Марина Серова - Контракт с плейбоем

Очередь в воздух заставила их залечь в траву на газонах, а мы проскользнули в здание. Из-за стекла комнаты охраны на нас смотрели испуганные до полуобморочного состояния сотрудницы службы безопасности, старшей из которых было лет под шестьдесят. В центре вестибюля застыл молодой парень из АВО. В кобуре у него был пистолет, но охранник почему-то даже не пытался его достать.

— Руки за голову! Встань на колени! Моргнешь, пристрелю, — обрушилась я на него. Парень послушался, а я скомандовала охранницам за стеклом: — Разблокируйте вертушку, или я снесу вашему управляющему башку.

— Делайте, что она говорит, — закричал Михайлев, к голове которого был приставлен револьвер.

На стойке турникета зажглась зеленая стрелка.

— Стойте здесь, — велела я своим заложникам, прошла к дверям центрального входа, закрыла их и задвинула имевшийся на дверях засов. На засов укрепила муляж взрывного устройства, конструкция которого могла бы свести с ума любого сапера. Внутри устройства была замаскирована светозвуковая бомба с часовым механизмом, уже отсчитывающим свое время. Затем я вернулась, прошла через вертушку и заблокировала таким же образом двери, ведущие на территорию предприятия. Попутно выхватила у охранника из кобуры пистолет, сняла с пояса рацию и вытащила из кармана брелок с ключами от машины. Оружие было не боевым, а травматическим, поэтому пистолет полетел в урну для мусора. Ключи от машины я сунула в карман. Они могли понадобиться при отходе. Если его машины не окажется на стоянке, тогда придется взламывать первую попавшуюся.

На лестнице я тоже спрятала одну дымовую бомбу. Вся операция была рассчитана по минутам. Радиоуправление нельзя было применять из-за спецаппаратуры, имевшейся у силовых ведомств, которая глушила сигналы.

— Вы совершаете трагическую ошибку, — бормотал владелец химкомбината всю дорогу. — Я ничего не делал. Я никого не приказывал убивать.

— Разберемся, — уклончиво ответила, слушая переговоры охраны по рации.

Из того, что мне удалось услышать, было ясно, что служба безопасности полностью деморализована. Они и в страшном сне не могли представить, что их предприятие подвергнется захвату каких-то террористов-экологов. Начальник охраны беспрестанно выкрикивал в рацию тупые команды из серии: пойди туда, не знаю куда, и найди то, не знаю что. Его подчиненные метались по территории, как безголовые курицы, и никто ничего не понимал. По отрывочным слухам знали лишь, что завод заминирован, а владельца и еще нескольких человек захватили.

В просторном светлом кабинете Михайлева имелось все, что нужно для жизни современного топ-менеджера. Это была большая комната с мягкими кожаными диванами, с телевизором-аквариумом и с кучей всякой аппаратуры. А в соседней, примыкающей к ней комнате разместилась небольшая сауна с бассейном — гидромассаж и прочая ерунда. Я сразу задвинула шторы на окнах.

— Какое приятное место, — туманно улыбаясь под дулом моего револьвера, заметил Уваров.

Остальные заложники посмотрели на него как на больного.

— Что это с ним? Он что, наркоман? — нервно спросил бледный управляющий.

— Нет, просто я ему вкатила кое-чего, чтоб не буянил, — ответила я. — На самом деле он известный человек. Ведущий ток-шоу Андрей Уваров.

— Не может быть! — воскликнула репортерша пораженно. — А я думала, просто похож! — И, обращаясь к моему клиенту, сказала: — Андрей, я ваша большая поклонница. Вы не могли бы мне дать автограф?

— Для такой красавицы все, что угодно, — расцвел в улыбке счастливый Уваров и стал хлопать себя по карманам в поисках ручки. — Наверное, у меня бандиты все из карманов повытаскивали. Хотели закопать меня живьем, представляете! А она…

— А ну, прекратите все это дерьмо, вам тут не награждение «Оскаром», чтоб раздавать автографы, — дико заорала я, потрясая автоматом.

