Марина Серова - Искры из глаз

Однако фотографировать маску глупо. Нам нужно лицо вора, а не чулок на его голове.

Я наклонила голову вниз, ухватила край маски зубами и принялась рывками стаскивать ее с головы вора. Маска не поддавалась. Этот придурок к тому же начал вертеть головой с угрозой выкорчевать мои передние зубы.

В конце концов я преодолела сопротивление, изловчилась… последнее усилие — и сдернула-таки маску с головы вора.

Полыхнула вспышка, снимок был сделан. Я распустила захват. Сначала на пол упал пакет, вор хотел отделаться в первую очередь от него. Мол, ничего у меня в руках не было, стану я себе срок накручивать. Однако фотографический снимок поставит все на свои места, это будет улика. Вот почему я хотела, чтобы украденные вещи оставались при нем. Но когда воришка хотел вырваться и убежать из квартиры, я подсекла его ноги и аккуратно уронила на пол, где тому пришлось распластаться лицом вниз.

— Лежи смирно, не то я тебе не позавидую, — пришлось пригрозить мне.

Затем я обыскала парня и нашла в заднем кармане черных джинсов воровской нож.

Ольга стояла, застыв как мумия, с фотоаппаратом в руках.

— Можно убрать камеру, — сказала я. — Другого снимка не понадобится.

Но она так и стояла, опустив руки вниз.

— Не может быть…

— Что случилось? — спросила я.

— Это же Федор, брат Романа.

— Неужели? — Я толкнула вора ногой. — А ну, встань.

Тот нехотя поднялся с пола.

Действительно, лысый, противный, не хватает передних зубов.

— Ну и семейка! — Я покачала головой. — Как на подбор. Криминальные замашки у них, видимо, передаются по наследству.

— Пошла ты… — скрипучим, как у старика, голосом выкрикнул вор.

Словесных угроз ему показалось мало, и он бросился на Ольгу, намереваясь сбить ее с ног и вырваться из квартиры. Мне пришлось устремиться за ним, ухватить за руку и приложить лицом о стену. Не люблю этого делать, я же не садистка, просто так получилось. Будем считать — по инерции.

Парень с громким стоном сполз вниз по той же стене, о которую приложился своим ангельским личиком.

— Пусть поспит немного, — произнесла я, оттаскивая неподвижное тело в сторону и придавая ему удобное положение, то есть на спине и с руками вдоль бедер. — Я вызову милицию, а ты проверь свои вещи, он их сложил в пакет.

Ольга вытряхнула содержимое пакета прямо на пол и уселась на линолеум. А я набрала на сотовом телефоне номер дежурного городского управления и сообщила о совершенном преступлении, одновременно внимательно наблюдая за тем, что делала хозяйка квартиры.

— Сообщите адрес, — попросил дежурный.

— Садовая, сто тридцать пять, квартира шестьдесят один.

Этот адрес я запомню на всю оставшуюся жизнь.

— Какой этаж?

— Шестой. Скажите, Расторгуев сегодня не дежурит?

— Нет. Ждите наряд.

Положили трубку.

Ольга склонилась над вещами и причитала:

— Все выгреб, подонок. Будто знал, где что лежит. Кольца, серьги, цепочки, деньги.

Если быть честной до конца, я надеялась увидеть в куче ворованных вещей пачки долларов в сумме десяти тысяч. Но их не было.

Воришка пришелся как нельзя более кстати — помог выяснить, что Скворцова не имеет отношения к пропавшим деньгам. А на свободе ему долго не быть. Ближайшие лет пять как минимум.

В дверь позвонили.

— Милиция, наверное, — сказала я и открыла дверь.

На пороге стоял Роман собственной персоной.

— Заходи, — сказала я, пропуская его в квартиру.

Однако Роман стоял и упорно пялился на меня.

— Почему вы здесь? Что происходит?

— Заходи, быстро!

Я втянула незадачливого жениха внутрь.

— Тебе что здесь надо? — Ольга вскочила, успев собрать свои ценности, и теперь держала их в руках, прижав к груди, как родное дитя.

— Я приехал объясниться. Просить прощения.

И тут он увидел своего брата Федора, мирно лежащего на полу. Роман вытянул вперед руку, указывая на брательника, и шевелил губами, как чревовещатель.

— Хочешь что-то спросить? — с ехидной улыбкой поинтересовалась я.

— Что?.. Что?.. Это что?..

— Не узнал? — спросила я. — Насколько мне известно, это твой непутевый брат Федор. Тезка великого русского писателя Достоевского.

— Может быть, ты объяснишь, что он делал в моей квартире? — спросила Ольга.

У Романа запотели очки. Понятное дело, в реальной жизни так бывает редко, но с Романом приключилось именно такое.

— Почему он на полу?

— Отдыхает человек, — ответила я. — Устал после праведных трудов. Не знаю, сколько ему понадобилось времени, чтобы обчистить твою бывшую невесту Ольгу, но твой брат очень устал.

— Я не верю ни единому вашему слову! — выкрикнул Роман.

— У нас даже есть фотоснимки, — сказала я. — Ольга брала с собой фотоаппарат, чтобы сделать фотографии жениха на природе, а пришлось фотографировать домушника, который вытащил у нее драгоценности и деньги.

— Фотоснимки? — переспросил Роман, поворачиваясь в мою сторону. — Где они?

— Но-но! — воскликнула я. — Только попробуй выкинуть какой-нибудь финт. Здесь тебе не рекламный ролик. Спорю на миллион, что этого сопляка на квартиру навел его родной брат, то есть ты.

— Чего врешь, дура! — заорал на меня Роман. — За фраера меня держишь?

— Пошел к черту, уголовник! — ответила я в том же духе, устав быть вежливой среди хамов. — Сейчас сюда приедет милиция, будешь ментам объяснять, чего добиваются твои родственники от Ольги Скворцовой.

— Милиция?!

Роман повернулся и поспешил к выходу. Я даже не пыталась остановить его, пусть идет. В конце концов, не он забрался в квартиру к Ольге, а его непутевый брат.

Однако покинуть пределы дома ему не удалось. Распахивая дверь, он увидел на пороге людей в милицейской форме.

Роман отпрянул назад, но затем внезапно набрался наглости и уверенно шагнул вперед. Однако менты ловко тормознули его и завернули обратно.

— Минуточку! Вы кто такой?

— Это наводчик! — громко сказала я.

— Че она тут бакланит, падла! — крикнул Роман, демонстрируя богатство своего лексикона, и отступил в квартиру.

— Разберемся…

Я была жутко удивлена, увидев Николая Симонова:

— Ты? Здесь?

— Работа у нас такая, срочно вызвали в управление. Что у вас тут?

— Кража.

— Что украли?

— Деньги и драгоценности.

— Опись сделали?

— Они целы, — произнесла Ольга.

— Что — целы?

— Деньги и драгоценности, можете сами посмотреть.

— Понятно. Тогда зачем говорить о краже?

— Потому что здесь находится сам вор.

Николай посмотрел налево и увидел Федора, находящегося в бессознательном состоянии. Он подошел к нему, нагнулся и стал хлопать по щекам.

— Это он?

— Он самый.

Симонов тряхнул воришку.

— Вставай! Слышишь?

Федор открыл один глаз. Второй у него уже заплыл, так сильно он приложился мордой о стену. Единственным здоровым на сей момент глазом он осмотрел нас всех и заявил: