, держа в руках холодную массивную цепь.

Орудие нанесения телесных повреждений просвистело в воздухе, но я была настороже и уклонилась в сторону. Мне удалось просчитать траекторию полета цепи, и в тот момент, когда она на мгновение застыла в воздухе, чтобы через миг продолжить свой полет, я ухватилась за нее рукой.

В следующую секунду парень получил носком ботинка между ног, он не успел отскочить, потому что держался за собственный капкан. Скривившись от нестерпимой боли, он дернул за цепь, и я отпустила ее, инерция заставила его рухнуть навзничь.

Белобрысый уже с трудом поднялся на ноги, и в этот момент его настиг мой удар. Развернувшись на месте, я достала подонка ударом ноги в голову. Тот рухнул на асфальт, словно рыба, сорвавшаяся с крючка, но вместо реки попавшая на горячий песок.

Прошло несколько секунд, но белобрысый не поднимал даже головы. Я подошла к нему и приложила палец к артерии, которая слабо, но билась.

Толпа застыла в немом негодовании, но затем по ней прокатился взволнованный ропот, и молодые бандиты шагнули вперед, смыкаясь вокруг нас.

Я выпрямилась, предусмотрительно подхватив с затоптанного снега брошенную цепь, крепко взяв ее правой рукой.

— В чем дело? — рявкнула я, одновременно взмахнув цепью.

Парни отпрянули прочь, испугавшись, что тяжелые звенья достанут именно его.

Я обвела взглядом толпу и увидела, как шестнадцатилетний парнишка, привлекший было мое внимание, отделился от товарищей и стал удаляться прочь. Почему? Чем ему плохо было здесь, среди своих? А своих ли, вот в чем вопрос, как сказал бы принц датский, если бы оказался в подобной ситуации, как я, Валентин и несмышленые сопляки.

В этот момент невдалеке послышалось завывание милицейской сирены, и все вдруг сорвались с места. Я также была в недоумении — неужели кто-то из «доброжелателей» вызвал милицию?

Разбежались все, кроме Димана, который никак не мог очухаться после моего «монолога», он сел на скользком асфальте, мотая головой.

Я нагнулась над ним и ухватила его за дрожащий кадык:

— Говори, гад, кто гараж поджег!..

— Пошла ты… — просипел белобрысый.

— Вот блин! — вырвалось у Новицкого.

Я еще сильнее сдавила горло «братана», тот ухватился за мои руки, чтобы освободиться, но я пресекла его попытки.

— Ничего, найдем поджигателей и заставим раствор руками мешать… — зловеще проговорила я. — Будешь отвечать на мои вопросы, или я сломаю тебе горло. Да?! Или нет?!

Я немного ослабила хватку и услышала хриплое:

— Да! Да!..

— Рассказывай про Ефимова.

— Что рассказывать?

— Стычки с ним были? С кем-нибудь он был на ножах?

— Со мной.

Я аж присвистнула.

— Надо же как!.. И после этого вы все-таки хотели отомстить за его смерть?

— Он хотел права качать наравне со мной.

— То есть ты у дружков вроде за главного?

— Да!.. Ефимыч тоже хотел порулить, а я ему не давал.

— Он только с тобой цапался?

— Иногда он за «Ваню» принимался…

— За какого еще «Ваню»?

— Игорька Иванова, тот слаб был против него, духу не хватало…

— Кто такой «Ваня»! Говори!

— «Ваня» так себе пацан, ни то ни се. Матери у него нет, вот он и мотается с нами…

— А где же у него мать?

— Померла.

— Кто у этого парнишки остался?

— Отец и еще мачеха.

— Оба сволочи?

— Пахан у него нормальный мужик, даже не пьет, баба у него тоже нормальная — к «Ване» относится путем, только неохота ему дома бывать и все, вот он с нами и тусуется.

— Сколько лет ему, говоришь?

— Шестнадцать…

— На нем пальтишко из плащевки с воротником?

— Он самый…

Я тут же припомнила парнишку, который постоянно прятал от меня свои глаза, а потом постарался незаметно уйти.

— Почему Ефимов цеплялся к «Ване»?

— Андрюхе делать нечего было…

— Поконкретней!..

— Пройдет мимо, прикалываться начнет, ну по-разному бывало… Ефимыч со странностями был, неизвестно, что выкинет через секунду.

Я внимательно посмотрела на Димана и произнесла:

— Послушай, Дмитрий, а ведь ты тоже мог пришить его, как главного конкурента.

Белобрысый изменился в лице. Он стал похож на старушку, которая пришла на базар торговать семечками, а ее отовсюду стали гнать в три шеи.

На моем лице появилась улыбка.

— Так что скажешь? Я не права?

Парень замотал головой.

— Я в этом не участвовал, сто процентов.

— Значит, участвовал кто-то другой? Кто?

— Не знаю… У меня иногда появлялась мысль прошибить ему голову, когда уж слишком он меня доставал, но потом как-то все уходило само собой — поговорили и успокоились. В нем как бы два человека жило — поначалу как зверь, а потом улыбнется, извинится, и вроде бы все нормально. А в тот день, когда Ефимыча пришили, я был в ночном клубе.

— Это в шесть часов вечера-то?

— Был день святого Валентина, гулянка началась рано.

— Это я еще проверю, не дай бог — соврал…

— Мамой клянусь!..

— Быстро говори, где найти «Ваню»!

— Дом знаю, квартиру — нет.

— Рассказывай!..