Марина Серова - Девушка с береттой

Дальше спорить времени нет. Я выскочила на улицу, встала на одно колено и с двух рук расстреляла того, что бежал по тротуару. В одной руке у меня был «стечкин», в другой — «беретта». Я думаю, они спелись, нашли друг друга. Россия — Германия, дружба навеки!..

Он не успел остановиться, упал и покатился кубарем по дороге.

От очередей второго меня прикрывал автомобиль. Он-то и принял на себя главный удар. Пули иногда, правда, проходили навылет, но меня не задевали. К тому же Сергей прикрывал, изредка вызывая огонь на себя. Этого я не могла ему позволить.

Обошла тачку, спасшую мне жизнь, сзади и постаралась прицелиться хорошенько, руки немного дрожали. Теперь нас было двое, а он один.

Один залп, второй. При четвертой попытке боек ударил по капсюлю. Он разорвался и со скоростью, близкой к скорости звука, выпустил смертоносный кусочек свинца. Пуля прошла сквозь горло, разнесла одинокому стрелку шейные позвонки, и он, взметнув руки вверх, повалился на спину.

Пока я старалась попасть в противника, водитель мини-вэна набрал скорость, и, не отпуская педали тормоза, давил на газ. Потом убрал ногу, и машина скаканула ко мне. Должно быть, он просто хотел раздавить, размазать меня по багажнику автомобиля. Я повернулась к смерти лицом, а также развернула ствол в вытянутой руке. Меня не так-то просто будет забрать с собой.

Я, Охотникова, остановила машину на полном ходу, в десятке метров от себя, и водитель тут же дал полный назад, но жизнь его уже принадлежала мне.

Опустошила обойму до конца. В лобовом стекле «Мерседеса» одно за другим стали появляться пулевые отверстия, от которых в разные стороны, словно корни гигантского дерева, разбежались трещины.

Он остановился лишь тогда, когда уперся багажником в какой-то автомобиль, ставший очередной жертвой нашей разборки. Я подошла к мини-вэну. Водитель лежал, навалившись на баранку. Голова его была слегка повернута набок, поэтому мне удалось увидеть его широко раскрытые глаза. Боль и ужас последних минут его жизни запечатлелись в них, как на кинопленке.

От грохота очередей, от непосредственных попаданий срабатывали и начинали выть на разные голоса сигнализации, поэтому шум стоял невообразимый.

Высыпали на улицу люди. Их любопытные, но в то же время и напуганные взгляды, устремились на нас с Сергеем. Откуда ни возьмись с бешеным ревом сирен появились милицейские машины. К нам подбежали собровцы и уже хотели применить физические меры воздействия — это у них получается лучше всего, — но генерал Котов остановил их. Он не спеша приблизился к Баранову.

— Своим появлением вы просто спасли нас от неминуемой смерти, генерал, — съязвил Сергей.

— По-моему, вы и без нас неплохо справились. — Котов обратился ко мне: — Твоя профессиональная выучка, Женя, как всегда оказалась на высоте.

— Это ничего, что мы выполнили вашу работу за вас же и без вашего согласия? — спросила я.

— Не надо хамить, девочка моя, — с улыбкой предупредил Котов.

— Во-первых, я не ваша девочка, генерал; во-вторых, я устала, вся в крови и мне меньше всего хочется вам дерзить.

— Ну вот и чудесно, — обрадовался Александр Анатольевич. — Думаю, что с вас на сегодня хватит. Как считаете? Или, быть может, я не прав?

Отвечать ни мне, ни Сергею не захотелось. Мы просто отвернулись и побрели вдоль дороги. Бойцы СОБРа оцепили место бойни, но нас пропустили без слов.

— Могу подвезти до больницы, — окликнул назойливый генерал Котов. — Не отказывайтесь от предложения.

— Это предупреждение или угроза? — поинтересовалась я.

— Ни то ни другое, просто рука помощи, — ответил Котов.

— Нет, спасибо, мы как-нибудь уж сами доберемся, тут недалеко, — сказал Баранов, затем повернулся ко мне и добавил: — Да, врачам, кстати, показаться не мешало бы. Вот я лично с превеликим удовольствием отправился бы к психиатру…

Последний раз я видела Баранова на приеме, устроенном в честь подписания выгодного контракта с зарубежными коллегами, отныне партнерами по бизнесу. Разумеется, я не могла не получить приглашения, так как Сергей улучал любую минутку, свободную в его напряженном графике работы, использовал любую возможность, чтобы встретиться со мной. Он говорил, что скучает и хочет вернуть прежние времена, но без стрельбы, погони и крови, оставить лишь нашу роковую встречу в гостинице, может, тогда все пошло бы по-другому.

После всех этих происшествий я еще месяц работала на него. Казалось, все самое страшное уже позади, все утихло, и ничто больше не угрожает ему.

Он передал все имевшиеся у него копии документов лично в руки Котова, видеозапись тоже. Генерал обещал защиту и слово пока держал.

Сергею пришлось отказаться от контрольного пакета акций компании «Тарнефтегаз». Их продали по бросовой цене как раз все тем же государственным управляющим. Фактически из владельца Баранов превратился в генерального директора без права голоса.

Казалось бы, значительный пост, но это всего лишь для отвода глаз — так, ничего уже на самом деле не значащее место для Сергея. Он потерял, наверное, самое главное — контроль над собственной фирмой. Король подписал отречение, но все-таки продолжал оставаться королем.

Я ушла от Сергея, оставив место личного телохранителя, естественно, подыскав ему замену не хуже. Месяц прошел очень тяжело для наших отношений. Я поняла, что совмещать работу и какие бы то ни было чувства с каждым днем становится все труднее. Сергей и не держал меня. Вернее, делал вид, что ему все равно, хотя скорее всего из гордости. Таков характер, формировавшийся десятки лет, и за несколько месяцев его не переделаешь. Что там переделать, его даже не подкорректируешь как следует.

Я пока не принимала предложений и заказов, хотя они сыпались как из рога изобилия. Хотелось наконец-то немного отдохнуть, заняться собой.

Новоиспеченный генеральный директор крупнейшей в стране и за рубежом нефтегазовой добывающей и перерабатывающей компании «Тарнефтегаз» находился в офисе с восьми утра.

Ночью был дождь, он слегка прибил пыль и дал отдохнуть от жары — начало сентября выдалось абсолютно ненормальным, как по количеству свалившихся на голову дел, так и по выкрутасам природы, но обычная духота с новой силой, подкрепившись горячим ветром с юга, наступала на город.

Баранов любовался из окна городскими пейзажами — любимое его занятие, сидя в любимом кресле, за огромным любимым рабочим столом.

«Поддался, уступил, придется теперь расплачиваться за трусость, — думал про себя Сергей. — Булгаков называл трусость самым большим смертным грехом. Но он был Мастер, я же всего лишь бизнесмен».

Все это напоминало старый анекдот. Воробей совсем озяб, да так, что камнем рухнул на землю. На счастье, проходила мимо корова и обдала его своим отборным, сразу извините за выражение, дерьмом. Воробышек согрелся, расправил крылышки, зачирикал. Проходила рядом, уже на беду, кошка. Достала беднягу лапой и съела.