Марина Серова - Искры из глаз

— Ребята, вы не знаете, в каком подъезде находится квартира пятьдесят шесть? Не хотелось бы плутать по всему дому…

Голубоглазый поднял было руку, чтобы чисто по-русски ткнуть в подъезд пальцем, но мужчина с треугольным шрамом резко толкнул его костлявым кулаком в спину.

— Мы не знаем, — произнес он, и молодые люди тут же, словно по команде, отрицательно замотали головами.

— Нет-нет! Не знаем!

— Спасибо…

Водитель ушел.

— Придурки! — зашипел мужчина со шрамом на спутников. — Захотели выдать нас? Слишком было бы подозрительно, если бы мы ответили. Откуда такая осведомленность, спрашивается?..

— Да ладно тебе! — примиряюще произнес небритый. — И, кстати, я здесь ни при чем.

— Ну, извини.

— В следующий раз не извиню. И потом, мы совершенно случайно можем знать, где находится эта квартира. Могли бы, между прочим, спросить, что случилось в этой квартире — умер кто или при смерти лежит. А теперь мы не знаем, что конкретно произошло.

— Да ладно! — махнул рукой голубоглазый. — Мы-то знаем, что произошло на самом деле…

— Знать-то знаем, только непонятно, почему «Скорая помощь» приехала… — задумчиво произнес cтарший на заднем сиденье.

— Чего ж непонятного, когда в квартире труп.

— Когда в квартире труп, — заговорил мужчина с треугольным шрамом, — приезжает милиция. Тело будет лежать до тех пор, пока не закончится осмотр. За трупами «Скорая помощь» не приезжает…

— Может, она осталась жива?

— Это было бы интересно… Никогда не слышал, чтобы человек прострелил себе грудь так, что кровь протекла до первого этажа, и при этом остался жив. От одной потери крови можно концы отдать.

Из «Газели» вышли двое мужчин в белых халатах, один из которых держал в руке массивный чемоданчик, направились к подъезду номер два и скрылись в его недрах.

— Надо же, пошли сразу в нужный подъезд! — проговорил голубоглазый. — А водитель спрашивал, где квартира. Прикидывался, что ли? Может, по нахалке сходить посмотреть, что там происходит? Прикинуться любопытным соседом…

Он потянулся было к ручке двери, но мужчина со шрамом ухватил его за плечо.

— Сиди здесь, нечего светиться. Ты понял? Мозгов, что ли, не хватает! Как вас только взяли в дело?

— У меня первый разряд по боксу.

— Лучше бы у тебя был первый разряд по шахматам. Вот когда нужно будет боксировать, тогда мы тебя удерживать не будем.

— А при чем здесь шахматы?

— Они мозги развивают.

Воцарилось молчание.

— Блин! — вдруг выругался любитель растительности на лице.

— Чего ты?!

— Мы же были в квартире!

— Ну и что?

— Нас могли видеть!

— Кто? Рядом же никого не было!

— Откуда ты знаешь? Вдруг кто-нибудь усомнится, что это самоубийство? Скажут — убили девку, инсценировали суицид. Кто был рядом? Мы…

— Успокойся, никто тебя не видел, — сказал «треугольный шрам». — Мы зашли и вышли, у нас даже времени не было на то, чтобы замочить ее.

— А вдруг нас могли видеть из соседней квартиры? В «глазок»… — не унимался небритый.

— Да успокойся ты! Все нормально!

— Блин… — видимо, так парень дал оценку происходящему.

— А ты как хотел? — повысил вдруг голос человек со шрамом. — Хорошие бабки получать за не хрен делать? Рисковать приходится, однозначно. Или ты не догадывался об этом?

Минут через двадцать из подъезда вышел один из прибывших медработников. Вместе с водителем они вытащили из машины носилки и скрылись в подъезде.

— Сейчас вынесут ее… — воскликнул небритый.

— Слушай, замолчи! — зарычал голубоглазый.

— Что-то здесь не так… — произнес мужчина, сидевший на заднем сиденье.

— О чем ты говоришь?

— Где милиция? Менты должны приехать или не должны? Если в доме труп, первым делом здесь должны оказаться мусора.

— Чего ты пристал со своими ментами?

— Да пошли вы! Сосунки зеленые, жизни не знаете! Если я говорю, значит, так оно и есть. И нечего брать мои слова под сомнение.

Все трое опять замолчали.

Прошло еще десять минут. Из подъезда показались люди в белых халатах. Один из них вместе с водителем нес носилки.

— Смотрите! Вперед ногами несут! — вытянул вперед руку парень с небритым подбородком.

— Какими ногами? Никаких ног не видно! — заволновался голубоглазый. — Ее просто закрыли простыней.

— Вот именно! Лица только покойникам закрывают. Теперь не разберешь, где перед, а где зад. Где у нее ноги, а где голова…

— Вы замолчите или нет? — чуть ли не в полный голос закричал человек со шрамом. — Значит, она живая, поэтому милиция и не приехала! Нет трупа — нет преступления. Интересно только, кто вызвал «Скорую»?

— Мы не вызывали, это точно! — хохотнул голубоглазый.

— Тихо! Давайте посмотрим, что будет дальше.

— Может быть, не будем смотреть, а выйдем и возьмем ее тепленькой? — предложил голубоглазый.

— Наследить хочешь? — прошипел мужчина со шрамом. — Сейчас из всех окон наблюдают за «Скорой помощью». Сколько свидетелей тебе нужно? Сто? Двести? Черт бы вас побрал, свалились на мою голову! Скажу шефу, чтобы гнал вас к чертовой матери.

— Ничего сказать, что ли, нельзя? — обиженным тоном произнес голубоглазый.

— Нельзя! Сиди и смотри. Как только «Скорая» тронется, поедем следом. Вот тогда будем действовать по обстановке…

Если честно, никто Галине лицо простыней не закрывал. Мне сначала хотелось предложить врачам это сделать, но потом я подумала, что меня примут за сумасшедшую извращенку. Только представьте себе — сумасшедшая, да еще извращенка! Так что не было смысла воплощать в жизнь эту идею.

Когда я приехала на улицу Артиллерийскую и вошла в квартиру Галины, то первым делом отобрала у нее пистолет:

— Это тебе не игрушка.

Девушка сама с удовольствием отдала мне оружие, будто весь день только и мечтала о том, чтобы избавиться от него.

— Ох, как же мне все это время было не по себе! — сообщила она. — Только я подумала, что, не дай бог, придется стрелять, как холодный пот выступал на лбу.

— Мы же договорились, стрелять будешь только в крайнем случае. И только в потолок. А теперь ложись в постель и превращайся в больную язвой желудка. У тебя обострение, хотя сейчас явно не сезон.

— Почему не сезон?

— Потому что август месяц на дворе! У нормальных язвенников обострения случаются в марте и в октябре. Иногда чуть раньше. Скажешь, что перепила шампанского на дне рождения у подруги детства.

Естественно, Галина не могла сыграть бездыханный труп, который будут осматривать врачи. Изображать молодой здоровой женщине, что у нее вдруг случился сердечный приступ или появилось что-то вроде сердечной недостаточности, тоже было бы глупо. Приборы сразу покажут, что никаких изменений в организме нет. Так что я решила остановиться на язве желудка: жуткие боли под солнечным сплетением, все огнем горит, на ноги встать невозможно.