Из-за успокоительного мой клиент стал слишком словоохотлив и мог сболтнуть лишнего. Поэтому мне пришлось пойти на крайние меры.

— Ты и ты, живо сели в кресла, — приказала я управляющему и Уварову, доставая из сумки моток веревки. Уваров с радостью плюхнулся в одно из кресел.

Михайлев же попытался возразить:

— В этом нет никакой необходимости. Я и так буду вести себя спокойно.

Я велела ему заткнуться и силой затолкала в кресла, после чего аккуратно и профессионально привязала обоих, так что мужчины могли лишь крутить головами.

— Что вы от нас хотите? — спросил Михайлев, когда я, закончив обматывать его, завязала узел у него на запястьях.

— Я хочу, чтобы вы на камеру признались в организации серии убийств, покушений и в подлоге.

Мои слова заставили управляющего рвануться из пут.

— Я никогда этого не сделаю! Можете меня пытать сколько угодно, — потеряв терпение, заверещал он.

— Соблазнительное предложение насчет пыток, — заметила я. — Но на это, к сожалению, нет времени. Поэтому я сделаю иначе. Уничтожу вас морально. Скажу сейчас вот, например, нашей телезвезде, и он займется с вами любовью. От успокоительного он ни хрена не соображает.

С ужасом управляющий посмотрел на собрата по несчастью, который идиотски улыбался непонятно чему.

— Андрюха, хочешь большой и чистой любви? — толкнула я в бок Уварова.

— Да, хочу, — радостно закивал он и зевнул.

Я заклеила клиенту рот куском скотча, чтоб молчал, и перешла к Михайлеву:

— Видите, он не против. А работники нашего телеканала все заснимут на камеру. Потом этот фильм появится в Интернете, на лотках в подземных переходах. Представляете, как это подорвет вашу репутацию в деловых кругах. Про депутатство вообще можно будет забыть.

Михайлев, желая найти поддержку, посмотрел на телевизионщиков и хрипло поинтересовался:

— Вы станете такое снимать?

— Это наш долг, доносить до зрителей правдивую информацию в полном объеме, — серьезно заявила репортерша.

— Сука, — задохнулся от негодования управляющий.

— Всем заткнуться и без моей команды не говорить, — рявкнула я, демонстрируя телевизионщикам наручники. — Теперь вы ко мне.

Приковав телевизионщиков к стояку отопления, я со снайперской винтовкой вышла в коридор. Меня встретила мертвая тишина, нарушаемая лишь воем милицейских сирен. Бесшумно передвигаясь, я подобралась к лестничной площадке, установила там миниатюрную камеру, затем пошла по лестнице вверх, программируя на ходу свой КПК, так, чтобы он завибрировал, если камера уловит на лестнице какое-то движение. Выше я установила еще одну дымовую бомбу, но радиоуправляемую. На первые сорок минут меры вполне достаточные, а больше здесь находиться я не собиралась. По лестнице я вышла на крышу заводоуправления и в прицел винтовки обозрела все точки, удобные для размещения снайперов. И не удивилась, когда нашла одного, примостившегося на ратификационной колонне. Он целился в направлении кабинета управляющего из крупнокалиберной винтовки с глушителем, ждал, когда кто-нибудь откроет окно. Мне так показалось сначала. Пока я прицеливалась, снайпер открыл ураганный огонь по окнам. Выстрелов не было слышно. Их заглушал вой сирен и звон бьющегося стекла. Я выстрелила в ответ, молясь, чтобы в кабинете никто не пострадал. Уваров с управляющим находились в недоступной для снайпера части комнаты, однако не исключался рикошет. Телевизионщики тоже должны были успеть пригнуться. Моя пуля угодила снайперу в плечо. Его отбросило на колонну. Я выстрелила снова и снова, прострелив снайперу поочередно руки и ноги. Благодаря этому ему теперь придется дождаться милиции и объяснить причину своего поведения. Обозрев двор, я перебежала на другую сторону.